Роберт Баллантайн - Ледяной шторм

• Название: Ледяной шторм
• Автор: Роберт Баллантайн
• Жанр: Морские приключения

Молодой моряк Фред Эллис готов обойти вдоль и поперек весь земной шар, чтобы отыскать без вести пропавшего отца. Хорошо, что рядом с ним суровые морские волки с китобойного судна «Дельфин». Вместе они способны вступить в борьбу с дикой природой и прорваться к желанной цели даже сквозь ледяной ад.

Шотландский писатель и художник Роберт Майкл Баллантайн (1825–1894) – автор популярных романов, полных этнографического материала, морской романтики и приключений.

---

– Они погибли! – закричал Фред с ужасом.

– Ничуть нет, новичок, они уже почти вне опасности, я уверен в этом, – возразил капитан, когда его шлюпка переплыла место, вспененное китом. – Пускай канат, Эмос Парр, пускай канат, не то шлюпки наши останутся без носов.

– Да, да, сэр, совершенно справедливо, – произнес нараспев Эмос, обливая водой край носа шлюпки, через который с быстротой молнии сбегал канат. – Вся команда лейтенанта цела, сэр, – продолжал он, – я всех пересчитал, когда мы переплыли пену; Боззби вынырнул после всех, отдуваясь, как дельфин. Это похоже, однако, на чудо, если принять во внимание то, что он нырнул прежде всех.

– Возьми другую связку каната, Эмос, да продолжай отпускать, – сказал капитан.

Гарпунщик повиновался. Скоро и другая связка ушла вслед за китом, а канат все еще был ужасно напряжен, так что валы белой пены, шумевшие вокруг шлюпки и поднимавшиеся до самого края планшира, каждую минуту грозили наполнить шлюпку и заставить ее пойти ко дну. Такие катастрофы случаются нередко, когда китоловы, после того как кит взволнует море, слишком долго продолжают держать его на канате; и много было примеров, что шлюпки со всем своим экипажем погружались в воду и погибали. К счастью китоловов, кит пустился по воде в горизонтальном направлении, так что шлюпка имела возможность, пуская канат, следовать за ним, а спустя некоторое время животное остановилось и опять вынырнуло, чтобы вдохнуть. Гребцы снова принялись за весла, а другие стягивали канат до тех пор, пока не подплыли к самому животному. Тогда брошен был гарпун и копье, зубцы которого глубоко врезались в животное и проникли до жизненных частей его чудовищного тела, доказательством чему служила брызнувшая из него кровь и судорожные движения хвостом. Когда этим занята была команда капитана, Сондерс, младший лейтенант, наблюдавший с корабля все происходившее на шлюпке старшего лейтенанта, выслал к нему на выручку партию людей, позволяя, таким образом, третьей шлюпке, которой правил статный мужчина по имени Петер Грим, продолжать преследование… Петер Грим был корабельный плотник – занятие, от которого он и получил свое имя. Это был, как выражались моряки, «угрюмый плотник», так как от солнца он сделался темно-коричневого цвета, и притом все лицо его, чуть не до самых глаз, покрыто было густой, черной как уголь бородой и усами, которые скрывали почти все его лицо, кроме сильно выдающегося носа и огненных глаз. Он был громадного роста, вероятно, самый большой человек на корабле, исключая младшего лейтенанта, шотландца Сондерса, с которым он мог соперничать во всех отношениях и уступал ему разве в аргументации. Как и все люди его размера, он был молчалив и добродушен.

– Смотри ж, ребята, теперь ухо востро! – сказал Грим, когда гребцы ударили в весла по направлению к киту. – Мы с ним скоро покончим, если вы броситесь на него, как тигры. Наляжь, ребята, наляжь! Ага! Идет ко дну! Скорей в сторону, да не зевайте, он сейчас опять покажется.

Когда он говорил это, кит внезапно кинулся по перпендикулярному направлению ко дну (это называется сондировать) и продолжал опускаться до тех пор, пока не размоталась большая часть каната капитанской шлюпки.

– Поднимайте весла, – закричал Эмос Парр, заметив, что связка каната стало быстро уменьшаться.

Услышав сигнал бедствия, Грим просил гребцов напрячь все свои силы.

– Ударь еще раз, еще! – кричал Парр, между тем как кит продолжал стремглав опускаться вниз. – Скорей топор сюда! – командовал капитан Гай, сжимая губы. – Нет, пускай, пускай!

В это время кит, вытянув более тысячи саженей каната, уменьшил скорость, и Парр, взяв другую связку каната, продолжал его стравливать, пока шлюпка чуть не погрузилась в воду. Затем канат ослаб, и его быстро стали стягивать обратно. Между тем шлюпка Грима достигла места действия, и гребцы держали весла наготове, ожидая появления кита. Вот он выплыл перед шлюпкой аршинах в двадцати пяти. Еще один быстрый, энергичный взмах весел – и вторая шлюпка бросила гарпун глубоко в кита, между тем как Грим встал на нос своего бота и с ужасной силой пустил копье, которое врезалось глубоко в тело животного. Чудовище пустило струю, смешанную из крови, жира и воды, и с такой силой повернуло своим огромным хвостом, что звук, происшедший от этого, мог быть слышен за милю. Еще не успел он опять нырнуть, как капитанская шлюпка подплыла к нему и в него бросили другой гарпун и несколько копий. Казалось, борьба уже приближалась к концу, как вдруг, с треском, подобным громовому удару, кит плеснул хвостом по воде и еще раз бросился в сторону, таща за собой две шлюпки, точно яичные скорлупы.

Между тем сцена переменилась. Заходящее солнце становилось красным и скрылось за гряду темных облаков, и по всему видно было, что скоро начнется шторм. Но пока что в воздухе была почти совершенная тишь, и корабль не в состоянии был плыть против легкого ветра на выручку двух шлюпок, которые едва виднелись на горизонте. Но вот поднялся ужасный ветер и пронесся по морю; с наступлением ночи темные облака покрыли небо, и скоро шлюпки и кит совсем скрылись из виду.

– Горе мне! – воскликнул лейтенант, толстый шотландец, стоя на кормовой палубе и ломая руки. – Что теперь делать?

Сондерс говорил на языке, смешанном из шотландского и английского, – хотя шотландские слова встречались редко, произношение было настоящее шотландское.

– В какую сторону они направились?

– В северо-северо-западную, сэр.

– В таком случае плывите в ту сторону. Может быть, если ветер не перестанет, мы догоним их прежде, нежели совсем стемнеет.

Хотя Сондерс находился в состоянии крайнего смущения от такой неожиданной развязки китовой ловли и совсем почти не скрывал своего волнения, но он был слишком моряк, чтобы пренебрегать самым незначительным средством, которое могло быть предпринято в подобных обстоятельствах. Он направился прямо к тому месту, где скрылись шлюпки; в течение всей ночи, которая выдалась в шторм, на вершинах мачт висели фонари, и огромный пламенник или, вернее, маленький потешный огонь из смолистых веществ выброшен был на конце шеста над кормой корабля. Но прошло несколько часов, а шлюпок не было и следа, и экипаж «Дельфина» начал уже делать самые печальные предположения об их судьбе.

Наконец под утро маленькое пятнышко света показалось вдали, мелькнуло и потом опять исчезло.

– Видите ли вы вон в той стороне? – шептал с волнением Сондерс Мивинсу, положив свою огромную руку на плечо этого почтенного мужа. – Понизь румпель, – продолжал он, обращаясь к рулевому.

– Да, да, сэр.

– Живей же!

– А вот мы живо, сэр.

И на лице Мивинса, выражавшем в течение нескольких часов сильное беспокойство, показалась простодушная улыбка; он сильно ударил себя по бедру и громко воскликнул:

– Это они, сэр, без сомнения. Как вы думаете, мистер Сондерс?

Младший лейтенант пристально посмотрел по направлению к тому месту, где показался свет, и Мивинс сморщил свое лицо с выражением такого напряженного внимания, что, казалось, никакая человеческая сила не в состоянии была отвлечь его.

– Вот он опять, – воскликнул Сондерс, когда свет явственно показался на поверхности воды.

– Понизь румпель, назад фор-стенгу! – продолжал он, бросаясь вперед. – Спускай шлюпку!

Через несколько секунд корабль лег в дрейф, и шлюпка с фонарем, прикрепленным к веслу, неслась по волнам по направлению к свету. Скорее, чем можно было ожидать, она подплыла к месту, и радостные раздавшиеся вдалеке «ура!» показывали, что все обстояло благополучно.

– Вот и мы, слава Богу, – закричал капитан Гай, – здоровы и невредимы. Нам не нужна помощь, мистер Сондерс. Греби к кораблю.

Не много нужно было времени для того, чтобы три шлюпки подплыли к кораблю, и спустя несколько минут экипаж поздравлял своих товарищей с тем смешанным чувством искренней задушевности и расположения к шутке, которое свойственно людям, привыкшим к опасности, после того, как опасность миновала.

– А кит-таки ушел, – заметил капитан Гай, сопровождая экипаж в каюту, – но мы, надеюсь, скоро восполним эту потерю.

– О, непременно! – сказал один из матросов, выкручивая свое мокрое платье и шагая вперед. – Ай да Петер Грим! Ну, хоть с кита-то мы взяли шиш, да зато есть над чем посмеяться.

– Что ж у вас там смешного, Джек?

– Да как же, прежде чем кит нырнул, он пустил струю крови и жира, толстую, как грот-мачта, а тот как раз и подоспей под нее: с ног до головы, бедняжка, измок и стал красен, как морской рак.

– Ну а как же вы рыбу потеряли, сэр? – спросил Мивинс, когда наш герой вскочил на борт, сопровождаемый Синглетоном.

– Потеряли, точно так же как в настоящее время люди теряют деньги в спекуляциях железных дорог. Мы послали его ко дну, да потом уже и в глаза его не видали. После того как он чуть было не потопил нас, не могу сказать наверное, где это было, знаю только, что отсюда и не видать, – он внезапно остановился; мы сейчас же к нему и бросили в него несколько копий, так что из него хлынули потоки крови. Мы совсем уже было считали его покойником, он вдруг как бросился на дно, точно пушечное ядро, и еще весь канат вытянул из обеих шлюпок, так что пришлось пересечь его, – а он и был таков. А между тем уже стемнело, так мы его больше и не видали. Потом мы взялись за весла и поплыли к тому месту, где, по нашему расчету, должен был находиться корабль, и так работали всю ночь; наконец-таки увидели ваши огни. И вот мы здесь, до смерти уставшие, промокшие до костей, потерявшие мили две каната с тремя гарпунами.