Роберт Баллантайн - Ледяной шторм

• Название: Ледяной шторм
• Автор: Роберт Баллантайн
• Жанр: Морские приключения

Молодой моряк Фред Эллис готов обойти вдоль и поперек весь земной шар, чтобы отыскать без вести пропавшего отца. Хорошо, что рядом с ним суровые морские волки с китобойного судна «Дельфин». Вместе они способны вступить в борьбу с дикой природой и прорваться к желанной цели даже сквозь ледяной ад.

Шотландский писатель и художник Роберт Майкл Баллантайн (1825–1894) – автор популярных романов, полных этнографического материала, морской романтики и приключений.

---

На небольшом расстоянии от корабля плавало множество ледяных гор различных форм и размеров, которые тревожили капитана и служили источником удивления для наших молодых друзей на грот-марсе.

– Том, – сказал Фред после долгого молчания, – может быть, вам покажется странной эта мысль; но, знаете ли, я думаю, что рай должен быть чем-нибудь в этом роде.

– Фред, я не считаю эту мысль странной, так как картина эта заключает в себе две свойственные раю черты: тишину и покой.

– Да, я согласен с этим. Знаете ли, я хотел бы, чтобы постоянно была бы такая тишина, как теперь, и чтобы не было ни малейшего ветра.

Том улыбнулся:

– Ваше путешествие кончилось бы слишком нескоро, если бы только исполнилось ваше желание. Вот эскимосы, те, конечно, разделяют ваше желание, так как их каяки привычны более к тихому, нежели к бурному морю.

– Том, – сказал Фред, прерывая новое продолжительное молчание, – вы очень бестолковы и скучны сегодня, отчего вы не говорите со мной?

– Оттого, что этот роскошный и фантастический вечер располагает меня больше к размышлению и молчанию.

– Ах, Том! Это грубая ошибка с вашей стороны. Вы любите слишком много думать и слишком мало говорите. Я, напротив, я всегда…

– Вы всегда расположены более говорить и мало думать, не так ли, Фред?

– Ба! Да вы сегодня превосходите себя; вы прежде не охотник были до шуток. Не правда ли, что вам никогда не случалось видеть таких жалких существ, как старые эскимосские женщины в Уппернавике?

– Что это они пришли вам на мысль? – спросил Том смеясь.

– Смотрите вон ту ледяную гору: здесь есть нос и подбородок той необыкновенной ведьмы, которой вы дали ваш шелковый носовой платок при отъезде. Я никогда не видал такой жалкой старухи, как та, которая пред нами; как вы думаете?

Все лицо Тома Синглетона переменилось, темные глаза его заблестели, брови сильно нахмурились, и он возражал:

– Да, Фред, я видел старых женщин жальче этих. Я видел таких старух, дрожащие ноги которых едва в состоянии были поддерживать их, идущих в самой жестокий ветер, в одежде слишком худой для того, чтобы прикрывать их тело, морщинистое, шероховатое и гадкое до того, что вас бы покоробило, если бы вы дотронулись до него, я видел таких женщин, бродящих между кучами грязи, так что даже собаки отворачивались от них.

Фред готов был смеяться над внезапной переменой тона друга, но в характере молодого лекаря было что-то такое, что делало смех неуместным, по крайней мере, не позволяло его другу шутить в то время, когда он расположен был говорить серьезно. Фред принял серьезный вид.

– Где же вы видели такие жалкие создания, Том? – спросил он с любопытством.

– В городах, в цивилизованных городах нашей христианской страны. Если вы когда-нибудь проходили по улицам некоторых из этих городов, на заре, когда все остальные еще спят, вы должны были видеть, как они, дрожащие, бродят там и сям, прося подаяния и получая везде отказ от обитателей соседних домов. О Фред, Фред! Занимаясь практикой, как она ни была непродолжительна, я видел много таких жалких старух и много других людей, – которых никогда никто не видит на улицах, – умирающих медленной смертью от голода, усталости и холода. Это самое черное пятно, лежащее на нашей стране, что нет достаточного пропитания для «старых нищих».

– Я также видел этих старых женщин, – сказал Фред, – но я до сих пор никогда не думал о них серьезно.

– Вот в том-то и дело, люди никогда не думают об этом, иначе этот ужасный порядок вещей не продолжался бы до сих пор. Попробуйте теперь хоть вникнуть в то, что я сказал сейчас. И не думайте, что я говорил здесь за нищих вообще. Я не очень жалею, – может быть, я и неправ, – продолжал Том задумчиво, – может быть, я не прав, в чем я, впрочем, сомневаюсь, но, во всяком случае, это факт, – я не очень жалею молодых, здоровых нищих, и принял себе за правило никогда ничего не давать молодым нищим, просящим подаяния, даже малым детям, потому что я очень хорошо знаю, что их послали просить милостыню их ленивые, негодные родители. Я стою только за нищих стариков и старух, потому что, каковы бы они ни были, хороши или дурны, они не могут помочь сами себе. Когда человек падает на улице, в изнеможении от какой-нибудь ужасной болезни, поразившей его мускулы, расслабившей его нервы, заставившей трепетать его сердце и судорожно сокращаться его кожу, – в состоянии ли бы вы были, посмотрев на него, пройти мимо, не думая об нем?

– О, нет! – воскликнул Фред выразительно. – Я не прошел бы мимо, я бы остановился и оказал бы ему помощь.

– Теперь позвольте мне спросить вас, – продолжал Том серьезно, – какая разница, происходит ли слабость мускулов и сердцебиение от болезни или от дряхлости, за исключением разве того, что последняя неизлечима? Разве нет у этих женщин таких же чувств, как и у других женщин? Думаете ли вы, что нет между ними таких, которые знали лучшие времена? Они вспоминают о своих сыновьях и дочерях, умерших или отсутствующих, и вспоминают, может быть, точно так же, как и старые женщины, находящиеся в лучших обстоятельствах, только у них нет средств освободиться от гнетущих их мыслей. Они сохраняют в себе всю энергию, у них хватает решимости таскаться из конца в конец по городу, может быть, босыми и в холод, прося Христа о куске хлеба, и питаясь только тем, что могут найти между кучами золы. Они, может быть, сетуют о былом благосостоянии и о былых временах и вспоминают о днях, когда их ноги были крепки и щеки гладки, – ведь они не всегда же были «ведьмами», – вспоминают, как у них когда-то были друзья, которые любили их и ухаживали за ними; а теперь вот они стары, одиноки и покинуты всеми.

Том остановился и положил руку на лоб, на лице его выступила краска.

– Вам, может быть, покажется странным, – продолжал он, – что я так говорю с вами о нищих старухах, но я глубоко сочувствую их плачевному состоянию. Молодые имеют возможность более или менее помогать себе сами, и у них есть сила облегчить свою скорбь надеждой, благословенной надеждой и твердо устоять против несчастия; но бедные старики и старухи, они не могут помочь себе сами, не могут облегчить своей печали, и до самого конца своих дней, которые им суждено прожить, у них нет никакой надежды, разве что надежда умереть, раньше или позже, и если можно, летом, когда ветер не так холоден и жесток.

– Но как же помочь этому, Том? – спросил Фред с выражением глубокого сострадания. – Если нам жаль нищих и если мы сочувствуем им (и, уверяю вас, вы заставили меня сочувствовать им), можем ли мы сделать для них хоть что-нибудь, как вы думаете?

– Не знаю, Фред, – возразил Том, принимая свой обыкновенный спокойный тон. – Если бы каждый город и каждое местечко Великобритании составили общества, главная цель которых состояла бы в том, чтобы не оставлять ни одного старика и ни одной старухи без попечения, – вот что могло бы облегчить их участь, – точно так же, если бы правительство честно приняло заботу о них на себя.

– Зовите всех сюда, мистер Больтон, – закричал капитан резким голосом. – Шесты сюда, да скорей отвязывай шлюпки.

– Эй! Что там случилось? – спросил Том, вдруг опомнившись.

– Я полагаю, что приближаются ледяные горы, – заметил Том. – Фред, прежде чем мы уйдем на палубу, обещайте мне исполнить то, о чем я попрошу вас!

– Хорошо, исполню.

– В таком случае, обещаете ли вы, в течение всей вашей жизни, особенно когда вы сделаетесь богаты или влиятельны, думать о нищих и действовать на пользу тех стариков и старух, которые не в состоянии заботиться о себе?

– Обещаю, – отвечал Фред, – но я не знаю, буду ли я когда-нибудь богат или влиятелен или в состоянии много помочь им.

– Без сомнения, вы этого не знаете. Но, если мысль о них придет вам в голову, обещаете ли вы остановиться на ней и применить ее к делу, если вам даст Бог возможность?

– Конечно, Том, я обещаю сделать все, что только средства позволят мне сделать.

– Хвалю вашу решимость, друг, и благодарю вас, – сказал молодой лекарь, спускаясь вниз и прыгая на палубу.

Здесь они нашли капитана, быстро шагавшего взад и вперед и, видимо, чем-то озабоченного. Сделав два или три оборота, он вдруг остановился и начал пристально смотреть с кормы.

– Натяните паруса, мистер Больтон, скоро, кажется, должен подняться ветер. Да чтобы гребцы гребли проворней!

Распоряжение было отдано, и скоро корабль был под тучей парусов, медленно подвигаясь вперед, между тем как две шлюпки буксировали между двумя огромными ледяными горами, постепенно приближавшимися друг к другу.

– А что, Боззби, нам, кажется, опасность угрожает? – спросил Фред, между тем как дюжий моряк стоял с шестом в руках и нетерпеливо смотрел на большую гору.

– Опасность? Да, молодой человек, угрожает опасность; эта вещь, как изволите видеть, весьма неприятная. Теперь нам не выпутаться из беды, – нет ни малейшего ветра, а мы плывем между двумя горами, которые, того и гляди, раздавят нас, как орех. Мы ведь не можем плыть ни направо от них, потому что поток несет нас в другую сторону, ни налево, потому что груда не позволяет: приходится плыть посереди их; пусть будет, что будет.