Владлен Авинда - В поисках чаши Грааля в Крыму

• Название: В поисках чаши Грааля в Крыму
• Автор: Владлен Авинда
• Жанр: Русское современное

Автор двух повестей и романа в новеллах рассказывает об историческом времени Крыма. В первой повести события древнего мира, где раскрывается подвиг Росы и Меда из осады заградительной стены по раскопанным могилам в наши дни.

Второй рассказ о героической обороне Судакской цитадели от турецких захватчиков, когда несчастные искали спасение в христианском храме, но были заживо сожжены.

Действие романа тоже основано на подлинной истории шестимесячной защиты столицы Княжество Феодоро Мангуп-кале от мусульманских завоевателей. Любовь князя к «Белой розе» и жизни гóтов переплетаются с нашими днями. Кровавое солнце горящей крепости бросает отблеск на наши дни. Удивительное описание природы на страницах книги, отчаянное сражение гóтов с ненавистными врагами, трагедия любви и приключения героев воссоздают подлинные картины прошлого и современного Крыма.

«Потомок Митридата Понтийского» – романтическая быль о нашем современнике, совершившем плавание на одноместном каяке в память о знаменитом царе Боспора. Бури, штормы, штили, солнце, луна и ветер испытывают отважного и сильного искалеченного, становятся свидетелями плавания героя-инвалида.

Автор – крымчанин, участник многих археологических экспедиций, воспитанник известного археолога О. И. Домбровского написал большое количество книг по художественной истории полуострова, где сияет солнце с древних времён.

Книга издается в авторской редакции.

---

Теперь на страницах фолианта засияло современное время и мои странствия по дорогам страны Дори, вот запись об одном из них…

ДИКИЕ КОНИ

В школьные годы на летних каникулах мы участвовали в археологической экспедиции в горах Крыма. Меня назначили конюхом. На плато Мангуп, где некогда находилась столица средневекового княжества Феодоро, я получил от сторожа музея старенькую лошадь Куклу и должен был перегнать ее на Ай-Петринскую яйлу, куда на машине отправилась наша экспедиция. Что нужно индейцу, ставшему на тропу войны? Боевая лошадь, раскраска на лице и груди, орлиное перо на голове и острое копье. Куклу я переименовал в Мустанга, перо подобрал от домашней утки, лицо и грудь покрыл сажей и глиной, копье заменила длинная палка. Я стал Ястребиным Когтем и двинулся в путь.

Но, наверное, не очень смахивал на индейца, потому что встречные удивленно оглядывали меня и тактично помалкивали. Лишь девчонки, работавшие на табачной плантации, хихикнули и выразительно покрутили пальцем у висков. Не обращая внимания на мирных поселян, я держал путь в горы, где меня ожидали «бледнолицые». Верный «Мустанг» не реагировал на мои боевые клики. Кобыла лениво вышагивала по лесной дороге. Пытался пустить ее галопом и хлестанул колючкой по бокам. Обидевшись, она неожиданно резко взбрыкнула, и я свалился на землю. Кукла – тут я вспомнил ее настоящее имя, – презрительно смотрела на меня, терпеливо поджидая, пока я вновь заберусь на ее спину.

Скоро я почувствовал опасность. Мне показалось, что рядом враг. На дороге были видны чьи-то непонятные следы. Я потрогал их, стараясь понять, свежие или нет? Понюхал сломанную веточку, даже пожевал листок и пришел к выводу, что наверняка, враг прошел совсем недавно. Кукла смотрела на меня снисходительно.

Ночью костра не разжигал, а, пожевав колбасы и хлеба, лег спать, укрывшись шерстяным одеялом. Боевое оружие – копье и камни, – положил рядом, приготовившись к любому нападению. Куклу стреножил и пустил на луг пастись. Мохнатые звезды низко висели над головой. Сладко пахло травами и цветами. Глубокой ночью раздалось призывное ржанье и резкий лошадиный топот. Я проснулся и онемел: над густыми травами в зеленом свете луны летел сказочный табун – впереди пепельно-седой вожак (ему я тут же дал имя Седун). Неправдоподобно длинные хвосты и гривы, как флаги, развевались на ветру. Неужели мустанги? Откуда они в Крыму? А лошади-птицы, взмахнув гривами-крыльями, исчезли в лунной ночи.

На другой день я притащился на своей Кукле в лагерь экспедиции. О своем ночном видении ничего не сказал, подумал – засмеет меня наше мальчишеское общество.

Прошло несколько лет. Опять я шел от Чайного домика на плато Ай-Петри – в ту пору мы искали новые пещеры. Стоял май. Мир был зеленым и синим. Зеленый ковер яйлы, усыпанный белыми звездами крымских эдельвейсов, и синий окоем неба. И вдруг я увидел лошадей. Сказочные розовые кони плыли в волнах сине-зеленого света. Молча, созерцал я это чудо.

Из раздумья меня вывел чей-то голос.

– Ну как, хороши лошадки?

Я обернулся. Невдалеке стоял лесник.

– Да! А чьи они?

Алушта

Долина Демерджи

– А ничьи. Вольные лошади!

– Как вольные? Не может быть! – В моем сознании тогда еще не могли совместиться понятия «вольность» и «лошадь», ведь она должна работать на человека, он ее властелин и кормилец.

– Да очень просто, ушли от человека в горы, а кормов тут на круглый год хватает, и стали лошади свободными. Здесь издавна пасли лошадей, а в годы войны они остались без присмотра и разбежались, вот живут и живут…

– Боже мой, так это мустанги! Дикие лошади! И где? В цивилизованном мире, в Европе, в Крыму!

Теперь я понял, что поразило меня той давней ночью, когда впервые в лунном свете мне явился табун лошадей, и что вспыхнуло сейчас при виде розовых коней.

В облике мустангов жила первозданная сила природы. В них была та естественная свобода, гармония движения, что сродни течению горного ручья, колыханию травы под ветром, и в этой свободе таилась великая, извечная красота жизни.

Мустанги… И снова чудо-богатырь Седун (а возможно, его сын) во главе тонконогих красавиц-кобылиц. Теперь мы поменялись местами: я находился со стороны заходящего солнца и, наверное, смахивал на зловещего красного идола. А табун тихо притаился на дне широкой карстовой воронки. Мустанги паслись. Я не мог подойти к ним ближе – они сразу бы учуяли меня и унеслись вскачь.

Закатное солнце медленно угасало. И снова волшебство света окрасило лошадей, – теперь они стали синими. Как вечер, как туман, собирающийся по горным впадинам. Синие мустанги мирно щипали траву и медленно уходили в синюю мглу.

– Э-гей, мустанги!

В ответ лишь короткое тревожное ржанье и удаляющийся топот копыт…

ПОКИДАЯ МАНГУП

…Александр остановил красного коня и замер перед открывшейся картиной. Впереди на остроконечной скале высился высокий замок, освещённый блистающим закатом. Крепостные стены и башни, отлитые из солнечного золота, сверкали в вечерней задумчивости великолепием, величественностью и воздушностью. Каждый излом обрыва подчёркивала тонкая черточка черной тени, выписывая на нём непреодолимость нависающих скал, а горевшие в ярких лучах золотые квадры крепости застыли грозной неприступностью. Крепость, как коралловый риф, вставала над лесными и скальными складками, сияла, играла и расцветала в пронзительной прозрачности. Что-то в ней было неправдоподобное, сказочное и нереальное, только волшебник мог златой кистью очертить такие божественные и радующие взор эскизы и формы. Но ведь она была в реальности, золотилась слезой в глазах Александра и звала к себе в гости.

– Крепость на горе Сандык прекраснее замка короля – Монсальват! – восхищённо воскликнул княжич, вспомнив о Парцифале, странствующим рыцаре.

В этот чарующий сон дивной услады крепостных зодчих, построивших башни стены, и Творца природы, создавшего уникальный ландшафт, вел единственный вход с перевала, куда поднималась лесная дорога. Александр направил коня по серпантинам пути. Иногда лошадь останавливалась посреди дороги, словно ожидая мысли Александра, уходящие вперёд или оставшиеся позади, когда он переходил из одного мира в другой в своих мыслеобразах и воображаемых картинах. Воображение несёт могучую силу. Александр представил всю страну Дори, как непреступную крепость, и сам почувствовал себя очень сильным, способным выиграть любую схватку с врагом. Но воображаемые картины, нарисованные в его уме, были опасны оторванностью от реальной жизни.

Александр гордо вытащил из ножен звонкий меч, выкованный им самим вместе с кузнецом Михаилом на Мангупе – Материнской горе. Стальное, синее и острое «жало» давало ему символ княжеской власти не только по родству, а по сказаниям и легендам, где меч мог достаться настоящему герою. Ещё дальние предки – скифы и аланы, проживавшие в древности в Таврике, поклонялись мечу, вонзённому в вершину земляного холма, обложенного хворостом, это был жертвенник, перед ним преклоняясь, приносили жертвы в виде рогатого скота, лошадей и пленников, почитая бога войны Арея ( или Ареса). Меч являлся «мировой осью», или «мировым деревом», сакральной точкой пересечения трёх миров: божественного, человеческого и хтонического. Легенды гласили, что рыцарь сам должен изготовить меч при помощи молота и наковальни перед будущими походами и приключениям. Что Александр и сделал, дав клятву мечу и наковальни в верности своему народу и княжеству Феодоро.

И вдруг Александр вспомнил изящный лик «Белой Розы», обрамлённый пышными пшеничными волосами, заплетёнными в тяжёлую косу и перевитую зелёным плющом. Такие же зелёные глаза радостно и испуганно смотрели на него, а щёки заливались ярким румянцем, приятная улыбка, раздвинула её губы, открыв белый ряд ровных зубов, только во взгляде Александр почувствовал какой-то затаённый вопрос к нему. « О чём она хотела спросить меня?»– подумал княжич. «Какую тайну хранят эти глаза?» «А может она просто влюбилась в меня с первого взгляда?» «Но ведь она простолюдинка, вместо драгоценных изумрудов в её волосах зелёные листья, а я из княжеского рода!» «Но она очень мила и такая душевность в её лице!» «Когда буду возвращаться на Мангуп, то нужно будет отыскать «Белую Розу». «А для чего? Да просто ещё раз полюбоваться прелестным девичьим лицом!» Внезапно ток времени начал обтекать окружающий ландшафт, ложась нежностью по лицу, ладоням, пробегая по разлившейся листве, сгущаясь синей ночью, поднимаясь летучими облаками, которые неслись веками, продувая годы, события и жизни многих поколений. И вот ветер времени заворожил, закрутил меня и заставил оказаться здесь и увидеть крепость в её современном виде…

БЕССМЕРТНЫЕ ЦВЕТЫ САНДЫК – КАЯ

Я пришёл сюда, на средневековый замок ХIII-ХV веков Сандык-кая, под вечер. Руины укрепления сохранились на отдельно стоящей скале, вытянувшейся с юго-запада на северо-восток. Почти со всех сторон возвышенность окружена непреступными обрывами, только с запада и юго-востока обрывы не столь высоки и здесь легко проникнуть на вершину скалы. Тут и сооружена оборонительная стена, сложенная из крупного бута на песчано-известковом растворе.