Аманда Макклелланд - Только неотложные случаи

• Название: Только неотложные случаи
• Автор: Аманда Макклелланд
• Жанр: Биографии
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-112826-5

«Только неотложные случаи» – история медсестры, участвовавшей в многочисленных миссиях Красного Креста. Свою карьеру Аманда Маклелланд начала в австралийской глуши, среди аборигенов, в роли фельдшера. Поняв, что такая работа по ней, Аманда поступает в Красный Крест и отправляется в свою первую миссию – в Южный Судан, где идёт война. Основной обязанностью ее становится обеспечение санитарных условий для гражданского населения. Далее следует Индонезия, потом Непал, где ей приходится пешком карабкаться по горам, чтобы добраться до отдаленных посёлков и наладить там систему водоснабжения. Потом Соломоновы острова, Уганда, Папуа Новая Гвинея, Конго, Эфиопия, Сомали…

---

Мы с моей партнершей расстались, и я вернулась в Брисбен, где купила дом. Следующие три месяца я не делала ничего – просто отдыхала. Орукун оказался моим самым тяжелым местом работы, но никакой реабилитации после него медикам не полагалось. Мне пришлось самой позаботиться о себе. Три месяца я каждое утро ходила плавать. По вечерам красила дом. Я не хотела слушать чужих мнений относительно проблем Орукуна и избегала разговоров о нем. Собственно, все три месяца я старалась вообще не разговаривать. Я не понимала, что со мной не все в порядке – по крайней мере, пока. Просто хотела побыть одна.

4 Любите коров – не «любите» коров

В 1859 году швейцарский предприниматель Анри Дюнан стал свидетелем ожесточенного сражения между Францией и Австрией, после которого на поле битвы осталось лежать 40.000 убитых и раненых. Потрясенный зрелищем этой бойни и полным отсутствием медицинской помощи солдатам, Дюнан уговорил местное население взять заботу о них на себя. Солдаты получали лечение вне зависимости от того, на чьей стороне сражались, а медсестры, жительницы близлежащих деревень, сохраняли нейтралитет. Позднее Дюнан написал книгу, где призывал к созданию национальных волонтерских организаций для оказания помощи раненым в боях. Так появился Красный Крест, одна из старейших и наиболее уважаемых гуманитарных организаций в мире.

В наше время Красный Крест представляет собой широкую сеть национальных агентств, финансируемых собственным правительством, с единым управляющим органом, Международной федерацией Красного Креста. Вместе с Международным комитетом Красного Креста, отвечающим за гуманитарные операции в зонах конфликтов, национальные агентства обеспечивают медицинскую помощь жертвам войн и природных катастроф. Они также занимаются восстановительными работами в зонах конфликтов, кризисов и нищеты. И всегда, в любых условиях, сохраняют нейтралитет и независимость.

Я мало что знала об этой организации, когда в 2003 году подала в нее заявление. Для всех, кто хочет заняться гуманитарной работой, поступление в Красный Крест является заветной мечтой, шансом поработать в зонах конфликтов и природных катастроф в разных странах мира. Я не то чтобы стремилась к гуманитарной работе, но очень хотела снова оказаться в какой-нибудь удаленной глухомани. Девять месяцев я пробыла медсестрой в одном из колледжей Брисбена, и мне там страшно надоело. Я хотела поездить по миру, погрузиться в работу, не боясь испачкать рук.

Меня вызвала на собеседование менеджер по персоналу Австралийского Красного Креста, которую звали Шарлотта: она набирала местных медсестер для международных миссий. Шарлотту особенно заинтересовала моя работа в Кейп-Йорке. Она участвовала в миссиях по всему миру, в зонах разных конфликтов и катастроф, но, попав медсестрой в Орукун, продержалась не больше пары недель.

– Как вы смогли протянуть там три года? – воскликнула она.

– Не знаю… – Я пожала плечами. – Мне было интересно.

Работа постоянно ставила передо мной новые задачи, да и жить в той части мира мне нравилось. Переживания к тому моменту улеглись. Ответ был честным. И, как оказалось, единственно верным.

Моя квалификация оставляла желать лучшего, резюме я составила кое-как, но все было решаемо, по мнению Шарлотты. Она записала меня на курсы и помогла переписать резюме, прежде чем переслать его дальше по цепочке. Шарлотта решила, что я – подходящий кандидат для Красного Креста. Опыт, приобретенный в Орукуне, за деньги не купишь.

Моя новая работа началась с недельного вводного инструктажа в тренировочном лагере Красного Креста, где я посвятила немало времени изучению наследия Анри Дюнана и фундаментальных принципов организации. Деятельность Красного Креста основывается на принципах Женевской Конвенции, которых следует строго придерживаться: это беспристрастность, нейтральность, независимость и гуманность. Их нам вбивали в голову, как мантры. Сотрудники Красного Креста выполняют достойную и трудную работу. Еще неизвестно, справимся мы с ней или нет.

В лагере новички не только тренировались, но и подвергались всесторонней оценке: руководство должно было решить, насколько мы подходим для работы в организации. Пока мы осваивали навыки пользования полевыми рациями и способы выхода из конфликтов, инструкторы делали все, чтобы нам помешать, тем самым проверяя нашу реакцию на стресс. Например, выйдя на пару минут из класса, мы могли вернуться и увидеть, что все наши учебники и тетради перепутаны – без всякого объяснения причин. Однажды, явившись на ужин, мы не нашли столовых приборов. Все это были мелочи, но весьма красноречивые: многих они выводили из себя.

В конце тренинга к нам в аудиторию ворвались вооруженные солдаты. В полном камуфляжном обмундировании, с автоматами, они потребовали вызвать старшего: солдаты хотели, чтобы врачи поехали в их лагерь и осмотрели раненых. Они вывели из аудитории двух докторов и медсестру, мы услышали два выстрела, пиф-паф, и все закончилось.

Конечно, мы понимали, что это инсценировка. Людям, которых солдаты увели с собой, не грозила никакая опасность, но упражнение много что показало. Привычный режим нарушился, мы испытали определенный стресс, и он продемонстрировал, что часть кандидатов для работы не готова. Один, например, раньше уже работал в зоне конфликта, и пережил пост-травматический стрессовый синдром. Второй служил в армии – этакий альфа-самец: он попытался взять ситуацию под контроль и провалил тест.

На разборе инструкторы сказали, что нам надо назубок заучить последовательность действий при подобных сценариях, потому что в реальной жизни мы должны реагировать эффективно и не терять головы. Подобные инциденты случаются нечасто, но их вероятность существует. Не надо нервно хихикать, потому что ситуация вам кажется нереальной. Засмеявшись повстанцу в лицо, вы рискуете получить пулю.

Я прошла базовую подготовку, и меня включили в лист ожидания Красного Креста. Вызов мог поступить в любую минуту. Однако прошло девять месяцев, прежде чем для меня нашлась подходящая миссия.

Красный Крест искал человека для работы на два-три года в международной команде в Южном Судане. Туда уже отправляли по очереди двух медсестер, но обе уехали, досрочно разорвав контракт, из-за тяжелых условий проживания. Шарлотта поручилась за меня, убедив руководство, что я досрочно не уеду и быстро войду в курс дела, несмотря на некоторые пробелы в образовании. «Войти в курс дела» в Красном Кресте означало приобрести навыки, необходимые на конкретном участке: в данном случае речь шла о вождении внедорожника и использовании полевой радиостанции, а также неукоснительном следовании протоколам безопасности. Для меня все это давно стало второй натурой. Шарлотта верила в меня и поэтому убедила Красный Крест дать мне шанс.

Через десять дней я села в самолет до Хартума, северной столицы Судана. В стране велась активная гуманитарная деятельность из-за волнений на западе Дарфура, где в сельской местности орудовали исламские повстанцы, «Джанджавид». В Хартуме мы коротко переговорили с руководителем штаба по водным ресурсам и ассенизации, который дал мне очень ценный совет. Он сказал сидеть тихо и не высовываться – хотя бы месяца три. После этого я погрузилась на следующий самолет. Моим конечным пунктом был Йироль в центре Южного Судана, где мне предстояло заниматься программой по пропаганде гигиены, которая велась там уже два года. По словам руководителя штаба, программа шла очень хорошо, и мне в ней ничего не следовало менять.

– Ты экспат, не эксперт, – сказал он. – Держи рот на замке, а глаза – широко открытыми.

Из Хартума я сначала полетела в Кению, в городок Локичоджио, где в ходе второй гражданской войны в Судане, начавшейся в 1983 году, сформировался крупный гуманитарный узел. Двадцать лет оппозиционные силы Южного Судана боролись с северянами за независимость. Единственным безопасным местом, откуда могли действовать гуманитарные организации, стали приграничные области Кении, где Красный Крест построил госпиталь и жилой квартал для персонала. Из Локи их самолеты летали в Южный Судан, вывозя раненых на операции и лечение.

В Южном Судане имелась только одна миссия Красного Креста, в которую я и направлялась. После вводного инструктажа меня посадили на грузовой самолет из Локичоджио до Йироля, крошечного городишки в сердце страны. Там работала немногочисленная группа экспатов, обслуживавших маленький госпиталь и живших при нем. Следующие двенадцать месяцев мне предстояло провести с ними.

Под крылом самолета колыхались зеленые волны просяных полей. Однако видимость оказалась обманчивой: хотя дожди шли обильно, и просо уже поднялось выше моей головы, собирать урожай было рано, а прошлогодние запасы заканчивались. Как я узнала в дальнейшем, это называлось «голодным сезоном».