Сергей Данилов - Сезон нежных чувств

• Название: Сезон нежных чувств
• Автор: Сергей Данилов
• Жанр: Русское современное

Университетская юность, проведенная вдали от родительской опеки, в студенческом общежитии – это замечательная школа познания мира человеческих отношений.

---

– Мне надо пластинки купить.

– Хорошо, купим пластинок и поедем к нам обедать.

Снег опять усилился. Они стояли на последней площадке троллейбуса, глядя, как белая круговерть обвивает стеклянные окна салона, будто натягивается огромная сеть, в которую медленно, но верно погружается весь рогатый троллейбус целиком.

– Мам, мы проголодались! Давай быстренько-быстренько поедим, – скороговоркой произнесла Каринка, сбрасывая с себя дублёнку на стул, а сапоги один за другим скинула в угол.

Несколькими резкими движениями у зеркала растрепала волосы на голове, вальсируя, быстро причесала их, создав необходимую пышность, и протанцевала на кухню.

– Как вы скоро, – удивилась тетя Тома. – Вот молодцы какие! А у нас гости.

– Кто еще?

– Девочка из твоей группы пришла книжку попросить. Ждёт в комнате. Приглашай её обедать.

– Думаю, она ненадолго.

В кресле у стенного шкафа сидела уже знакомая Юрику девушка Света, которую встретили у «Букиниста», и держала в руках огромный фолиант средневековой классики.

– Что читаем?.. А, «Декамерон», – c хода определила Каринка, даже не видя обложки.

И тут же, как была в своем длинном узком обтягивающем платье, хлопнулась наискосок дивана, головой на маленькую подушку, с интересом оглядывая гостью, оказавшуюся в поле ее зрения. Увидев Юрика, Света вспыхнула, опустила лицо. Хозяйка это отследила, как радарная установка чужую ракету над своей территорией.

– Юра нам не помешает здесь? Нет? Ну, останься, Юра, в комнате. Не обращай на него, Светочка, внимания, при нём можно обо всём говорить, и о нашем, девичьем тоже, тем более что он к тебе, Света, чрезвычайно неравнодушен. Всю дорогу покоя не давал, донимал меня: когда к Свете в гости пойдем, ну когда? Один стесняется, робкий шибко. Чуть не плакал, ей-богу. А ты сама зашла. Очень кстати, молодец. Вы, Юрий, довольны?

– Разумеется.

Гостья покраснела еще больше.

– Карина, ты не дашь мне «Декамерона» дня на два почитать?

– Зачем тебе надсажаться, тащить его куда-то? Здесь сиди и читай, не жалко. А на вынос – нет. После того, как одна моя любимая подруга зажилила у меня книжку, я принципиально никому больше не даю. Мы с ней раньше при встрече целовались раз двенадцать, не меньше, а при расставании три раза по двенадцать. И вот, представьте себе, потребовалась мне та книга, которую ей же дала почитать, и я с ней под конец, натурально нацеловавшись больше сорока раз, говорю: ты, мол, того, книгу другой раз как-нибудь занеси. Она: «Какую такую книгу?» Так ведь и не вспомнила. Отрицает факт вчистую. Что с ней прикажете делать? Целоваться мы с ней по-прежнему целуемся, правда, раз по десять всего за один присест, ну а книг больше не даю, извините, братья и сестры. Не карточки же оформлять, как в библиотеке, с подписями? Никому за так не даю. Хватит. Только целуюсь страстно. Посиди с нами, Светик, почитай. Я даже вон Юрику не даю. А на днях как он просил, чуть не убил меня здесь, на диване, но нет так нет. Правда же? Между прочим, скажу тебе по девичьему секрету: Юрик – удивительный человек, одно слово – брат родной по папочке любимому. Помнится, в девятом классе заболела я краснухой или свинкой. Ну, это когда морда распухает подушкой, что глаз не видать. И, естественно, никто ко мне в гости не идёт навестить, один братец припёрся, не знал, видно, чем болею. Я ему сразу призналась начистоту, что заразная. Другой бы дёру дал, а Юрик сидит рядом на стуле, истории разные рассказывает смешные, настроение мне поднимает. Он очень мил. Правда же, Света?

Света выглянула на Бармина из-за «Декамерона».

– И Витя Судаков тоже Юру нормально воспринимает. Бывает, Юрик придет в гости к нам с утра пораньше, часиков в семь, он любит пораньше ходить, а мы с Витей лежим, книжку читаем в постели, культурно развиваемся, как вот Света сейчас. Так Юра, не будь дурак, рядышком приляжет, приспособится и тоже книжку вместе со всеми читает, время зря не теряет – развивается. Ага. Я ему, бывает, сделаю замечание: ты, мол, того, хоть галстук-то с пиджаком сними, когда под одеяло влазишь, нехорошо на постели при пиджаке лежать, в котором по улицам шляешься. Ну, снимет он пиджак, галстук, подумает, постоит, поразмышляет и брюки скинет. Сам сообразит, что стрелку беречь надо. И прыг к нам в одной рубашке белой. Надо отдать должное – с рубашкой никогда не расстаётся, до ужаса стеснительный молодой человек, ну и лежит с нами под одеялом. Потом время подходит – Вите пора к бабушке. Надо так надо – встает и уходит, а мы с братцем Юриком остаёмся дальше книжку на пару читать. Так иной раз и проваляемся весь день. Витя от бабушки вернётся, а мы спим, обнявшись, а Витя прекрасно знает, что я одна спать не могу. Сейчас как раз собрались «Декамерона» почитать с Юриком. Ты к нам не присоединишься, Света? Юрик, будь добр, стяни с меня это платье, всю грудь передавило…

– Нет, нет, – Света вскочила с кресла и быстро пошла к двери, – я очень спешу, мне надо в библиотеку.

– Юра, проводи девушку да приходи меня раздевать. Уж сил нет никаких, как «Декамерона» почитать хочется.

Света схватила свое пальтецо и пулей выскочила на площадку.

– А обедать? – удивилась вышедшая с кухни тетя Тома.

Но дверь захлопнулась.

– Ой, как жалко, у меня такой обед сегодня чудесный. Юра, проходи, садись.

– Да что ей твой обед, мамуля, когда ей Юрик нужен был. Влюбилась Света в Юрика и пришла к нам на разведку, а Юрик сидит бука букой, пришлось мне коллегу развлекать.

– То-то она бросилась вон, как на пожар.

– А что делать? С детства не терплю девушек вокруг себя. Мужчин предпочитаю. Девушки с какой руки мне тут нужны? Да ни с какой, в университете надоели, на всю группу два мужчины. Одного ты, Юра, видел, Витя Судаков, маленький, толстенький, в очках, его бабушка воспитывает, преподаватель русского языка и литературы. Витя – бабушкин внучок. Бессмысленный и бесполезный, как русский бунт, приклеился ко мне сразу и бегает хвостиком. Так девушки наши ополчились на меня за это, фыркают, мол, вот предпоследнего парня увела. Последний-то Борис, – Карина зевнула. – Ладно, давайте кушать будем. Эх, Юрик, как она на тебя смотрела… Кто бы на меня так посмотрел, так я не знаю, что для того сделала! Счастье ты своё упустил, молодой человек, уплыло счастье прямо из рук!

14. Астрология призывной жизни

Дифференциальные уравнения второму курсу читает доцент Кулик, очень жизнерадостный толстяк, мало интересующийся своим внешним видом, и лето и зиму бегавший в одном и том же затрапезном костюме с вытянутыми пузырями на коленях и галстуке, выглядевшем так, будто не единожды побывал в тарелке с горячим супом. Старорежимный костюм сшит по моде пятидесятых годов и соответствует круглым очкам в стальной оправе, сидящим на носу-картошке. В таких Ботвинник еще играл на первенство мира по шахматам, и представьте себе, выигрывал. На всем факультете Кулик один носит «бабушкины» очки. Несмотря на приличную толщину, он не ходит, а носится так, что единственная длинная прядь вьется за ним по воздуху. Это человек без церемоний: когда на его лекцию кто-нибудь заходил через полчаса после начала, преподаватель кидал рассеянный взор на опоздавшего, и делал движение рукой, означающее: «Заходи по-быстрому, брысь на место!».

Кулик сам не проводит перекличек и не любит, когда их приходят делать от деканата, не без основания считая это напрасной тратой времени, поэтому во время оных язвительно поглядывает на часы. Также не рассуждает о падении нравов у молодежи и о плохой подготовке. С первой минуты лекции Кулик бросается к доске с куском мела в одной руке и тряпкой в другой и начинает выводить какую-нибудь теорему. Длиннее теорем, с которыми самозабвенно сражался по два часа кряду доцент Кулик, Бармин в жизни не видывал. На первых лекциях все ошалело конспектировали, потом поняли, что никаких тетрадей не хватит и успокоились, поняв, что Кулик просто любит экспериментировать, доказав одно, пытается то же самое получить при более слабых условиях, глаза его лезут из орбит, горя первооткрывательским восторгом, он весь перемазан мелом с головы до ног. Да, Кулик любит биться изо всех сил!

А когда вдруг на доске вырисовывается ни с того ни с сего какая-то совершеннейшая ерунда, отскакивает от нее подальше к окну, ошарашенно вращая огромными выпуклыми глазными яблоками, как рыба в аквариуме, натолкнувшись на прозрачную стенку, и говорит: «Зачеркните все, что мы сейчас с вами здесь написали!»

– Всё-всё с самого начала тетради? – ужасается какой-нибудь умник вроде Иванпопуло, который и не думал конспектировать, а строгает из сучковатой палки пернатую деревянную птицу.

Тогда Кулик ставит корректную задачу:

– Внимание! Прошу обратить внимание на полученный результат, – и обводит результат рамкой из мела. Мел крошится в его толстых пальцах, осколки долетают до первых рядов, обитатели которых ощущают себя во фронтовых окопах, но без касок, противогазов и прочих средств защиты. – Все, все внимание сюда! Пишем дальше: этого не может быть ни при каких условиях! – он с удовольствие перечеркивает рамку на доске крест-накрест. – Оставьте место. Теорему докажите самостоятельно. Если не получится, перепишите то, как она изложена в учебнике, – и начинает диктовать условие следующей.