Михаил Генделев - Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)

• Название: Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)
• Автор: Михаил Генделев
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0811-5

В настоящей книге публикуется важная часть литературного наследия выдающегося русско-израильского поэта Михаила Генделева (1950–2009) в сопровождении реального, текстологического и интертекстуального комментария. Наряду с непубликовавшимися прежде или малоизвестными лирическими стихотворениями читатель найдет здесь поэму, тексты песен, шуточные стихи и стихи на случай, обширный блок переводов и переложений, избранную прозу (мемуарные очерки, фельетоны, публицистику, литературно-критические эссе), а помимо собственных произведений Генделева – ряд статей, посвященных различным аспектам его поэтики и текстологическому анализу его рукописей.

---

Эпитафия Эмилю Любошицу,

педиатру и общественному деятелю

Закрыл земной прием доцент-идеалист,
Но все на том, как и на этом свете, поправимо:
Теперь ему на яйца глист
Приносят кало херувимы.

Эпитафия Леве Меламиду,

беллетристу и многоженцу

Гробницы сей беги, девица!
Он встанет. На тебе жениться.

Эпитафия скульптору Л. С

И после смерти все хуево…
Мудями грешными гремя,
Стоймя лежит в могиле Лева,
А обелиск стоит плашмя.

Эпитафия Эмме Сотниковой,

редакторше и издательнице, издавшей мою книгу «Въезд в Иерусалим» с 192 опечатками

Здесь упокоилась – велик Создатель! —
Одна издатель.

Надпись на оградке Виктора Богуславского,

который сам на себя поставил материалы в КГБ, сел по ленинградскому «самолетному» делу и пишет в «22»

Администрация покорно просит граждан
Не поливать могилы без нужды.
Покойный посадил себя уже однажды,
Взошел,
Пожал
И продавал плоды.

Эпитафия Рафаилу Нудельману

Его видали мы в гробу…
Хорош собой: черты, часы, желудок.
Весь как живой, когда б не пук на лбу
«От безутешных Воронелей» незабудок.

Эпитафия Анне Исаковой,

публицисту и гастроэнтерологу

Во блин! Была и нету
Исаковой Анеты.

Эпитафия сочинителю Юрию Милославскому

От нас ушел (сопроводим
его стенаньем хоровым)…
От нас ушел еще один.
И очень жалко, что живым.

Эпитафия Эли Люксембургу,

романисту-тяжеловесу

Его роман Господь перелистал.
При счете «десять» Люксембург не встал.

Эпитафия Владимиру (Зееву) Назарову (Бар-Селле),

лингвисту (литературоведу)

Лежит здесь то, что раньше хоть висело
На организме Зеева Бар-Селла.

Эпитафия Майе Каганской

Она была вся роскошь мая.
Теперь гниет. Не понимаю.

Эпитафия Владимиру Тарасову,

стихотворцу и скандалисту

Спи, Тараска, не базарь,
Ты теперь у нас Кобзарь.

Эпитафия Наталье Басиной-Левиной

Здесь тело Левиной. Наверняка
Теперь рядить пустое дело:
Был ли раздвоен ее кончик языка,
А если нет, то чем она шипела?

Эпитафия Борису (Баруху) Авни (Камянову),

еврейскому стихотворцу

Почил от сущих пустяков:
Себе прочел своих стихов.

Эпитафия Ирине Гробман

Жила и были принципы тверды,
Но вот однажды выпила воды.

Эпитафия прозаику Якову Цигельману

в плохую погоду

Стань сокрушен, досужий пешеход,
Над биографией в кратчайшем пересказе:
Так лезть всю жизнь из грязи в Ашкенази!
И так попасть наоборот!

Эпитафия Юрию Вайсу

Никогда, издатель Вайс,
Впредь стишков не издавай-с.

Эпитафия Аркану Кариву

Тангеро, интеллектуал,
Телеэкран горит!
Лежи уж лучше, заебал,
Ведущий А. Карив!

Эпитафия Евгению Дрейеру

Не плачь, прохожий! На хера
Тебе такие Дрейера?

Эпитафия кредитору

Здесь упокоен кредитор по Воле Свыше.
Я обязательно верну. Целую. Миша.

Эпитафия Грете

Теперь лишь червь во рту у Греты.

Уединенное, или Дневник писателя

Быть может, всемирная история – это история различной интонации при произнесении нескольких метафор.

Хорхе Луис Борхес

I

Во сне съел не гефилте фиш, а эскарго.
Проснулся: как и раньше – не Гюго.

Заря. Афула

II

Вознесся Исус Христос
или нет, но гроб – пустос.

Эль-Кудс. Песах.
Третий седер

III

Я часто думаю, куря:
чертовски жалко Кобзаря!

Лаская армянку.
Начало депрессии

IV

Леденящая душу картина:
Буратино съел Чиполлино.

За диафильмом.
С похмелья

V

Бродский. Бродский. Бродский.
Бродский!.. хуй уродский.

Бессонница. Заря. Афула
(перечитывая свое)

VI

Эгей! Он пляшет как безумный!
Тарасов укусил его!

Полдень.
На часах

VII

Игра природы: в Лену Рабинович
влюбились мы, а взял и помер Шостакович.

(В слезах).
Вступают щипковые

VIII

Взойду на эшафот. Спрошу у палача:
«Смотрел “Заставу Ильича’’?»

На эшафоте
(с ехидцей)

IХ

Разведись граф Лев Толстой —
был бы хлопец холостой.

Ясная Поляна
(за table-talk’ом)

Х

Грамматика России тем еще трудна,
что нет проверочного слова для говна.

За нумизматикой.
По возвращении из СССР
(опять депрессия)

ХI

Начитались Бердяевым вы б —
хохотали б безумно. Как выпь.

Ночь на Рождество.
Истерика

XII

Не русский классик я! Затем, что не хочу
всобачить в прозу междометье «чу»!

Холодина. За разбором рукописей (не горят)

XIII

Что значит повзрослел! Наверняка
стошнит от матушки парного молока!

По возвращении из СССР
(предчувствие эйфории)

XIV

Говорят: поэтессы жеманны.
А ведь это лишь enjambement’ы.

За любимой поэтессой.
Заря. Афула

XV

Раз «бедность не порок», то что тогда порок?
На завтрак пожирать любовницын творог?!

За заготовкой «Уединенного» впрок

XVI

Того, кто произнес: «Поэт должóн страдать» —
найду в аду. Чтобы по рылу дать.

Съев творог

XVII

Докатился – с утра alter ego дерзит:
«Паразит», – говорит, – «паразит!..»

За бритьем

XVIII

О, почему мне грудь стесняет грусть,
хотя я регулярно брою грудь?!

За бритьем.
Отвлекшись

XIX

Ночь напролет, как псих, читал «Дао дэ цзин».
Открылись чакры. Стыдно выйти в магазин.

На манжете
(неразб.)

ХХ

Сначала отключают свет и воду,
потом белки, жиры и углеводы.

Бен-Гиллель 8, кв. 8. Зарницы.
(За чтением «Б’решит»)

XXI

По причине геморроя
князь отъехали в Карлсроэ…

Листая Достоевского

XXII

По причине почечуя —
князь отъехали в Карлсруэ!

Озарение

XXIII

Прискорбный случай с этой, с зобом —
считать всего лишь эпизодом.

Грязи

XXIV

«Поэзия должна быть глуповата» —
у них, в России – вроде постулата.

Депрессия

XXV

Ах, где мне взять такую карму,
чтобы вольер и корм шикарный?

Ремиссия

XXVI

Вести из леса:
догнала черепаха Ахиллеса.

По возвращении из СССР

XXVII

Сел за долги в тюрьму Оскар Уайльд.
А мне бы полагался Бухенвальд.

На тризне

XXVIII

Что счеты к свету, что за свет счета —
«Mehr Licht!». И Гете тоже так считал.

При свечах

XXIX

…я не Зайчик по крови своей,
и меня только равный убьет.

За Зайчиком

XXX

Изменяет ли Генделев, сца,
выраженье смешное лица?

Бейт-Лехем.
Рождественская ночь.
На часах

XXXI

С Бар-Селлою. То-се… Вдруг входит Майя.
Бар-Селла в краску. Ничего не понимаю!

За пасьянсом.
Тюрьма Макбит

XXXII

У Гробмана один, но крупный недостаток —
остаток.

Лаская Гробмана.
Заря. Афула

XXXIII

Ну, хадж свершил в Москву. Ну, любопытства для
на минареты посмотрел Кремля…

За чисткой «Узи»

XXXIV

Увидел в микве Губермана.
Полез за словом. Не нашел кармана!

Миква.
День здоровья

XXXV

Земную жизнь пройдя до половины,
дошел: вокруг одни раввины!

Гиват-Шауль.
Шлошим

XXXVI

Рай: Зайчики – в полях. Все Окуни – в пруду.
В эфире – я! Под псевдонимом «Какаду»!

Коль Исраэль. Буфет

XXXVII

Я проснулся утром рано.
Абсолютно нету праны.

Рано
(нету праны)

XXXVIII

Когда пою: «Враги сожгли родную хату»,
нет-нет с улыбкой да и вспомню Арафата!

За чисткой вставных зубов.
Эйфория

XXXIX

Когда армянка говорит, что от меня брюхата,
а-апять с улыбкой вспоминаю Арафата.

Действующая армия.
Очередь (за пивом)

XL

Я знаю слов набат. Подводит тока,
что в метафизике не дока.

Перечитывая свое.
Бессонница. Полдень

XLI

Даже плевенький ящик Пандоры
за долги унесли кредиторы.

Зиндан

XLII

Все Пушкину прощу за сказку про Балду.
Какой величественный гимн Труду!

Колоннада (Биржи)

XLIII

Читал Коран. Такое резюме:
чем в их раю, так лучше в Костроме!

Расставшись с армянкой

XLIV

Вайскопфа наблюдал с трех до часов пяти.
Какой, однако! Глаз не отвести!

Миква

XLV

Нашел горчичник. Съел. Живьем.
Лапу сосать – инстинкт? Или прием?

Бессонница.
Как-то не по себе

XLVI

Как вижу полицейского – иной
раз маху дам. Но чаще все-таки – за мной.

За нумизматикой

XLVII

Пришел домой со свитком Торы.
Дошел до сути. Входят кредиторы!

Зиндан

XLVIII

Сколько бесстыдства все же в людях! Цигельман,
как оказалось, написал роман.

Ясная Поляна
(за table-talk’ом)

XLIX

Пиздец:
«Меняю первородство на супец».

За чтением «Б’решит»

L

Как хорошо, что подключили газ,
а то б совсем светильник разума угас.

Конец

Приложение к «Уединенному»