Юрий Студеникин - ЯблоPad. Сборник рассказов

• Название: ЯблоPad. Сборник рассказов
• Автор: Юрий Студеникин
• Жанр: Эротика

Книга «ЯблоPad» – это сборник рассказов московского художника и сценариста Студеникина Юрия. Жанр рассказов колеблется: от мемуарных – «В Искусство» – до антиутопий «Обновленцы» и «Блог Натальи Г.» Но основу книги составляют рассказы о жизни, любви и похождениях наших современников. Все рассказы пропитаны легкой иронией, что так свойственна взглядам самого автора на жизнь. Писатель считает, что без неё наша жизнь была бы скучна и тягостна, а рассказы о ней просто невыносимы.

---

Когда лоскуты последнего шарика подбитым парашютистом опустились на пол, и их нежно укрыли снежинки конфетти, а звук неуемного насоса опротивел всем так же, как и ворчание проснувшегося с первым разрывом шара поэта Эрастова, музыка сменилась.

Под абстрактные космические тремулы завершалось действие на борту Изьярова корабля. Заканчивалось оно активными колебаниями того серебристо-блестящего нечто, что как гостайну прятало основные элементы конструкции от сторонних глаз.

Колебания эти достигли такой амплитуды, что нечто не вынесло тряски и упало на пол. Зрителям явилось новое нечто – бесформенное, розовое, латексное. В отличие от своих крутобедрых собратьев, новоявленное чудо наполнялось воздухом споро и нагло. Обретать размер и форму изделию помогало подобие мачты, что буратиньим носом торчало из ящика к потолку. Отливая всеми оттенками здорового тела, из жеваного куска резины неожиданно стали появляться узнаваемые части настоящего туловища. Первой, напоминая собой человеческую, приняла очертания голова. Догоняя ее, налились плечи, надулись руки. Они тянулись вниз и, казалось, были готовы обхватить ящик, из которого росли. Но у Изьяра и его подручной были иные планы. Посредством насоса, пародирующего пьяного зайца, руководители операции мощной подачей воздуха заставили розовую тварь распрямиться и встать с обретших очертания колен. По мансарде пронесся несдержанный возглас нескольких мужчин.

Во всем великолепии буйных форм миру предстала латексная дива. Кукла со вздернутыми вверх алыми джомолунгмами грудей и призывно разинутым ртом как бы кричала:

– Сдуйте меня! Срочно-о-о-о сдуйте! Я-я-я-я го-о-о-л-а-а-я-я….

По-видимому, так же выглядела Жанна Д’Арк в миг, когда пламя костра уже сожрало ее одежду и подбиралось выше. В отличие от Орлеанской Девы, самые сокровенные места куклы были сокрыты черной латексной юбкой. К ноге приторочен муляж полицейской дубинки.

Не в пример своим круглым собратьям по перфомансу, покинувшим земную юдоль немногим ранее, жизнь куклы оказалась куда как короче. Даже звук ее расставания с этим миром вышел менее эстетичный, чем у четырех ее предшественников. Кукла икнула рваным боком и сползла, опершись спиной о шест. Нарисованные глаза ее вмиг посерели. Богатые формы приняли первоначальные очертания груды голой резины.

Вместе со смертью латексной Мессалины сухо, астматически кашлянув пару раз, приказал долго жить и насос. И только апокалипсические звуки музыки какое-то время еще удерживали зрителей на своих местах, заставляя задуматься над бренностью существования. Но с последним аккордом все изменилось.

Лавина аплодисментов обрушилась на вмиг прославившегося Изьяра. В одночасье рядовой адвокатский крючкотвор стал своим в этой среде рисующих, пишущих и сочиняющих людей. К слову сказать, некоторые из числа тех, кто уже полгода окучивал Изьяра на предмет крупной покупки, были несказанно опечалены фактом падения юриста с Олимпа меценатсва и спонсорства на грешную пашню творческих потуг.

Но это было потом, а сейчас, за ворохом бурного чествования новоявленного творца, никто не заметил, как к угасшей кукле приблизился человек. Он поднял сплющенное тело, широкой ладонью прошелся по изгибам латексной кожи, и, приблизив голову гейши к своей, посмотрел в ее мертвые глазницы.

Часть вторая

ЖИЗНИЮ СМЕРТЬ ПОПРАВ

– Да ты гигант половой. Надо ж так девку задрючить – до дыры в боку, – смеясь сквозь подернутый серой пылью ус, хамил шиномонтажник. – Я слышал, что художники извращенцы, но как-то особо не верил.

– Вы лучше скажите, можете помочь или нет? – взвился Яша, теряя терпение.

– Нет, не возьмусь. Вдруг жена сейчас войдет, а я тут с этой… Забери, – продолжал отшучиваться работяга.

Яша сложил куклу со следами грязных рук в черный непроницаемый для взглядов пакет и покинул шинную мастерскую. Эта была уже третья на его пути.

Яша заходил в мастерские (причем выбирал момент, когда никого из посетителей нет), вкратце объяснял ремонтникам, кто он такой и в чем суть проблемы, и только затем вынимал из пакета истерзанную перфомансом девушку. Но, завидев предмет, мастера шинного дела, словно обожженные, выпускали из рук бортовку или вулканизатор и начинали донимать Яшу расспросами: каково это – любить резиновую куклу? Больше ли удовольствия, чем с обыкновенной женщиной, или наоборот? С чего лучше начать действовать? Где брал?

Но вопрос, который больше всего его разозлил, звучал так – пробовал ли он любить куклу на глазах у жены, и что супруга на это сказала?

Яша был женат. Яша был художником-реалистом. Яша был на той инсталляции в галерее г-жи Глафиры.

Это он после окончания Изьярова светопредставления долго гладил куклу и философски оценивал голубизну ее глаз. Он не разделял радости своих циничных собратьев по искусству от просмотра. Инсталляцию нашел вычурной, плоской и примитивной. А вот девушка…. Она показалась ему беззащитной и униженной с того момента, когда Изьяр раздул ее до человеческих пропорций.

Яша сразу понял, чем кончится ее безудержная аэрация и, сам не понимая причины, с первой минуты стал жалеть бессловесный резиновый муляж. А когда взял голову куклы в руки и в нарисованных глазах прочел угасающее желание дарить любовь, то решение пришло само собой.

Выпросить у Изьяра отработанный материал не составляло большого труда. Яша пообещал все еще плывущему на яхте славы адвокату отремонтировать девушку для новых шоу. Но одно дело пообещать, другое – вернуть ее к жизни.

Дыра была большая. Шла от бедра к подмышке. Но художник без колебаний решил проделать операцию сам. Купил клей, промазал им обе стороны разорванного материала и, соединив, прижал. Выждал срок, достаточный для воздействия химии на латекс, и принялся губами нагнетать воздух в куклу. В этот момент в дверь позвонили.

За всей хирургической суетой Яша и позабыл, что пообещал другу журналисту Хлиповецкому освободить свою мастерскую на два-три часа. Это было нормой в их отношениях. Мастер пера выдавал такие убойные статьи про художника, что число клиентов после их появления, а сиречь проданных картин, обеспечивало Яше безбедное существование на весьма длительный срок. Хлиповецкий в качестве оплаты деньги с Яши никогда не брал, заручившись меж тем пактом, по которому живописец обязан два, а то и три раза в месяц предоставлять талантливому другу свою мастерскую для плотских утех. Сегодня как раз был день расплаты.

Хлиповецкий вошел первым. За ним в дверях показалось юное светловолосое создание, которому Яша не дал бы более 17 лет от роду. Девушка, широко улыбаясь, смотрела на Яшу смело и нагло. Писатель представил деву другу и хотел было принять у подопечной верхнюю одежду, как что-то большое, розовое и узнаваемое за спиной художника привлекло его внимание.

– Это что ты там прячешь?

Скрывать куклу смысла не было.

– Да вот – чинил. Изьяр просил. Новый перфоманс готовим, – смущаясь в присутствии юной прелестницы, произнес Яша и вынул из-за спины куклу. – Надуть пытаюсь.

– Фу, гадость какая, – фыркнула новая пассия Хлиповецкого.

– Не скажи, он знает в них толк, – серьезно произнес журналюга и подмигнул Яше. – Ну и как? Починил?

– Только начал, и тут вы. Пожалуй, покуда сдую, а сам пойду.

– Нет уж, погодь. Мне самому интересно, – предупредил желание хозяина покинуть мастерскую Хлиповецкий. Вырвал из Яшиных рук куклу и принялся ее надувать.

– Я че-то не поняла, – произнесло создание. Улыбка давно сползла с ее красивого лица.

– Ты, может, с этой хочешь? Так я пойду тогда? Не стану вам мешать?

– М-м-м-м-у-ы-аым, – продолжая нагнетать воздух, отвечал ей Хлиповецкий.

– Нет, ну ты че, мудак? Я что, смотреть на это пришла или что? – не унималось создание. Улыбка на ее лице давно переродилась в гримасу.

– Посиди, говорю, картины посмотри. Надую – займусь тобой. Делов-то: две минуты, – молвил Хлиповецкий.

Пока он все это говорил, формы у куклы скисли.

– Тфу ты! Вот отвлекся, и заново дуть придется. А у тебя насоса нет?

Яша отрицательно помотал головой, Хлиповецкий заработал легкими.

Кукла набирала объем плохо.

– Видно, все еще дыра где-то, – констатировал Хлиповецкий. – Я буду дуть, а ты ладонью по краю пройдись, может, нащупаешь.

После этих слов мимо мужчин ветром пронеслось создание, очаровательную улыбку которой давно сменила маска Горгоны. На ходу девушка в теплых выражения пожелала друзьям счастья и любви, обозвала извращенцами и, хлопнув дверью, растворилась.

– Ушла, – изрек Яша.

– Слиняла, – подтвердил Хлиповецкий. И после секундной паузы добавил: – Ну и хер с ней, другую приведу. Не отвлекайся.

После ее ухода работа закипела с утроенной силой. Совместно нашли, откуда секло. Так как командование операцией давно перешло под контроль Хлиповецкого, то он и принял волюнтаристское решение шов распороть и склеить заново. Как задумал – так и сделал. Но все же что-то не рассчитал, так как рваться стало не только вдоль, но и поперек. Запоздалый Яшин сигнал бедствия принят был поздно, и на теле несчастной куклы образовался новый рубец.