Тим Бауэршмидт - Долой возраст, к чёрту дом!

• Название: Долой возраст, к чёрту дом!
• Автор: Тим Бауэршмидт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-96390-4

Сохранять оптимизм и стремиться к исполнению желаний возможно даже в самых тяжелых обстоятельствах. Когда Норме было 90 лет, ей поставили страшный диагноз ‒ рак. Однако Норма не согласилась провести остаток жизни на больничной койке ‒ вместо этого она отправилась путешествовать и собрала тысячи фанатов в Facebook.

Это издание для тех, кому не чужда вера к жизни. Авантюрный поступок Нормы Бауэршмидт воодушевляет и придает сил двигаться дальше, когда, казалось бы, все дороги ведут в тупик.

---

Я глубоко вдохнула и сообщила Тиму о том, что видела на мониторе.

Вскоре из хосписа Лео перевели в местный дом для больных, нуждающихся в длительном медицинском обслуживании. Через два дня после того, как мы просидели у его кровати около шести часов, измученная Норма настояла на том, чтобы о нем позаботились. «Теперь можно идти», – сказала она. Мы все знали, что этот теплый июльский день будет для Лео последним. Едва мы вернулись домой, нам позвонили из хосписа и сообщили, что он умер в 17.50. И в этот момент сломанные судовые часы, подарок Лео от Стейси, снова пошли.

Мы кремировали его останки и захоронили его урну на городском кладбище рядом с дядей Ральфом и Стейси.

Официального диагноза пока не было, но мы с Тимом знали, что, скорее всего, у Нормы рак. Лежа в нашем фургоне, мы обсуждали, как действовать дальше. Ни один из нас не хотел такого конца для Нормы, как у Лео. Мы переживали о том, что случится, если Норма попадет в дом престарелых. Она любила гулять. Как же она выживет за закрытой дверью, там, где для выхода нужно знать код? Как она, такая стеснительная женщина, будет делить комнату с незнакомцем? К тому же мы знали, чем кормят в таких местах. Не было никакой гарантии, что ее жизнь будет столь же разнообразной, как раньше, что она сможет сохранить свою независимость и привычную ей обстановку. Интуиция подсказывала нам, что Норма не только нуждалась в свободе, самостоятельности и достойном обращении, она заслуживала их, заслуживала того, что дома престарелых были не способны дать ей.

И если Норма вдруг пожелает посидеть с кружкой пива или бокалом вина в конце дня, нам хотелось предоставить ей такую возможность. Если ей, по какой бы то ни было причине, вздумается уехать из дома престарелых, нам хотелось, чтобы она могла это сделать. Если она решит съесть завтрак вместо обеда или пройтись босиком по траве, так тому и быть. А еще нам хотелось, чтобы она снова улыбалась.

Мы переглянулись и одновременно произнесли: «Надо узнать, не хочет ли она поехать с нами».

Мы и понятия не имели, что будет, если она согласится.

На следующий день мы втроем сидели за кухонным столом.

«Норма, мы не знаем точно, что скажут доктора по поводу твоих анализов, – сказала я, – но скажи нам, как ты считаешь, сможешь ли ты позаботиться о себе сама после смерти Лео?»

«Я не знаю, что делать, – ответила она, с каждым словом ее голос становился все слабее, – я не смогу жить одна. Я знаю это».

«Что ж, – вмешался Тим, – мы как раз обсуждали это с Рейми, и нам бы не хотелось оставлять тебя одну, даже если тебе будут помогать другие люди. Мы смотрели различные дома престарелых, куда бы мы могли отдать тебя здесь, в Мичигане, или в Пенсильвании, где живет мама Рейми. Однако есть еще один вариант, – продолжил он, – не хочешь ли ты разделить с нами кочевой образ жизни? Мы могли бы купить фургончик побольше».

«Конечно, идея может показаться тебе сумасшедшей, – добавила я, – но она не намного безумнее, чем провести остаток своих дней в доме престарелых. Если ты согласна, мы поедем туда, куда ты захочешь».

Мы сказали, что не обязательно давать нам ответ прямо сейчас. «Просто подумай об этом», – предложили мы и молча продолжили есть сэндвичи с ветчиной и салатом. Норма первой нарушила тишину. Она тихо произнесла: «Думаю, я хотела бы поехать».

На следующий день вместе с гинекологом и студенткой медицинского училища, которая стояла за спиной врача, мы сидели в тесном кабинете для обследований. В течение двух дней после смерти Лео мы ходили из кабинета в кабинет, от одной процедуры к другой. Наконец, мы дошли до приемной акушера-гинеколога.

Врач, приятный мужчина лет тридцати пяти, сообщил нам то, что мы и так знали: у Нормы в матке раковая опухоль. Он сидел за столом для осмотра больных на возвышении и свысока смотрел на Норму. Затем он произнес твердым тоном, не терпящим пререканий: «Что ж, мы удалим матку, а затем назначим вам сеансы радио- и химиотерапии. Вас положат в реабилитационное учреждение, и в течение нескольких месяцев вы поправитесь».

И хотя он не предложил Норме никаких других вариантов, он спросил ее, чего же она хочет. Она встретилась с ним взглядом и со всей уверенностью ответила: «Мне 90 лет, и я отправляюсь путешествовать».

Ясное дело, доктор был поражен и не знал, что сказать. Тим объяснил, что мы постоянно находимся в разъездах, колесим на своем фургоне и собирались взять Норму с собой, если ей это интересно и она физически выдержит такие нагрузки.

Поведение доктора тут же изменилось, он просиял. Студентка медицинского училища была, казалось, удивлена: она не ожидала такого ответа от этой хрупкой пожилой женщины.

«Вы считаете нас безответственными? – спросил Тим. – Такое решение кажется нам естественным, но мы далеко не придерживаемся правил. Что вы думаете?»

«Нет, – ответил врач, – я не считаю вас безответственными. Нет никакой гарантии, что в таком возрасте она выживет после операции. А если даже все пройдет успешно, ей потребуется особый уход и придется бороться с побочными эффектами. Мы, врачи, ежедневно видим и обратную сторону монеты. На ее месте я бы тоже отправился с вами».

«В точку», – ответили мы с Тимом.

Нам еще многое предстояло сделать, чтобы выполнить наше обещание и взять Норму с собой в ее последнее путешествие. Мы не знали, сколько оно продлится и куда приведет нас.

Глава 2 Поиски Северный Мичиган. Август

Тим

После смерти отца мы очень тосковали, но в течение всего месяца продолжали планировать наше путешествие. Мы постепенно начинали осознавать, что закончилась одна история, но началась другая. Его смерть будто замедлила ход времени, впрочем, так происходит всегда, когда теряешь близкого человека, но диагноз моей мамы дал нам понять, что на самом деле времени-то у нас очень мало. Сказал ли я отцу то, что хотел, или то, что было нужно, перед смертью? Почувствовал ли он мою любовь и благодарность? Папы больше не было, а мама умирала. Внезапно все изменилось: на протяжении долгих лет мы ежегодно навещали родителей и иногда звонили им, а теперь мы втроем будем жить в доме на колесах.

«Думаю, я хотела бы поехать», – сказала мама. Вот так просто. И через секунду мы начали составлять план путешествия с новым компаньоном – с моей слабой и разбитой горем мамой, зная, что наша жизнь кардинально изменится.

Мне было уже 57. Последние 15 лет я то и дело сменял комфортные условия жизни на спартанские, я жил обособленно от других. Иногда это было настоящим счастьем, а иногда выглядело более чем нелепо. Раньше нас было трое: я, Рейми и Ринго. А теперь мне предстоит стать сиделкой, соуправляющим мобильным домом престарелых.

Грусть нависла над нами плотным черным облаком. Когда она переполняла меня, я лежал на полу фургона, все еще припаркованного около дома родителей, запустив руки в мягкую и густую шерсть Ринго, и плакал до изнеможения. Только после этого я чувствовал временное облегчение и засыпал. Но мы не рассказывали друг другу о нашей тоске или страхах. Мы не сидели за обедом, предаваясь воспоминаниям. Вместо этого мы собирали вещи.

С мамой мы собирались путешествовать в течение года, а затем действовать по ситуации. Честно говоря, мы не думали, что она протянет целый год, но мы надеялись, что благодаря этой цели ее желание жить станет сильнее. За пять недель до предстоящего отъезда нам нужно было много всего купить и сделать. Мама не могла передвигаться самостоятельно, поэтому мы через интернет заказали ей легкое и удобное в использовании кресло-каталку. Мы также должны были привести в порядок дом и помочь ей собраться, но для начала нужно было определиться с бюджетом, который устраивал бы каждого.

Мы с Рейми уже давно могли позволить себе не работать, так как жили довольно скромно, не брали в долг, и у нас не было детей. Мы всегда ездили на подержанных машинах и никогда не тратили много во время путешествий. Прежде всего, мы старались останавливаться на дешевых лагерных стоянках без удобств или же ночевали на стоянках магазинов или парковках общего пользования. Наши вложения ежегодно приносили нам небольшой доход, на который мы и жили. Этих денег хватало и на троих – без учета трат на личные нужды и еду для мамы. Ей также требовался ряд дополнительных условий: лагерь со всеми удобствами, более комфортное проживание и иногда питание в кафе и ресторанах – все то, чего мы старались избегать во время наших путешествий. Для этих целей мы решили воспользоваться маминым социальным пособием и частью пенсии отца.

Мы посмотрели стоимость проживания в доме престарелых, в месяц за комнату с соседом выходило порядка 8400 долларов, то есть 280 долларов в день. Согласно нашим расчетам, сумма, которую мы планировали потратить в путешествии, и близко не стояла рядом с этими цифрами. Более того, если мама отправится с нами, а не в дом престарелых, мы даже сэкономим часть того наследства, которое оставил нам мой отец. Поэтому вместо того, чтобы потратить деньги (около 120 000 долларов) на проживание в доме престарелых, мы вложили их в покупку дома на колесах, который можно было перепродать по окончании путешествия.