Станислав Афонский - За други своя. Повести

• Название: За други своя. Повести
• Автор: Станислав Афонский
• Жанр: Русское современное

«Дамский перевал» – неофициальное название перевала «Донгуз-Орун» – лёгкий и общедоступный перевал. В то же время таящий смертельную опасность для всех, преодолевающих его. «За други своя» – о вспыхнувшей неожиданно симпатии громадного и свирепого зверя и альпиниста друг к другу. И не только об этом.

---

Еще немного полежав, прислушиваясь, и выбрался наружу. Отошел на несколько шагов. Оглянулся посмотреть на свое счастливое убежище и поразился: по глазомерным прикидкам, на спокойную голову, вписаться в него он не мог никак. Вернулся проверить. Лег. И никакими телодвижениями не смог втиснуться туда, откуда только что вылез… Логических выводов напрашивалось два: либо организм слишком велик, либо щелка слишком мала; либо тело от страха сжалось, либо ямка увеличилась. Поиронизировав над собой, Рад почти бодро двинулся на подъем.

– Эй! Внизу! Как дела? – послышалось сверху: товарищи интересовались делами.

– «Ничего идут дела – голова еще цела»! – Послал приветом Рад строчку знакомого с детства стиха.

– Ну, держись! Еще камень!

– Спасибо! – отозвался Радик. До спасительной норки – уже далековато. Радик просто остановился там, где его застал крик. Метрах в двадцати по горизонтали из ничего вдруг материализовались два каких-то типа в альпинистском снаряжении… Откуда взялись? Только что там никого не было.

– Здорово, коллега! – крикнул один, который выглядел постарше. Что-то знакомое показалось в нём… – Чего стоишь?

– Да камень, говорят, идет, – ответил Радослав как-то задумчиво глядя на явление «коллег».

– Правильно делаешь, что стоишь. Стой дальше. Только смотри внимательно куда летит и куда прыгает.

– Угу, спа… – хотел вежливо поблагодарить за ценный совет Радик, но тут из-за перегиба вылетел тот, кого обещали и ожидали. Каменюка выскочил не один, а с двумя спутниками – разбойниками. Внушительных размеров «чемоданы» не летели, на этот раз, а прыгали, должно быть, для разнообразия. Ударятся о лежачие камни, подскочат высоко и – в свободный полет до следующего удара. «Скакуны» хуже прямолетящих. Те – честнее: летят по прямой согласно законам физики и можно просто отойти в сторону, не мешая им лететь по своим каменным делам. «Скакуны» же отпрыгивают все время под разными углами то в одну сторону, то в другую и невозможно заранее определить, куда его нелегкая понесет и куда, соответственно, отпрыгивать тебе. Самое рациональное – стоять, где стоишь и либо в последний момент метнуться в сторону, противоположную прыжку камня, либо так и остаться стоять, если очевидно будет, что прыгун тебя милует.

Те двое находились в безопасной зоне и с любопытством наблюдали за происходящим. Со стороны смотреть было, действительно, даже красиво, в какой-то степени. Чёрные камни поочерёдно подпрыгивали и словно в замедленной съёмке кино, то опускались, то вновь поднимались, описывая дугообразные траектории, приближаясь к неподвижному Радику…

Но дальше ничего интересного не произошло. Один из камней с каким-то механическим стрекотом пронесся метрах в двух слева, Рад проводил его взглядом. Второй бесшумно пролетел метрах в четырех справа. Третий, будто поразмыслив о тщетности всего земного, ткнулся в какую-то яму и вовсе прыгать раздумал.

– Молодец, хорошо стоял, – похвалили таинственные пришельцы.

– Спасибо, вы тоже… – не без ехидства констатировал Рад.

– А почему не со всеми? – Пропустили мимо ушей ехидство незнакомцы.

– Ногу вчера потянул.

– Да, причина… Перевяжи потуже. И правильно делаешь, что не сидишь внизу – кто сидит внизу – тот ничего не видит. Ну, счастливо, горьковчанин. Лечи ногу, но помни: бывают заразы похуже, чем ноги потянуть… Гораздо неприятнее их вовсе протянуть…

И оба исчезли внезапно, как духи… Между прочим, этих альпинистов потом никто не мог вспомнить по описаниям Радика ни в отделении, ни в альплагере – их никто не знал, и никто никогда не видел… Откуда они узнали, что Радослав из города Горького?.. А идти наверх совершенно расхотелось, хотя нога после показанных горой аттракционов болеть перестала.

Эти происшествий вспомнились Радику так живо и четко, словно все они случились только вчера. Вспомнил и то, что не испытал, пожалуй, никаких эмоций, кроме азарта и любопытства. Даже сравнил себя с Тартареном из Тараскона – героем романа Альфонса Доде. Так же, доблестный от собственного легкомыслия тарасконец, Радик был почему-то уверен: с ним в горах ничего плохого произойти просто не может. Он чувствовал и их дружелюбное отношение к себе, и отвечал им тем же. Или они ему отвечали. Даже несмотря на перенесенные камнепады. А может быть, благодаря им. Ни один же камень в него не попал, и щель в скале приняла его в себя в нужный момент… «Ведь это – наши горы: они помогут нам»… Только вот с ангиной не помогли. Возможно, это заболевание не входило в их компетенцию…

Рассказав Виктору о достопримечательностях окрестностей, Радослав замолчал. Вот и «Улыбка Шхельды». Вот и место, где стояла его палатка. Ба! Вот и колышек, который он потерял прошлый раз. Дождался… Звучали в воображении голоса товарищей. Почудился запах жареных с говяжьей тушенкой грибов, набранных здесь же. Ах, какие были грибочки! Ни червоточинки. В горах черви не встречаются. В кустах, показалось, кто-то мелькнул. Распахнулись огромные глаза Лены. Вопросительные. Ждущие… Лена… «Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены…»

– Давай, Вик, пойдем отсюда. Призраки здесь водятся. Вон она – Гора духов на нас смотрит, – полушутя сказал Радик.

– Обратно в лагерь, что ли?

– Да нет. Рано еще. К обеду вернемся. А сейчас поднимемся к леднику да позагораем под солнышком, что ли…

Поднялись, устроились на ровной скале. Впервые Радик услышал живые голоса ледника. На тренировках все время кто-нибудь что-нибудь кричит или говорит, шум, гам. А здесь теперь тишина и в этой тишине слышно: вот что – то зашуршало мелодично и закончилось вздохом. Вот треснуло со струнным замирающим звуком. Что-то прокатилось, как барабанная дробь и затихло… Радик зачарованно слушал эти загадочные голоса, стараясь понять их значение. Что они хотели рассказать ему? Именно ему одному. Ведь им есть что рассказать и что вспомнить… Опять он поймал себя на странном ощущении, что горы – живые существа, а не оледенелые громады.

– Красотища —то какая! Как в сказке, – пробудил Рада от его ощущений Виктор.

– А ты в каких сказках побывал и такую красоту видел? – осведомился Рад. – Нет, дорогой, такой красоты в сказках нет и быть не может. Сказки – это выдумки, а такое придумать нельзя – извилин не хватит. Такое можно только видеть

Закончив сей патетической тирадой процедуру приема солнечных ванн в Шхельдинском ущелье, туристы поневоле вернулись в лагерь, сопровождаемые подозрительным взглядом дежурного по «Шхельде»: откуда идут эти анархисты с ледорубами в руках., если им без разрешения никуда нельзя ходить, да и с разрешением сомнительно? Есть правило в альплагерях: уходя, уходи, но предупреди куда ушел и приблизительно, хотя бы, укажи срок, когда твою драгоценную персону ждать обратно. Чтобы не бегать потом по всем окрестным ущельям в поисках твоего тела в том горестном случае, если ты не вернулся. Такое в горах случается – «здесь вам не равнина». Но на испытующий взор дежурного Радик ответил невинными глазами непогрешимого младенца, в душе признавая, что дежурный, безусловно, прав.

И все-таки Радослав и Виктор на следующий день опять ушли, никого не предупредив. Дежурного на месте не оказалось, искать его не захотелось и махнули рукой: не впервой уже. Ушли на этот раз в ущелье Ирик через поселок Эльбрус. До горы того же названия от поселка довольно большое расстояние и не понятно, почему его так назвали, но вдаваться в историческую ономастику друзья не стали. Прошли по его почти средневековым, если не первобытным, улочкам с бегающими по ним свиньями и приземистыми домиками с плоскими крышами. Столбы электропроводки свидетельствовали о том, что в домах, должно быть, есть электрический свет. Следы автомобильных шин превратились в канавки. По ним текла вода. Других следов цивилизации не замечалось. Зато для удобства населения прямо вдоль улицы протекал обширный ручей, больше похожий на миниатюрную речку с аккуратными берегами. Вероятно, из него брали воду.

Сразу же за поселком начинается подъем в ущелье по тропе среди скал, камней и по камням. Уютный и удобный такой подъемчик, вроде лестницы в многоэтажном здании. Поднимаясь по ней Рад опять невольно погрузился в прошлое. Именно по этой тропе год назад его альпинистский отряд сначала поднимался к штурмовому лагерю, в наступление, а потом стремительно спускался вниз, отступая перед превосходящими силами непогоды. Сейчас в природе царил полный контраст тому неудачному походу. Ни пятнышка хмуризны на небе – сплошное синее глубокое сияние с ликующим солнцем. Прозрачный, не замутненный ничем воздух без оптики позволял четко видеть далекие вершины в верховьях ущелья Адыл. Контрастным было и настроение Радослава. Он предпочел бы идти под тучами и дождем, но в рядах штурмующего гору отряда, чем наслаждаться комфортом солнечного дня, будучи туристом… Даже и не туристом, а так – праздношатающимся по окрестным ущельям субъектом без определенного рода занятий… БОРЗ… Оборзел, одним словом… Мысли омрачали настроение и только безмятежно шагающий рядом Вик немножко примирял Радика с окружающей действительностью. Вику все было интересно, удивительно, занятно и приятно: он просто не знал, что потерял, будучи не допущен к альпинизму, а может быть и не жалел об этом, не зная о чем жалеть.