Аскольд Засыпкин - В памяти нашей гремит война. Книга 1

• Название: В памяти нашей гремит война. Книга 1
• Автор: Аскольд Засыпкин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9909810-9-6

Первая книга – «В памяти нашей гремит война» повествует о жизни детей, детство которых украла война. Об их раннем взрослении, о том, как они становились опорой своим матерям, на плечи которых непосильной ношей легла вся тяжесть войны. Война закалила их характеры, сформировала духовное самосознание.

Подвиг отцов и учителей школы, прошедших войну, подвиг к выбору профессии. Профессии – Родину защищать.

---

Прошлой зимой ночью в погреб влезли воры. Картошку почти всю унесли. Мы слышали, как они воровали, но ничего поделать не могли. Боялись. Помочь никто не мог. Один Серко, наш любимый и верный пёс, смело бросился с громким лаем на бандитов. Они убили его. Красавец Серко. Крупный. Серо-белой масти с небольшими висячими ушами. Умняга. Всегда спокойный и очень сердитый к незваным гостям. Нам его подарил дедушка уже взрослого. Серко проявил себя сразу так, будто всегда жил здесь. Верный друг всюду сопровождал нас и если нужно защищал. Жил свободно, не на привязи. Гибель Серко настолько потрясла наши детские чувства, что несколько дней я и Адька не ходили в школу. Каждое упоминание о нём вызывало слёзы. Я и сейчас тяжело вспоминаю ту трагическую зимнюю ночь. Убийство произошло на наших глазах. Ночь была лунная из окна всё просматривалось. Потом рассказывали. В село заглянули какие-то залётные бандиты.

* * *

Санька Лимонов появился на нашей лужайке, где мы всегда играли в бабки, случайно. Ему, как и положено, прилепили прозвище – Лимонад. Старше нас, находился на допризывном учёте. Жил по соседству. Работал вместе с матерью в колхозе. По натуре очень юморной, в свободное время всегда не прочь поиграть с нами в разные игры. Санька выше среднего роста, крепкого телосложения, носил длинные, тёмно-русые волосы, спадающие на пробор. Теперь наш авторитет. Некоторые его поступки стали примером для подражания. Лимонад не курил, только изредка баловался, за что тётка Дарья – его мать, устраивала ему выволочку. Но это Саньку не останавливало. Он и нас учил крутить «козьи ножки» из старых газет. Вместо табака «ножки» набивали сухим мхом, что кладут между брёвен в стенах домов, или сухими листьями картофельной ботвы. Однако Санькина наука лихо покурить не прижилась.

Однажды долго бродя по лесу, проголодались, решили закурить. «Козьи ножки» набили сухими листьями картофеля как учил Санька. Продукта этого было предостаточно. Покурили так, что меня, позеленевшего от рвоты, под руки приволокли домой. После этого не курю. Кто желает навсегда избавиться от пагубной привычки – попробуйте. Мне помогло. И вам поможет – ручаюсь.

Долгое время Санька исполнял обязанности помощника тракториста – был прицепщиком. В одну из ночных смен не работал. Его тракторист, молодой парень, скоро должен был отправиться на фронт, а пока распахивал поле под озимые. Во время работы заснул. Трактор свалился в овраг. Парнишка погиб. Саня долго переживал, уединился, избегал нас. Его временно определили на работу боронить засеянное поле. Теперь Санька управлял быком, запряжённым в борону. Мы его величали «быковод». Саня никогда не обижался. Однажды, управляя бычьей силой, животина взбунтовалась. Как не пытался «водитель» сдвинуть с места упрямого быка, ничего не получалось. Обозлённый Санька, что с ним никогда не бывало, побежал просить помощи у девчат, которые работали неподалёку. Прибывшие помощницы к месту происшествия быка не обнаружили. Остался только след от копыт и бороны. Быка нашли недалеко в лесочке. Он мирно щипал травку. Острые на язычок девчонки пощадили Саньку. Его вскоре освободили от занимаемой должности быковода и назначили в помощники механику для ремонта поломанного трактора.

* * *

Игра в бабки стала нашим очередным увлечением. Кто обучил и показал – неизвестно. Игра эта, как и игра в городки – увлекательна, поэтому вполне можно считать полезной. Играли в бабки только в свободное время. Однажды к нам присоединился Лимонад. В самый разгар бабочной баталии, когда напряжение игроков достигло пика, Санька резко наклонился, чтобы подобрать выигранную им бабку. В этот неподходящий для победителя момент, с громким треском у него лопнули штаны и тоже в неподходящем месте. Ватага взорвалась смехом. Впервые секунды от неожиданности бедолага начал крутиться, тем вызвал ещё больший хохот. Мгновение. Санька успокоился и, будто ничего не произошло, спокойно зашагал к дому с гордо поднятой головой. Все бросились за ним с криком, – «Саня покажи ж. у!». Пройдя несколько шагов, Санька вдруг остановился, не поворачивая головы в нашу сторону, низко нагнулся. Разорванная штанина раздвинулась, обнажая пролетарское происхождение. От неожиданности мы остолбенели, онемели разом. Стало неловко и стыдно за себя, за глупое злорадство. Поняли, что подобное могло случиться с каждым из нас в любую минуту, в любом месте.

И чтобы совсем было понятно. Пару слов о штанах. Работящие, неугомонные мальчишки военной поры, доставляли много хлопот матерям. Одна из них – как одеть мальчишку, чтобы дёшево и прочно. Рабочие штаны для нас шили из самотканой грубой ткани, произведённой из толстой льняной нити. Носили штаны на голое тело, застёгивались они на одну пуговицу. Тело привыкало к ткани только после нескольких стирок. Все мальчишки штаны непременно дорабатывали под конкретное назначение. Так, для игры в бабки внутрь штанин пришивали глубокие карманы. От пояса почти до пят. Если удавалось выиграть много бабок, складывали туда. Ходить было очень неудобно. Однако чувство победителя было полней карманов.

* * *

Мама уехала в райцентр – Большеречье на очередной педсовет. Советы проводились перед началом учебного года. На эти два дня мы остались одни. Артур за старшего с полнотой власти. Я, как его заместитель, с функциями беспрекословного исполнения воли старшего. Общий контроль над нами осуществляла соседка бабушка Люськи. Всю работу по дому и уход за животными делали сами. Причём успешно.

В первый же вечер, сделав все дела, поужинали. Решили, что пора и отдохнуть. Что более приятного может быть, как посидеть у огня. В комнате темно. В открытой топке печки «контрамарки» видны, как весело горят берёзовые дрова, слегка потрескивая.

Оранжевые языки пламя колышутся словно знамёна, испуская приятное тепло и тени. Отражённые на стене тени, неустанно перемешаются, меняя формы. Ещё совсем маленький Петруша пытается ручонкой поймать ускользающую тень, но ему никак не удаётся. Нас это забавляет. Чувство полной свободы и самостоятельности возвышает меня и Адьку над младшими. Чтобы придать солидность, нужно закурить. Сделали длинные «козьи ножки» как учил Санька-Лимонад, набили сухим мхом, заломили буквой «Г». Подожгли и за компанию сунули в рот Тольке, Любке и Петьке. В этот самый момент, когда честная компания предалась «приятному развлечению» в комнату вошла соседка. Увиденное её настолько потрясло, что она онемела. Изо рта вылетали какие-то мычания. Мгновенно сообразив что к чему Адька, я, следом Толька побросали окурки в топку и дёрнули под кровати. Петруша, ничего не соображая, просто держал в руке незажженную «козью ногу». Только Люба спокойно сидела на полу у печки, вытянув ноги с «сигарой» во рту, не реагируя ни на что. Была она одета в старенькое ситцевое платьишко с отложным воротничком. Две тоненькие косички торчали в разные стороны. В то время Люба была единственная наша сестрёнка. Ей было три года.

Сегодня 23 августа 2010 года. Пишу эти слова с болью в сердце. Шесть дней назад, 18 августа Любы не стало. Она умерла в возрасте 71 год.

Сестра Люба с подругой.

Люба прожила трудную во всех отношениях жизнь. Военное детство. Послевоенная голодная, холодная юность. По окончании средней школы учёба в Железнодорожном техникуме, г. Актюбинск, Казахстан. Учиться в ВУЗе не было средств.

После успешного окончания техникума получила назначение в город Омск.

Место оказалось занятым. Пришлось работать не по специальности. Желание больше зарабатывать побудило пойти на работу крановщиком в «горячий» цех завода Омск-шина. На пенсию ушла инвалидом с почти полной потерей слуха. Мизерная пенсия как у большинства российских пенсионеров-тружеников вынуждала подрабатывать на «заслуженном отдыхе» до последнего дня.

* * *

Скоро отгуляло бабье лето, октябрь подоспел заморозком крепким. А с ним зима в Сибирь пришла как бы нежданно будто в Африку. Крыши коровников ещё не починили – не успели, сани не готовы – до них ли было, в борозде остался трактор зимовать – сломался. Словом, а поутру они проснулись. Кругом бело. Серые, косматые тучи лениво по небу плывут. Воздух сырой и холодный.

Всё колхозное хозяйство женским плечом, женскими руками держится, мужчин нет – война забрала.

В школу идти не хочется. Снова сидеть смиренно за партой. Зубрить стихи. Делать домашние задания, когда лучше побегать на лыжах. И много чего не хочется, а надо. Всё равно мама заставит. Печки в школе топят плохо – дрова берегут, впереди холода.

После уроков начали проводить репетиции. Готовили программу к очередной Двадцать пятой годовщине Октября. Это ответственное мероприятие было обязательным и строго контролировалось сверху. Нас построили рядами. В первом – кто меньше ростом, кто повыше – во втором. Хором начали заучивать слова благодарности вождю: