Барт Малеев - Ненавижу докторишек. Повесть

• Название: Ненавижу докторишек. Повесть
• Автор: Барт Малеев
• Жанр: Русское современное

Стремительная история о нравах в профессиональной врачебной среде. Не без шуток и прибауток, конечно… Используется вымышленная, но эмоционально близкая топонимика.

---

***

В институте учился прилежно. И вся институтская жизнь для меня – практически однородная череда учебных дней, зачетов и экзаменов. Было, конечно, несколько запоминающихся эпизодов. О них напишу поподробнее. Постле.

***

Где-то в это время папа мне подарил, вышедшую, тогда большим тиражом в СССР, книгу Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей». Результатом многократного прочтения стало то, что изложенные в книге простецкие идеи органично прижились на благодатной почве моего пытливого сознания. Я старался действительно быть милым, неконфликтным, обязательным и пр. пр. пр. Во многом такие поведенческие усилия были мне весьма полезны. Потому, что изначально я оказался наделён довольно скверным нравом – спорщик, задавака, хвастун и лжец-лжец… При этом, во мне была очень выраженная черта – неуступчивость и беззаветность. То есть в мою голову не приходила идея хоть немного уступить свои позиции ни в споре, ни в чем другом… Даже, если моя ошибка была очевидной. Хитрость также не являлась моей сильной стороной. Ментально, конечно, пытался просчитать незамысловатую и финально безуспешную интригу… Но значительно чаще затевал скандал… Или драку… Короче, приближался к носительству черт, которые сейчас принято называть «темной триадой». В версии light. Под ней понимаются три черты личности: нарциссизм, макиавеллизм и психопатия. Нарциссизм характеризуется манией величия, гордостью, самовлюбленностью и отсутствием эмпатии. Макиавеллизм включает в себя манипуляцию, циничное пренебрежение нравственностью, сосредоточение на собственных интересах и лживость. Главными особенностями психопатии являются асоциальное поведение, импульсивность, эгоизм, бессердечность и беспощадность… Так мне хотелось воспринимать себя тогда… вьюноши мечтают о нерациональной брутальности.

Ну, вот.., впитав идеи Карнеги, я возомнил, что стал обладателем истинного знания манипулирования людьми и принялся использовать это знание на практике. Вне конфликтов или сложных условий мне удавалось подстраиваться под собеседника – обычно это был преподаватель. Удавалось более-не-менее умно льстить и пр. Но вот в ситуациях, когда обстановка менялась быстро, мои «леопардовы пятнышки» давали себя знать. Я отвечал дерзко, умно, обидно и довольно зло. И это вызывало первую негативную реакцию или интерес. Затем во мне просыпался ученик Карнеги: «Э, братец, так ведь не продашь ни одного пылесоса…», пытался «включить заднюю», как бы эмоционально сникал и даже несколько заискивал. На контрасте это вызывало раздражение и некоторое пренебрежение. Эффект от такого общения получался довольно удручающий.

Так и жил. Жизненный опыт копился чрезвычайно медленно, но, в целом, Карнеги, стал побеждать. И я потом лишь изредка включал «темную триаду». Хотя она, как мне сейчас кажется, при правильном применении, могла бы стать не менее полезной. Во всяком случае, если бы кто-то мне слегка и доходчиво покритиковал бы старика Дейла, я был бы ему благодарен.

На текущий момент мне представляется, что Дейл применим в ситуациях социального контакта с более старшими по социальному положению мужчинами и, иногда, женщинами – начальницами. Но на одной планке, и особенно с тетками – «темная триада» более предпочтительна. Потому, что без нее ты выглядишь почти, как профессиональный шахнострадалец (сгенерировал новое слово, используя терминологию Шейбона (Шалев тоже – молодец)20). Здесь, как бы напрашивается небольшое ответвление русла моего неспешного повествования в сторону MGTOW21. Но это тоже постле, если какие-нибудь постли наступят…

Офтальмология и разочарование

На четвертом курсе у меня возник роман с глазной микрохирургией и офтальмологией вообще. То ли это была сублимация чувств подслеповатого очкарика. То ли завороженность рукоделием офтальмохирургов. Но я всерьез увлекся офтальмологией и начал заниматься в студенческом научном кружке при кафедре офтальмологии. На самом деле, я был единственный студент в этом кружке. Занимался работой в канве исследования сосудистой или гидродинамической теории глаукомы22. Проводил исследования с помощью реоофтальмографа. По-советски крупный такой аппарат, который записывал изменения электрического сопротивления в сосудистой оболочке глаза у больных глаукомой. Дважды довольно удачно выступал на финальных студенческих конференциях. Много читал по микрохирургии глаза и пр. Собрал небольшую, но вполне адекватную офтальмологическую библиотеку. И пребывая в прекраснодушном состоянии (напрашивается сравнение с профессором Плейшнером в Берне23), всерьез рассчитывал продолжить обучение на кафедре глазных болезней в клинической ординатуре.

Не срослось. До сих пор не знаю точно, почему мне отказали. Варианта – три: первый и официальный – на момент зачисления в клиническую ординатуру я был гражданином только, что образовавшейся Украины, и в России, якобы учиться не мог. Хотя паспорт у меня был советский. Вторая причина – от меня отказалась кафедра, так как существует неписаное правило – сильно близоруких в офтальмологи не брать. И третья причина – блокада моей кандидатуры со стороны деканата факультета в качестве маленькой мести за отказ в написании статьи для институтской газеты об участии во встрече студентов ВУЗов с Президентом РФ Б. Н. Ельциным…

***

Это было странная поездка. Добирались очень плохо – денег пришлось занимать. По сути – в Москве, куда я в числе четырех сокурсников был командирован, состоялся концерт для студентов, он же – элемент предвыборной агитации. Ельцин сказал нам три слова и предоставил сцену народным артистам (не из-за песен народностей, а популярным). Моя юная гневливая душа политически активного студента выдала эмоцию негодования и чувство обманутых ожиданий. А главное было обидно за пережитые дискомфорт и разочарование. Москва начала 90-х годов отнюдь не самое уютное место… Зимняя слякоть и переполненные троллейбусы. Безыдейные хохмы сатириков на сцене. Все это – коктейль неаппетитный. Возвращались в Иваново (триста километров от Москвы) общественным транспортом, так как выделенный нам микроавтобус, скоропостижно умер. Наверное, от удивления, что такой металлолом могут отправить на встречу с президентом.

***

В это время я серьезно готовился к выступлению на студенческой научной конференции, и написать серьезную статью с восторгами по поводу нелепой предвыборной встречи кандидата в Президенты со студентами не мог. Или убедил себя в том, что не мог. В разговоре с замдекана факультета, который предложил такую статью написать, я все это красочно описал. И думать забыл обо всех статьях, которые меня вообще могли попросить написать… Больше деканат меня не беспокоил.

Ну, вот, стало быть, идет финальная подготовка к студенческой конференции, я на сцене среди прочих докладчиков размещаю свои таблички, экранчики и пр. стенды. Боковым, нескоррегированным оптическими средствами зрением расплывчато замечаю, что ко мне из партера аудитории тянется доброжелательная рука замдекана… Воспоследовало наигранно-демократичное рукопожатие доцента кафедры и студента-выпускника.

– Ну что, Барт статью надо отдать в редакцию. Сегодня…, – (у меня через полчаса выступление с докладом о полугодовом исследовании). Я обомлел и вопросительно-негодующе затрепетал на доцента бровями и ресницами. Подозреваю, что и очочки мои запотели от возмущения.

– Тит Титыч… – на самом деле сейчас уже не вспомню, – Не могу, не написал, я ведь предупреждал,… научный поиск и связанные с этим переживания… Какой президент, раз я – Молодой Ученый? И потом, нас ездило четверо… Все обучены грамоте, смею заметить. И по наблюдениям, бегло изъясняются русским языком, – начал нагловато острить, в надежде отшутиться. Лицо ЗД посуровело. Хорошо еще, что не уронил свинцово: «ИТАК???»

– Не-не-не, нереально, стресс юного исследователя…, вынужден отказаться… и это окончательно.

– О-хоа?!,

Позже, на лингвистических курсах меня научили графически изображать падение интонации. Доцент, ментально и эмоционально устранился и вышел из зоны доверия.

Повисла небольшая пауза, так – мгновение… Кругом шли приготовления к конференции. Время схлопнулось., как пишут в фантастических романах…

Я, полагая беседу законченной, и со свойственной молодости наглостью, протянул руку для прощального рукопожатия… Получилось несколько сверху-вниз. Доцент иронично (видимо в этот момент зародилось чувство мести) и раздумчиво посмотрел из партера в мои откровенные очи… Но на рукопожатие корректно ответил…

Забавно, но тогда я этому эпизоду не придал значения.

Сдав государственные выпускные экзамены, в отделе клинической ординатуры и аспирантуры попытался выяснить порядок зачисления. Но тамошняя мышка помотыляв по рабочему столу свои бумажки сказала мне, что: «Таких в списках, зачисленных в ординатуру не значиццо». В озадаченном состоянии я пошел на прием к декану, где он с неторопливостью распределителя стартовых жизненных позиций сжато изложил мне мнение деканата по поводу моего дальнейшего обучения на кафедре глазных болезней. Негражданин. Не возможно. Очень, очень жаль. Такой хороший студент. И учился почти отлично. И вот надо же… Ну, ничего не поделаешь… Хе-хе, всех благ, может свидимся еще…