Татьяна Соловьева - Царица города – Нева. Путеводитель по водному Петербургу

• Название: Царица города – Нева. Путеводитель по водному Петербургу
• Автор: Татьяна Соловьева
• Жанр: Визуальные искусства

Триста с лишним лет назад на берегах Невы возник город, которому была суждена великая судьба. История «блистательного Санкт-Петербурга» неразрывно связана с этой рекой. Она стала «главной улицей» города, к которой были обращены фасады дворцов и особняков, а ее величественные гранитные набережные, причалы и спуски стали украшением молодой столицы, приводя в восхищение иностранных гостей.

По Неве доставляли «Гром-камень» для постамента Медному всаднику, на ее льду пролилась кровь декабристов, с Невы крейсер «Киров» вел огонь по врагу во время ленинградской блокады. Река вдохновила множество художников и поэтов на замечательные произведения искусства, а инженеров и мостостроителей подвигла вступить в единоборство с коварной стихией невских наводнений.

Вместе с известным петербургским историком Татьяной Соловьевой приглашаем читателей на историческую прогулку по берегам Невы от петровских времен до наших дней. Мы познакомимся как со знаменитыми, так и малоизвестными дворцами и памятниками, узнаем о славных зодчих и замечательных личностях, живших и творивших на ее берегах. Всем, кто влюблен в Петербург, тем, кого не оставляет равнодушным романтика разведенных мостов и белых ночей, посвящается эта книга.

---

Судоходная на всем своем протяжении Нева имеет общую длину 74 километра. Она соединяет Ладожское озеро с Финским заливом. Причем это единственная река, вытекающая из Ладожского озера. В пределах города Нева имеет протяженность 32 километра, средняя ширина ее составляет около 500 метров, а глубина достигает 24 метров.

Так, современный берег от Летнего сада в сторону Невы был выдвинут на 50 метров, у Зимнего дворца на 90, а Стрелка Васильевского острова отвоевала себе у воды почти 120 метров! В сторону Невы выступала и набережная Лейтенанта Шмидта.

Воды Невы – словно живые. В зависимости от погоды они выглядят по-особому. В ясный солнечный день – синие или зеленые, подчиняясь времени суток и цвету облаков на небе. Но бывают дни, когда вода в Неве кажется совершенно черной, отчего становится жутко.

Чрезвычайно интересное воспоминание о Неве оставил Владимир Соллогуб. Он писал, что для детей, живших в домах набережной, река воспринималась живым существом, от которого многое зависело: «…То развернется она белою сахарною степью, и по ней играют лучи зимнего солнца. Это обозначало: дети, идите гулять. То вдруг прозрачная лазурная высь начинает туманиться быстро бегающими сизыми валунами, разрывающимися в лохмотья… Все завертелось, закружилось… На Неве разыгралась метель. Дети, сидите дома! Зато в светлые, как день, весенние ночи каким очарованием дышала Нева!.. Много видал я впоследствии и рек, и морей, и гор беловершинных, и степей беспредельных, но ничто никогда не внушало мне такого привольного чувства, как затишье Невы в весеннюю ночь».

В петровское время Нева была шире, чем сегодня. К ее сужению привела забивка в воду свай и подсыпка земли с целью укрепления берегов и увеличения ширины набережных

В XVIII – начале ХIХ веков на Неве можно было услышать роговую музыку. Музыканты плыли в лодках по Неве и исполняли разные мелодии. В летнюю ночь эти звуки производили неизгладимое впечатление, разносясь по простору реки. Считалось, что роговую музыку изобрел гофмаршал Нарышкин, у которого имелся и самый лучший оркестр роговой музыки, где каждый музыкант исполнял только одну ноту. Эту музыку кто-то из современников Нарышкина назвал «живым органом». Подобная игра производила хорошее впечатление, но не на близком расстоянии, – говорили слушатели. Вот как об этой музыке и музыкантах вспоминала мадам Жермена де Сталь: «Мы слушали музыку редкого и известного в России оркестра. Состоял он более чем из двадцати музыкантов, и каждому из них назначено брать особую ноту; по названию этой ноты дают кличку и самому музыканту. Так, например, когда проходит один из них, говорят: «Вот это “соль”, другой – вот это “ми” или “ре”».

О НАВОДНЕНИЯХ

Когда над Балтикой проходят циклоны с преобладанием западных ветров, через Финский залив к устью Невы катится мощная волна, там она сталкивается с естественным течением реки, двигающемся во встречном направлении. Подъем воды усиливается из-за мелководья в Невской губе. Воды Невы выходят из берегов и затопляют город. Обычно это происходит осенью.

С каким ужасом вспоминал Владимир Соллогуб о самом большом наводнении, которое наблюдал из окон своего дома: «…однажды река перестала быть рекою и обратилась в море бешеное, разъяренное, смывающее Петербург с лица земли. Это было 7 ноября 1824 года». Он писал, что детям не раз случалось просыпаться ночью от пушечных выстрелов. Но после того как им объясняли, что это сигнал о подъеме воды, они засыпали. Но в ночь на 7-е канонада не умолкала. К утру все подвалы дома были залиты, вода начинала заполнять двор… Мы наскоро оделись и побежали в приемные, выходившие окнами на набережную… нельзя было различить, где была Нева, где небо. И вдруг в глазах наших набережная исчезла! Вода все прибывала и стала затоплять переулок. В доме стало известно, что из берегов вышла Мойка, водой разрушен Конюшенный мост, а детей уже более всего занимало течение воды по Мошкову переулку, где плыли ушаты, бочки, мебель, и надгробные кресты! <…> Рассказывали, что перед Зимним дворцом плыла будка с часовым. Увидав стоявшего у окна государя, часовой сделал будто бы “на караул” и был спасен».

Наводнения постоянно беспокоили местное население еще до основания Петербурга. Шведские летописи сохранили воспоминание о том, что первые жители места, на котором ныне расположен город, не строили каменных домов. Их дома были деревянные, которые быстро разбирались. При первых признаках наводнений люди разбирали такие домики и привязывали их и скарб к заранее приготовленным плотам, которые, в свою очередь, привязывали к деревьям. Сами же спасались на Дудеровой горе.

Эти же летописи донесли до нас воспоминание об одном из самых сильных наводнений еще до основания города – наводнении 1691 года, когда «вода покрыла все места, занимаемые теперь городом, на двадцать пять футов (в то время была принята единица длины в системе английских мер, по которой 1 фут равнялся – 0,3048 м – Т.С.) высоты…». Такие наводнения, по приметам местных жителей, случались здесь с периодичностью примерно каждые пять лет.

О наводнении 1706 года, первом наводнении с года основания Санкт-Петербурга, повествует письмо императора Петра I к Меншикову: «Третьего дня ветром вест-зюйд такую воду нагнало, какой, сказывают, не бывало. У меня в хоромах было сверху пола 21 дюйм (1 дюйм – 2,54 см – Т.С.) и по городу и по другой стороне по улице свободно ездили на лодках. Однако ж не долго держалась: менее трех часов. И здесь было утешно смотреть, что люди по кровлям и по деревьям, будто во время потопа, сидели – не только мужики, но и бабы. Вода хотя и зело велика была, беды большей не сделала…».

Наводнения были и в 1713, и в 1715 годах. В 1720 году, как писал М. Пыляев о сохранившейся в народе легенде, – явился пророк, который предсказывал, что 23 сентября, к зачатию Предтечи, с моря нахлынет вода в город, за отступление их от православия, т. е. за новые гражданские порядки». Интересно, что наводнение в тот год действительно было, но не того числа и месяца, когда указал пророк.

Сильное наводнение случилось 5 ноября 1721 года, о нем сохранилось воспоминание камер-юнкера Ф. Берхгольца: «С ужасом смотрел я на разные суда, оторванные ветром и уносимые бурными волнами; вода с необыкновенной силой проникала в дома, ветер был так силен, что срывал черепицы с крыш. Около половины второго часа вода, наконец, начала уменьшаться». После этого наводнения Петр I издал указ: «Как вода начнет прибывать, то весь рогатый скот и лошадей отсылать в лес…». По некоторым воспоминаниям, знатные люди, имевшие двух- и трехэтажные дома, укрывали своих лошадей в верхних этажах.

Довольно сильные наводнения в XVIII веке происходили в 1723, 1725, 1726, 1729, 1736, 1744, 1752, 1755, 1756, 1762, 1764 годах. Но самое высокое поднятие невской воды в XVIII веке случилось 10 сентября 1777 года. Оно началось в 10 часов утра. Вода быстро заполнила весь город на «10 футов и 7 дюймов». Такая высота держалась до семи часов вечера, а затем начала убывать. По воспоминаниям очевидца того стихийного бедствия, «небольшой купеческий корабль переплыл мимо Зимнего дворца через каменную набережную. Любское судно, загруженное яблоками, занесено было ветром… в лес; почти по всем улицам ездили на маленьких шлюпках, и тогдашний обер-полицеймейстер, Чичерин, проехал на ялике от своего дома у Полицейского моста (ранее – Зеленый, ныне – Народный – Т.С.) прямо в Зимний дворец…».

Императрица Екатерина II в письме к ученому Гримму очень подробно описала это наводнение: «Я рада, что вчера в полдень возвратилась из Царского. Была отличная погода; но я говорила: “Посмотрите, будет гроза”, потому что накануне мы с князем Потемкиным воображали себе, что берем крепость штурмом. Действительно, в десять часов пополудни поднялся ветер, который начался с того, что порывисто ворвался в окно моей комнаты. Дождик шел небольшой, но с этой минуты понеслось в воздухе все, что угодно: черепицы, железные листы, стекла, вода, град, снег. Я очень крепко спала; порыв ветра разбудил меня в пять часов. Я позвонила, и мне доложили, что вода у моего крыльца и готова залить его. Я сказала: “Если так, отпустите часовых с внутренних дворов; а то, пожалуй, они вздумают бороться с напором воды и погубят себя”; сказано, сделано; желая узнать поближе, в чем дело, я пошла в Эрмитаж. Нева представляла зрелище разрушения Иерусалима. По набережной, которая еще не окончена, громоздились трехмачтовые купеческие корабли. Я сказала: “Боже мой! Биржа переменила место, графу Миниху придется устроить таможню там, где был эрмитажный театр”. Сколько разбитых стекол! Сколько опрокинутых горшков с цветами! И как будто под стать цветочным горшкам, на полу и на диванах лежали фарфоровые горшки с каминов… Большое окно упало на землю подле самого стола, весьма прочного, на котором десерт расставлен… Погреба мои залиты водою, и бог весть, что с ними станется…».