Барт Малеев - Ненавижу докторишек. Повесть

• Название: Ненавижу докторишек. Повесть
• Автор: Барт Малеев
• Жанр: Русское современное

Стремительная история о нравах в профессиональной врачебной среде. Не без шуток и прибауток, конечно… Используется вымышленная, но эмоционально близкая топонимика.

---

Постепенно на фоне общей малоконфликтной обстановки эти мальчики взрослеют, становятся заведующими, главными врачами и руководителями кафедр. К этому времени им приходится расстаться со своими чудесными темно-каштановые локонами и получить взамен голый череп с пигментными и сосудистыми пятнами. Их щечки втягиваются, губы иезуитски тончают, глаза теряют маслянистую поволоку, взгляд перестает быть добродушным.

НО… итог этих ребят, оцененный на финальном посту житейского весового контроля, и это очевидно, во многом лучше, чем у их стремительных, взбудораженных и конфликтных сверстников. По целому ряду вопросов с их мнением ПРИНЯТО соглашаться. Почему-то мало у кого возникает эмоциональное желание спорить. Это мнение преподносится таким образом, что оно, если не становится руководством к действию, то, по крайней мере, уважается.

Зачастую их дети или внуки продолжают семейные традиции в такой же неочевидной и постепенной манере…, смысл которой заключатся в том, что жизненные цели обозначаются и достигаются постепенно, по мере их естественного и закономерного появления.

СМП

Это опыт бесценный. Но, многие вполне спокойно обходятся и без него. Подстанция. Авеню Спейсквин – на первом этаже детской амбулатории. Обнаруживается по скоплению «рогатых»38. Тогда это были РАФы. Мрачный подъезд с ободранной дверью, вестибюль с кушеткой и окошко диспетчерской. Чуть дальше и направо – коридор, из которого на обе стороны – двери в казармы для врачей, фельдшеров, водил, кабинет старшего фельдшера и заведующего подстанцией. Тубзик. Довольно захезаный. Ну, и вход в диспетчерскую. Желтоватый свет слабосильных лампочек, запах курева. И лекарств. Казармы – это было впечатляюще – нары, сколоченные из досок с промятыми, засаленными матрасами в ковровых попонах – установлены без промежутков между. Проход был только в ногах. Получалось, что доктора (боже-б-же) лежали вповалку, как бомжи. Романтия. Причем для врача бригады №5 своей постоянной шконки не было. И мне приходилось дрыхать в коридоре на стуле.

У мамули был изъят, и нежно почитываем справочник врача скорой медицинской помощи. Ограничений на рабский труд тогда особо не существовало, и я мог дежурить двое суток подряд. И я даже такое практиковал. Ну, интересно же. Пару раз подежурил с более опытными врачами и потом стал подменным на других бригадах. Бывало, что машина находилась в ремонте и тогда предлагали закрыть дежурство на других подстанциях… Ну, как машина – старый микроавтобус на лысой резине, По моим воспоминаниям эффективно тормозило правое заднее колесо, и в гололед «рогатого» разворачивало поперек дороги. На перекрестках это бывало забавно. Хотя и страшно. Однажды в такой момент слишком интенсивно даванул на пассажирский тормоз и продавил полик. Чуть позже обычно работал на пятой бригаде. Но не регулярно. Кроме обычной выматывающей работы были прикольные чисто скоропомощные моменты о которых стоит рассказать.

Ну, например – фельдшерский обжим. Не секрет, что в условиях невыплат зарплат «скорая помощь» кормилась с рук дорогих пациентов. Даже термин был – «позолотите доктору ручку». Фельдшера – активно претендовали на участие в дележе добычи и если, по их мнению, дележ производился неправильно, то начинался обжим – это значит, что фельдшера устраивали мелкий саботаж – например, отказывались выполнять внутривенные инъекции – это, формально, врачебная манипуляция. Пытались вымогать бабло с больных самостоятельно и дерзко, плохо тащили носилки, писали кляузы руководству. У них была своя профессиональная этика и солидарность. Возможно, такая тактика могла бы возыметь эффект, но в моем случае она не сработала… Я прекрасно обходился без фельдшера, больше того, чуть позже он стал мешать. Трудновато, конечно, было транспортировать больных с водителем-санитаром – эти тоже не стремились поднимать тяжести. Пару раз на меня ворчала заведующая, но потом отстала т.к. капризные фельдшера с их вечными жалобами и самой ей надоели.

Еще был случай – не помню, как это случилось, но обнаружил в маленькой индивидуальной аптечке из своей врачебной укладки – разбитую ампулу наркотика… мы тогда возили с собой промедол и морфилонг. Разбитой оказалась ампула с промедолом. Тогда уже с этим делом39 были строгости (из-за медиков-шалунов), и пришлось бы мне проходить через всяческие процедуры административного очищения. Но кто-то предложил купить ампулу лекарства и я этим предложением воспользовался. – отбрыкался.

К моменту моего переезда из Пальмиры я проработал на СП уже девять месяцев и понял, что перестаю справляться… Во всяком случае, в сочетании с основной хирургической работой в госпитале. Трое суточных дежурств в неделю все-таки… Между тем, на вызовах я находил хирургическую патологию и организовывал лечение этих пациентов. На договорных условиях. Что означало – на сколько договорились, то и хорошо….

Прощай Пальмира

Руководить операционным отделением мне не нравилось. Вместо того, чтобы продолжать накапливать лечебный опыт я был вынужден заниматься вопросами материального снабжения. Например, был очевиден дефицит марли40. Из-за нее мне постоянно приходилось конфликтовать с начальником аптеки. Под конец мы с ним вообще поругались. Операционные сестры все время капризничали. Делили дежурства, обязанности, и пр… я с юношеским энтузиазмом пытался их организовать. Хирургическая общественность за мной глумливо наблюдала. Иногда подзуживала, иногда дезинформировала. Я рефлексировал. И хотя были люди, которые меня поддерживали, видя мое искреннее желание сделать работу отделения более управляемой, в целом, эта деятельность вызывала у меня отвращение.

Но поприще организатора операционной работы имело и положительные моменты – я пребывал в ранге заведующего отделением, имел совместительство – врач-онколог, и мог немного заниматься лечебной деятельностью. Мне поручали лечение разных больных – я старался, получалось не все. В ответ на прямолинейную военную критику мне приходилось лишь досадовать на самого себя.

И, тем не менее, иногда удавалось быть по-настоящему полезным. В основной операционной с советских времен был установлен очень крутой операционный светильник – многорефлекторный, под хитрую лампочку. К тому моменту, когда я приступил к работе заведующим операционным отделением, из тридцати двух ламп перегорели двадцать шесть. На определенном этапе целых оставалось и вовсе четыре. В Малороссии таких лампочек на военных (да и на гражданских) базах снабжения не было. Ситуация со светом в экстренной операционной сложилась довольно патовая…

К этому времени я собрался в отпуск и поехал в Метрополию – в Зеев к родственникам жены. Меня снабдили сорока долларами – специально выписанная премия. В чемодан я сложил несколько бутылок коньяку. С долларами – почти сразу возникла проблема – при обмене купонов (местная валюта – на тот момент) у уличных менял, мне подсунули «куклу»41 и я остался без этих, существенных на тот момент денег. Пришлось занимать. Смешно, но в итоге доллары мне не понадобились. В Зеевской областной больнице и в областном предприятии медтехники за небольшое количество коньяку и рассказы о трудностях хирургов в братской республике мне дали – 30 нужных лампочек.

Пока ездил и гулял по осеннему Зееву, побывал на приеме у главного врача больницы скорой помощи – и он согласился принять меня на работу дежурным хирургом. Пообещал. Это была удача. Все складывалось хорошо. И я очень воодушевленный вернулся в Пальмиру.

***

Светильник – ожил. Экстренная операционная сияла. Но мой расчет на то, что добыча дефицитных лампочек поднимет мои акции, и позволит перейти на чисто лечебную должность не оправдался. Большую часть времени я продолжал заниматься организационной работой. И это мне совсем не нравилось. Дежурства в госпитале были относительно спокойными и не слишком интересными. И хотя азы экстренной хирургии и травматологии в госпитале усвоить мне удалось, я чувствовал, что желание воспользоваться предложением о работе в зеевской больнице скорой помощи, становится очевидно непреодолимым.

Как-то легко оформилась внутренняя идея, что окружной госпиталь не совсем то место, где нужно начинать работать молодому хирургу. Усталость от беспросветной череды дежурств на «скорой», также сыграла свою роль. Постепенно убедив себя, в том, что нужны перемены – через некоторое время, я собрался и уехал в Зеев, где, как вы помните мне пообещали работу хирургом. Сказать, что я очень переживал по поводу расставания с Пальмирой, не могу. Тем более, что рассчитывал приезжать сюда – в этот замечательный город, для отдыха.

***

В Зееве, однако, меня ждал сюрприз. В больнице скорой помощи – главный врач, когда я к нему пришел – сделал круглые глаза и сказал, что он ни о чем не помнит. Должностей хирургов нет. Если – есть желание – можно идти работать в приемное отделение – терапевтом.