Людмила Иванова - Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

• Название: Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1
• Автор: Людмила Иванова
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91244-070-0

Данная книга является первым комплексным научным исследованием в области карельской мифологии. На основе мифологических рассказов и верований, а так же заговоров, эпических песен, паремий и других фольклорных жанров, комплексно представлена картина архаичного мировосприятия карелов. Рассматриваются образы Кегри, Сюндю и Крещенской бабы, персонажей, связанных с календарной обрядностью. Анализируется мифологическая проза о духах-хозяевах двух природных стихий – леса и воды и некоторые обряды, связанные с ними. Раскрываются народные представления о болезнях (нос леса и нос воды), причины возникновения которых кроются в духовной сфере, в нарушении равновесия между миром человека и иным миром. Уделяется внимание и древнейшим ритуалам исцеления от этих недугов. Широко использованы типологические параллели мифологем, сформировавшихся в традициях других народов. Впервые в научный оборот вводится около четырехсот текстов карельских быличек, хранящихся в архивах ИЯЛИ КарНЦ РАН, с филологическим переводом на русский язык. Работа написана на стыке фольклористики и этнографии с привлечением данных лингвистики и других смежных наук. Книга будет интересна как для представителей многих гуманитарных дисциплин, так и для широкого круга читателей

---

Kaksi viikkoa on: tulouhäi se juhla, Rastavu, Joulu. Joulun vaste heitäh se Syndy. Syndy, Syndy šanotah moal. Vot sit net ilot zavoditah, sit iloijahes. Sit on kaksi viikkuo. VasilTu on, Vasil’Г an päivy, se on, menöy viikko, navemo, vai kaksi (en minä muista nyt hyvin) sit on VasilTu. Sit menöy viikko, sit on Vieristy, konzu Jezussu ristitäh… Sit lopeh ilo aigu se… Vot kaksi aigoa vuvves: Joulun aigu i Pedrun aigu. Net iloizet äijät, voit sinä iloijakseh. Kai Jumal andau, se syntien anteeksi on loainuh sen äijän, što voit sinä kaikkie iloilla sen aigoa: miehel mennä, naija, midä sinä haluot vai…

Это период веселья, можно по-всякому веселиться. Бог дал это время: можешь веселиться в это время…. и никакого греха тебе не будет. Веселье в это время. В другое время грех, а это время Бог дал: в это время веселись, даже если тебя бранят, беды от этого не будет. Все впустую. Две недели зимой, и сейчас, летом, пять дней. Две недели: как наступит ведь праздник Рождества. Перед Рождеством спустится этот Сюндю. Сюндю, Сюндю, на землю. Вот тогда веселье начинается, тогда веселятся, на две недели. Васильев день есть, наверно неделя пройдет или две (не помню сейчас точно), Васильев день. Потом неделя пройдет – Крещенье, когда Иисуса крестят. Вот тогда закончится это время веселья… Вот два времени в году: Рождество и Петров день. Это пора веселья, можешь веселиться. Все Бог разрешает, он для прощения грехов сделал это время, что человек может по-всякому веселиться в это время: замуж выходить, жениться, что только хочешь.

ФА. 3317/19. Зап. Лавонен Н. А. в 1992 г. в д. Улялега от Потаповой Е. Г.

40

Syndyy kuuneltih, tokko ei pie boltaijakseh da sit kudai maltau kierdeä. Synnynmoan aigan yhteh kuuccah gu kerävytäh tytöt kaikin. Sit konzu vencaijah, pyhkin stolalhäi on, sit sil kattau, sit boabusku siizman kädeh ottau, sit kierdäy sen heijät, vaigu jättäy vähäizen. Sit midä rodineh sil vuvvel, net kai kuulutah.

A meijän moama oppi koirastu haukuttoa, kunna puutut miehel, kudoal cural puutut miehel. Enzimäine go haukkamus vai jälgimäine ildaizen syvves, se ottoa, sit pohjaizen potokan ai mennä, sit huroal kannal punaldoakseh, da huroas olgupeäs peäEci se lykätä: kunna minä puuttunen, kus ollou minun vastineh, siepäi koiraine haukukkah. Moamal haukkui N’uakoi-lambispäi, Jänöiselläl otettu oli…

…Vasil’l’oa vaste Syndy moah heittäh. Enne loaittih piirait Vasil’l’oa vaste… Nu kaksi nedälie se Synnynmoan aigu on. Vot i loaittih net Synnyn piirait… Häin sit eihäi, häi jo sit enämbi ei kuulu Syndy. Syndy Vieristän huondeksel vie, šanotah, kuuluu… ijän mustan nece Sotun Man’a, pieni oli vie. Sit sanottih Vieristän huondeksel lattiel topat pyhkie da helmah kerätä, sit länget, uvehen länget peäh panna, sit kuuluu Syndy. Häi uvehen länget peäh pani, stolan oal meni, sinne uinoi. Tyttö, tyttö! Enne cuudittih äijy…

Ligaroadoloi Synnynmoan aigah ei pie roadoa. Kahtes nedälis… liigoa ei pie pestä, ei, nenii buukkuloi keitteä da…

Сюндю слушали, только не надо болтать, да нужна та, которая умеет обвести круг… Вместе как соберутся все девушки. И берут скатерть, которая на столе во время венчания, ею накрывают слушающих. Потом бабушка берет сковородник и обводит круг вокруг них, только чуть-чуть не доведет до конца. Тогда, что произойдет в том году, все услышат.

А наша мама пробовала «заставить собачку лаять»: куда, в какую сторону замуж выйдешь. Первый кусочек /мучного/ откусишь или последний, что ли, во время ужина, возьмешь его. Потом надо пойти под северный водосток, на левом каблуке повернуться и бросить /кусочек/ через левое плечо: «куда я попаду, где мой суженый, там пусть собачка залает». Маме залаяла из Репного, она была из Заячьей сельги взята…

…Перед Васильевым днем Сюндю на землю нисходит. Раньше делали пироги перед Васильевым днем… Две недели – это «время (земли) Сюндю». Вот и делали эти пироги Сюндю… А потом ведь его уже не слышно, Сюндю. Сюндю, говорят, еще утром в Крещенье слышен… Всю жизнь помню: Шоттуева Маня, маленькая еще была… Рассказывали: утром в Крещенье с пола мусор вымести, собрать в подол, а потом хомут, хомут жеребца на голову надеть – тогда Сюндю слышен. Она хомут жеребца на голову надела, под стол залезла, и уснула там. Девочка, девочка. Раньше много чудили!

Грязную работу во время земли Сюндю не надо делать. В течение двух недель стирать нельзя, белье не кипятят.

ФА. 3361/16. Зап. Иванова Л. И. в 1997 г. в с. Ведлозеро от Мининой К. Ф.

41

Rastavan da Vieristän välil on Synnyn aigu… Ven’äkse šanotah Sv’atki. Synnyn aigu se ennen vahnas, en tiije minä, mikse se muga šanotah: Syndyy kuuneltih da gadaitih da… Se moine aigu oli. I kaikis, sanottih, se on veärin aigu Rastavas da VasilTassah. VasilTu – to on 14. Vot se. A muga se vie ielleh menöy Vieristässäh. Vieristy 19… Talvel on Synnyn aigu, a kezäl on Veändöin aigu. Iivanan päiväs Pedrun päivässäh. Iivanan päivy on 7 ijul’a, a Pedrun päivy on 12 ijul’a. Ciistoit aijat, puhtahat aijat, kui šanotah. Kaco, hot nygöi. Synnyn aigah älägo villoa kartoa, soboa ei pidäs pestä (ennen sanottih: porosobii ei pestä). Enne häi porot pestih, ei muiloa olluh kylläl, poroo keitettih… Sanottih: porot gu soboa pezet, sit jyvih roih mustoa jyveä… Lambahii ei keritty. Suurii ligaroadoloi ei soas roadoa. Se on puhtas aigu…

Между Рождеством и Крещением – время Сюндю. По-русски говорят: Святки. Время Сюндю это издавна, не знаю, почему так называют: Сюндю слушали, да гадали… Это такой промежуток времени был. И самое, говорили, смутное время от Рождества до Васильева дня. Васильев-то день четырнадцатого. Вот так. А так время Сюндю длится еще до Крещенья. Крещенье девятнадцатого. Зимой – время Сюндю, а летом – время Веендю. От Иванова дня до Петрова дня. Иванов день 7 июля, а Петров – 12 июля. Чистое время, как говорят. Смотри, хоть сейчас. Во время Сюндю нельзя шерсть картать, белье стирать (раньше не говорили – стирать, кипятить белье со щелоком). Раньше ведь со щелоком стирали, мыла не хватало, щелок варили. Говорили: если со щелоком белье постираешь, то зерно чернеть будет… Овец не стригли. Тяжелые грязные работы нельзя бы делать. Это чистое время.

ФА. 3367/2. Зап. Степанова А. С. в 1997 г. в д. Колатсельга от Григорьевой (Рогачевой) К. М.

42

– Rastavan da Vieristän välit on Synnyn aigu.

– A mibo on se Syndy?

– A en, gor’a, niidy tiije. Muga šanotah. Kaco: Rastavoa vaste häi heittyy, a Vieristeä vaste eäreh nouzou. Häi buitegu, meile vahnembat sanottih, taivahas moal heittyy.

I kuundelemah kävväh. Vie minä iče mentiije min kerdoa käin kuundelemah. Gu tullah sulahaizet libo midä, sie sit kalkalo rubieu kuulumah, dai keh mennäh – sit saroal mennäh, dai kai kuulutah. Kuuneltah, puhtahal kohtal mennäh. Osoobenno mennäh, hot teä meile kartohku pellot lähil ollah, pellol mennäh.

Myö koirastu haukutimmo. Kaco, minul kahteh kerdah haukuttoa himo iti. Kaco ildazen syöt, palazen jätät täs, hammaspalazen: “Kui minä miehel puuttunen – siepäi koirane haukukkah“. A sit menet sinne, kuundelet sie. A minulleni ihan heijän pihas haukkui koirane, ylen hyvin kuului, kai kuuluttih.

– A kunnabo sit menöy se Syndy?

– A mentiije kunna. Sanotah: taivahah nouzou.

– A miittuine se on?

– A mentiije miittuine. Muga šanotah: on Synnyn aigu… En tiije, mi on – Jumal tiedäy… Meijän aigah vai aiven sanottih: Synnynaigu, Synnynaigu. Sit häi Synnynaigah soboa ennen ei pesty, dai toppii pihal ei lykätty. Kuivat topat päccih, a pihal ei lykätty. Vieristän huondes lykättih. Sit konzu on vuvvet hyvät, sit ei, a konzu on vuvvet pahat – sit koiru haukkuu. Koiran haukundoa ei kieletty nikonzu Vieristänny… Kartata ei annettu, kuduu voibi kangahoa, dai kezräta, a kartata ei, villoa ei annettu kartata Synnyn aigoa. Ei annettu, ei.

– Между Рождеством и Крещением – время Сюндю.

– А что это – Сюндю?

– А не знаю, бедняжка, этого. Так говорят. Смотри: перед Рождеством оно нисходит, а перед Крещением снова поднимается. Оно будто бы, нам старшие говорили, с неба на землю нисходит.

И слушать ходят. Еще и сама я поди знай сколько раз ходила слушать. Если приедут женихи или что, то звон будет слышен, и к кому придут, на тот сарай и идут, – все слышно. Слушают, идут на «чистое место». Особенно, хоть здесь у нас картофельные поля близко, на поле идут.

Мы лай собачки слушали. Видишь ли, мне дважды хотелось собачку послушать: как поужинаешь, кусочек оставишь, на зубок кусочек: «Если я замуж выйду, с той стороны пусть собачка залает». А потом пойдешь туда, слушаешь. А мне прямо из их /женихова/ двора собачка залаяла, очень хорошо было слышно, все слышали.

– А куда потом уходит этот Сюндю?

– А поди знай, куда. Говорят: на небо поднимается.

– А какой он?

– А поди знай, какой. Так говорят: есть время Сюндю. А не знаю, что есть, Бог знает. В наше время только всегда говорили: время Сюндю, время Сюндю. Поэтому-то во время Сюндю раньше белье не стирали и мусор на улицу не выбрасывали. Сухой мусор – в печку, а на улицу не выбрасывали. В Крещенье утром выбрасывали; а если годы хорошие – то нет, а если годы плохие – то собачка лает. Лай собачки в Крещенье слушать никогда не запрещалиКартатьть не разрешали, ткать можно, и нитки делать, а картать нет, шерсть картать во время Сюндю не давали. Не давали, нет.

ФА. 3370/3. Зап. Степанова А. С. в 1997 г. в д. Колатсельга от Фадеевой М. А.

43

Nu kudoan peän lähtet kuundelemah kunnatahto sinä peän eigo nagreta, eigo pajateta eigo midä. Spokoino pidäy mennä. A to ne rad budes, slucitsa sto. Vot. Muga enne varattih.

Enne voinoa oli. Lähtiettih kirikön ruckah kuundelemah. Sit heile ruckan andoi. Sie tyrän. Pappi sie rinnal da papissah juostih, sit pappi sanoi. Joga ikkunal pani poat kumalleh da sit äminöici. “Hyvä, – sanou, – tiezittö, tiedänys g’et ga“. A sie ken hihettäy, ken midä. Sie ei pie nagroa, lähtet, kuundele, kel kui ozuttau.

– A oligo nähty Syndyy?

– Vot što net tak net. Syndy on, se on, naverno, en tiije gu cortu, navemo, Syndy. Hospodi, en tiije näit, en tiije! Enzimäi minä aiven varain, a nygöi en varoa ni…

– A kuspäi bo häi tulou?

– Taivahaspäi heittyy. Sestovo heittyy, sestovo vaste. Sit vosemnatsatovo jo eäre lähtöy janvar’a. Syndy heittyy toa yläheäpäi alah. Häin moadu myöte kävelöy ras heittyy. A vosemnatsatovo eäre lähtoy… Soboa Synnynmoan aigah ei pesty… Eigo lattieloi, eigo sobii pesty Synnynmoan aigah. Äijy g’on? Kaksi nedälie kaikiedah on: 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17. Kaikel kuul yksitoistu päiveä, kahtendeltostu eäre lähtöy. Voi häi olla pezemättä? Voi! Ei pestä, ei. Synnynmoan aigah ei pestä.

В который день идешь слушать куда-нибудь, не надо ни смеяться, ни петь, ничего. Спокойно надо идти. А то не рад будешь, если случится что. Вот. Так раньше боялись.

До войны было. Пошли слушать к дверной ручке церкви. Вот им дало ручку! Килу! Но поп был рядом, до попа добежали, тогда поп на каждое окно положил горшок кверху дном да перекрестил. «Хорошо, – говорит, – знал, если бы не знал, то /было бы худо/…» А там кто хихикает, кто чего. Не надо смеяться, а слушай, кому что покажется и послышится.