Роберт Баллантайн - Ледяной шторм

• Название: Ледяной шторм
• Автор: Роберт Баллантайн
• Жанр: Морские приключения

Молодой моряк Фред Эллис готов обойти вдоль и поперек весь земной шар, чтобы отыскать без вести пропавшего отца. Хорошо, что рядом с ним суровые морские волки с китобойного судна «Дельфин». Вместе они способны вступить в борьбу с дикой природой и прорваться к желанной цели даже сквозь ледяной ад.

Шотландский писатель и художник Роберт Майкл Баллантайн (1825–1894) – автор популярных романов, полных этнографического материала, морской романтики и приключений.

---

– Извините, я не согласен с вами, капитан Гай, я думаю, что капитан Парри побывал еще дальше на севере, во время своей полярной экспедиции, – заметил Сондерс с видом человека, который приготовился защищать свою позицию до последнего.

– Очень может быть, Сондерс, но я думаю, что мы, по крайней мере, в этом направлении продвинулись дальше к северу, чем кто-нибудь. Наконец, вы можете видеть это на карте.

– А я в этом сомневаюсь, – прибавил младший лейтенант решительно. – На карты не всегда можно полагаться; я слышал, что еще прежде китоловы бывали в этих местах.

– Может статься, вы и правы, мистер Сондерс, – возразил капитан с улыбкой. – Однако я сделаю наблюдения и дам названия некоторым мысам, пока не приду к убеждению, что другие здесь были до меня. Мивинс, дайте мне телескоп; кажется, что к северу на горизонте заметна тусклость?

– Что это такое тусклость, капитан? – спросил Фред.

– Когда небо в какой-нибудь стороне горизонта представляется тусклым, то это значит, что в той стороне находится чистое ото льда море; это явление как раз противоположно другому явлению, которое вы не раз замечали вдали и которое мы называем «блеском».

– Это показывает, что мы скоро будем плыть по чистому морю, – прибавил младший лейтенант с видом знатока.

– Мистер Сондерс, – сказал Мивинс, который, прибрав остатки обеда и вымыв блюда, наслаждался ленью в течение десяти минут – промежутка между обедом и новыми приготовлениями к ужину, – мистер Сондерс, сэр, не можете ли вы объяснить мне, сэр, отчего море не замерзает у нас точно так же, как оно замерзает здесь?

Лицо младшего лейтенанта прояснилось, потому что он немало гордился огромным запасом своих многосторонних познаний и ничто ему так не нравилось, как если к нему обращались за сведениями, особенно о предметах сбивчивых.

– Гм… да, Мивинс, я могу вам объяснить это. Надобно вам сказать, что для того, чтобы поверхность воды замерзла, нужно, чтобы весь объем пресной воды охладился до сорока градусов, а соленой – до сорока пяти. Следовательно, мороз должен быть всегда продолжителен и весьма силен, для того чтобы охладить глубокое море от его поверхности до самого дна, а до тех пор, пока оно не охладится до такой степени, оно не может замерзнуть.

– Ну, прекрасно, – заметил Мивинс, который едва наполовину понимал смысл этого объяснения. – А можете ли вы мне объяснить, мистер Сондерс, как это так образовались ледяные горы? Я решительно не понимаю, как это оно так…

– Да, – возразил Сондер. Немало людей и с головами – не вашей чета, долгое время работали над тем, чтобы объяснить, как образовались ледяные горы. Но если у вас есть глаза, то вам нетрудно увидеть с первого взгляда, как они образовались. Видите ли вон там к северо-востоку высокие утесы? Ну-с? Их покрывают огромные массы льда, образовавшиеся от того, что снег растаивал и замерзал на них в течение долгих лет. Когда они сделаются слишком тяжелы, чтобы держаться на утесах, они падают в море и уносятся им в виде ледяных гор. Но самые большие из этих гор образуются у подошвы глетчеров. А знаете ли вы, Мивинс, что такое глетчеры?

– Нет, сэр, не знаю.

Лейтенант вздохнул.

– Это, Мивинс, громадные скопления льда, который образовался вследствие замерзания и таяния снега в продолжение целых столетий. Ими на пространстве целых миль покрыты горы Норвегии, Швейцарии и многих других стран на земле. Иногда они скатываются вниз и наполняют собой целые долины. Я видел в Норвегии глетчер, который наполнял собой долину в восемь миль длины, две мили ширины и семьсот или восемьсот футов глубины; и это был только крошечный кусок глетчера, потому что я слышал от людей, проходивших по нему, что он покрывает скаты гор на пространстве более чем в двадцать миль, и они также велики, как ледяные поля, поверхность которых покрыта шероховатым жестким снегом.

– Вы, должно быть, шутите, сэр, – сказал изумленный Мивинс. – И никогда они не тают?

– Нет, никогда. Что они теряют летом, то с барышом приобретают зимой. Сверх того они постепенно находятся в движении, но движутся до того медленно, что, как пристально и как долго ни присматривайтесь к ним, вы не в состоянии будете заметить в них ни малейшего движения, точно так же, как вы не можете заметить движения часовой стрелки в часах; мы знаем об их движении только из наблюдений над переменами, которым они подвергаются из года в год. Здесь, в арктическом поясе, есть громадные глетчеры и ледяные глыбы, которые постоянно отделяются в море; это не что иное, как ледяные горы, которых так много можно видеть в этих местах.

Это объяснение, по-видимому, произвело на Мивинса глубокое впечатление, и он, по всей вероятности, не скоро бы кончил разговор, если бы ему не помешал голос его ненавистного сослуживца, который взял его за вихор и сказал: «С вашего позволения, мистер Мивинс, застилать ли мне скатерть или уж сегодня чая не нужно подавать?»

Мивинс вздрогнул.

– А, так ты мне еще будешь указывать! Ступай вниз!

Соммерс тотчас же юркнул, сопровождаемый сперва тщательно сложенным полотенцем, а потом и своим быстроногим начальником. Оба вместе достигли царства запахов, склянок и посуды и энергично принялись за свою нескончаемую работу.

Скоро после того льдины внезапно раздвинулись и экипажу удалось, после нескольких часов тяжелого труда, еще раз верповать[3] «Дельфин» изо льда, но, едва эта работа была кончена, как новая буря, постепенно собиравшаяся, разразилась и заставила корабль еще раз искать защиты у берега.

Множество моржей играло в соседних бухтах; они приближались к кораблю гораздо ближе, чем обыкновенно, и выставляли находившимся на борту свои огромные, страшные морды, махая своими косматыми головами и бороздя волны клыками. Этих громадных существ можно назвать слонами Арктического океана. С виду они как-то особенно угрюмы и свирепы, и, ничуть не уступая слонам в величине, они не менее страшны, чем кажутся с виду. По своим формам они походят несколько на тюленей; тело у них цилиндрическое, с круглой или, вернее, квадратной и тупой головой, косматыми, щетинистыми усами и двумя длинными белыми клыками, загнутыми книзу, вместо того, чтобы быть обращенными кверху, и заменяют для них иногда крючья, с помощью них и ластов они могут вскарабкаться на утес и ледяную гору. И в самом деле, их нередко находили на склонах крутых утесов, и на значительной высоте, греющимися на солнце.

Фред горел желанием приобрести себе череп одного из этих чудовищных животных, но ужасный вид приближающейся бури делал невозможной в это время всякую попытку исполнить его желание. Черная зловещая туча поднималась с южной стороны горизонта, и животные, до сих пор оживлявшие их путь, как бы не доверяя угрожающей буре, покинули канал. Капитан Гай сделал все возможные приготовления к встрече подходящей бури, – он верповался к берегу, под защиту утеса, к которому и привязал корабль посредством двух кабельтовых, и велел все прибрать на борту.

– Вот сейчас гроза задаст нам, – сказал Фред, всматриваясь в черные тучи, несшиеся по всему небу на север, и прохаживаясь по палубе со своим другом Томом Синглетоном.

– Да, и я так думаю, – отвечал Том, – и меня ничуть не ободряет, что Сондерс качает головой так, как будто он предчувствует несчастье. Знаете ли, я очень доверяю этому человеку. Он, кажется, все знает и все испытал, и я замечаю, что очень многие из его предсказаний сбылись как нельзя лучше.

– Сбылись-то, сбылись, – сказал Фред, – но я желал бы, чтобы он не так пасмурно смотрел на вещи, пока предвещания его еще не сбылись. Вид его в состоянии внушить страх хоть кому.

– Кажется, нам понадобится прикрепить еще один канат, мистер Сондерс, – заметил капитан, когда ветер усилился и два кабельтовые сильно напряглись. – Пошлите кого-нибудь на берег привязать поскорей китоловный канат.

Младший лейтенант повиновался, но с ворчанием, которое, по-видимому, выражало, что он уже давно бы это сделал. Через несколько минут канат был привязан, и ничуть не заблаговременно, потому что в ту же минуту поднялся настоящий ураган. Ураган все более и более усиливался, а лед начал скопляться сильнее, чем когда-нибудь. Только что капитан отдал приказание привязать новый кабельтов, послышался треск рвущегося каната. Шестидюймовый кабельтов лопнул, и корабль качался, держась только на двух остальных, а ветер между тем, как лев, ревел в шестах и снастях. Прошло еще полминуты, и опять послышался треск и китоловный канат лопнул. Теперь один канат держал корабль у берега, не позволяя ему сделаться добычей льдин, ветра и волн, от которых защищал его утес. Кабельтов был превосходен – это был новый десятидюймовый канат. Он гудел, точно выводил глухие тоны органа, заглушая собой треск снастей и вантов, но это была его предсмертная песня. С громом пушечного выстрела лопнул и этот канат, и корабль был увлечен от берега громадными льдинами и носился по их прихоти то в ту, то в другую сторону.