Дэйв Ицкофф - Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться

• Название: Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться
• Автор: Дэйв Ицкофф
• Жанр: Биографии
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-097870-0

Если вас внезапно остановят на улице и попросят назвать имя самого вдохновляющего и забавного актера, скорее всего, вам на ум придет именно его имя. Что заставило его в 2014 году покончить с собой? Ведь у него было все – «Оскар» за «Умницу Уилла Хантинга», 6 премий «Золотой глобус», множество наград за лучшие роли, лучшего комедийного актера, лучшего стенд-ап комика. Целый мир обязан Робину Уильямсу тем, что однажды в кромешной тьме зажегся луч радости и доброты, который пытался осветить все, а в итоге сгорел сам. Целые поколения детей выросли на его фильмах: мы учились по ним умению радоваться и быть счастливым в любой ситуации, дружить и любить, мы смеялись и плакали над его персонажами, переживали за неудачи и радовались за успехи. Казалось, нет в мире человека счастливее Робина Уильямса. Но, к сожалению, по ту сторону экрана его жизнь была совсем другой – всю жизнь он боролся со страхами, низкой самооценкой, тревожностью и депрессией. Он выходил на камеру и помогал нам бороться с нашими демонами, а потом уходил в тень и оставался один на один со своими. И стал Великим. Эта книга – самый полный портрет удивительного человека от рождения до смерти. В ней перед нами предстает настоящий Робин Уильямс – таким, каким его не знали даже близкие люди. Человек, который боролся с депрессией с помощью юмора, но так и не смог примириться с блеском собственной славы. Человек, который ушел слишком рано.

---

Как-то Масада вел в Bla-Bla Café шоу, где был задействован Робин. «Я позвал его на сцену, – рассказывает Масада, – он вышел и спросил, играл ли я когда-нибудь Шекспира. Я не знал, кто такой Шекспир. Кто такой этот чертов Шекспир? Что это такое Шекспир? Робин попытался мне его описать и стал цитировать строки: ”Быть или не быть. Вот в чем вопрос“. Я говорю: ”Что за вопрос? А люди уже начинают смеяться. Я и не знал, что делаю правильно. Люди хохочут, потому что я облажался, а я-то это делаю не специально. Но рядом с ним я чувствовал себя уверенно».

К этому времени выступления Робина превратились в переполненный мешок эпатажных голосов и преувеличенных персонажей, срисованных с людей, которых он встречал во время путешествий, с себя и из своего необъятного воображения: надменный аристократ и славный малый с юга, бурчащий старикашка, проповедник с телевидения и русский с сильным акцентом, отдельные пародии на знакомых и малоизвестных представителей поп-культуры, будь то Манчкин из «Волшебной страны Оз» или плачущий главный герой из «Мухи», злой мяукающий Петер Лорре или общительный эстрадный исполнитель Джордж Джессел. Но ближе всего к его сердцу был классически обученный актер, который говорит на смеси возвышенного Елизаветинского языка и грубых анатомических отсылок.

Робин начал проводить сравнения с эксцентричным Энди Кауфманом, который, казалось, то и дело перепрыгивает с одного героя на другого, даже когда не играет на сцене. Как позже он вспоминал: «Я всего лишь раз поговорил с Энди, когда он никого не изображал. Это было в магазине здоровой еды. Мы поздоровались и поинтересовались друг у друга, как дела. После этого Кауфман медленно, но верно снова вернулся к пародии. Я сказал: «Увидимся. Береги себя».

Беннетт Трэймер, начинающий сценарист, от друга услышал, что тот в Improv видел комика, который даже лучше и интересней, чем Кауфман. С долей скептицизма Трэймер отправился в клуб и был изумлен, когда Робин голосом Шекспира болтал с официанткой, которая, сама того не понимая, стала действующим лицом сценки. «Что бы она ни сказала или сделала, он все умудрялся обыграть, как если бы они репетировали несколько дней подряд, – рассказывал Трэймер. – Робин попросил у нее выпивку: ”Милая моя, я слышу, как в бутылке шипит Перрье“. Кто-то его перебил, и он сказал: ”Первый раз перебиваете?“ Просто уничтожил парня».

Когда Робину выпал шанс попасть на прослушивания в Comedy Store и всемогущий Mitzi Shore, он не упустил эту возможность. Попав однажды вечером в понедельник в самое главное помещение на бульваре Сансет, он вышел на сцену без ботинок, в футболке и в комбинезоне и произнес строку грубого шекспировского актера: «А теперь пара строк из Two Gentlemen of Santa Monica («Два джентльмена из Санта Моники». Пьеса Шекспира Two gentlemen of Verona – Два веронца), также известного под названием As You Lick It («Как вы это лижете». Пьеса Шекспира называется As you like it – Как вам это нравится)». И пока восторженная публика все еще приходила в себя, он подбросил им еще одну шутку: «Послушайте, луна как яичко висит низко на небе». Шор тут же позвала Аргуса Хамильтона и сказала ему: «Я сейчас приду с новым комиком, чтобы там он мог повторить то, что сделал здесь».

Как новый член Comedy Store Робин получил уникальную оплачиваемую работу с вознаграждением в размере 200 долларов и почетный статус в одном из самых популярных мест сбора комиков стендапа в городе. Выступления придали ему ауру признания, и это гарантировало, что любой в Голливуде, кто ищет новых исполнителей, увидит его шоу в ближайшие месяцы.

Другие комики тоже приходили познакомиться с Робином и уходили с его шоу, чувствуя восторг – да и что скрывать – зависть и бессилие. Дэвид Леттерман, язвительный стендап-комик и писатель, недавно приехавший из Индианы, и его друг комик Джордж Миллер несколько раз присутствовали на шоу Робина в Comedy Store в Вествуде, где у них развилась своеобразная мазохистская зависимость от него. «Мы были просто парнями, стоящими у микрофона и рассказывающими шутки, – рассказывал Леттерман. – Это всех устраивало. И тут входит Робин. Даже не входит, а как будто влетает – его энергия позволяла просто порхать в воздухе. Было ощущение, что он парил над сценой, столами и баром. Мы с Джорджем бесконечно обсуждали Робина, и в наши умы даже закрадывались мысли о том, что мы должны покинуть бизнес».

Робин стал членом Comedy Club Players, внутренней группы исполнителей импровизации, которая записывала рекламные наброски и создавала персонажи, а также весьма интересные моменты вроде вечерних шоу, где аккомпанировали блюзовые оркестры. «Мы хотели быть правильными, – говорил Джим Стаал, один из членов Comedy Club Players. – Правила импровизации были неприкосновенны – важна только сцена. А затем пришел Робин и был как слон в посудной лавке. Он выдал шесть шуток, и зрители чуть не намочили штаны к тому времени, как начинает говорить другой человек. А потом, когда люди что-то говорят, он быстро меняет тему и становится кем-то другим».

Робин продолжал выступать и в других группах, в которых состоял. Бывали вечера, когда он переходил прямо из Off the Wall в Comedy Store или Improv вместе с несколькими товарищами из труппы. Валери всегда сидела в толпе на его шоу и поправляла, если он сбивался. Пока зрители еще только узнавали Робина и знакомились с его необычным стилем, Валери выступала в качестве заводилы, помогая ему и толпе привыкнуть друг к другу. Как только Валери видела, что Робин колеблется, она начинал кричать: «Робин, что там у тебя в голове?» Он слышал знакомый голос, издавал медленный крякающий звук и притворялся, что поднимает верхнюю часть черепа. Таким образом у него появлялось время перевести дыхание, прежде чем вылить следующий поток своего остроумия.

Comedy Store предлагал Робину также выход на его идола Ричарда Прайора, у которого он учился и с которым позже стал друзьями. Прайор выступал в клубе на регулярной основе, он пришел сюда, чтобы навести порядок, пошутить о своем жестком воспитании в Пеории и о своей борьбе с зависимостью от кокаина. Несколько раз в неделю Робин наблюдал, как Прайор погружался в нечеткий говор района Миссисипи и его пьяного альтер-эго Мадбона или же импровизировал на тему последней неприятности, произошедшей с ним совсем недавно. «Он выступал последним, – рассказывал Робин. – Все приходили на него посмотреть. Это была как аудиенция у папы римского. Я видел, как он делал то, что больше никогда не повторял. Люди вскрикивали: ”Покажи Мадбона!“ А он отвечал: ”Сами показывайте Мадбона, твою мать. Вы знаете его лучше меня“. Это было сродни трансформации: можно было наблюдать, как он пробует разные вещи и порой заходит очень далеко, рассказывая о чем-то очень личном и болезненном».

Одна из сценок Прайора, которая больше всего запомнилась Робину, была о том, как Господь вернулся на землю, чтобы забрать своего сына, где узнал, что Иисуса распяли. «В конце сценки все зрители одновременно выдыхали, произнося ”Что?“ – говорил Робин. – Это была странная и красивая сценка. В ней не было персонажа. В ней был только он». Но были вечера, когда Прайора вообще было невозможно предугадать.

«Были ночи, когда ты просто на него смотрел, – рассказывал Робин. – Иногда он словно звал людей на сцену, а среди зрителей были такие люди, как Вилли Нельсон, который в конце, когда все расходились, играл музыку. Она была похожа на джаз, это было невероятно».

Прайор не скрывал свою тяжелую зависимость от алкоголя и наркотиков ни от зрителей, ни от комиков, искавших его покровительства, и Робин видел результат употребления этих веществ во время выступлений. «Кокс двигал им, – говорил Робин. – А алкоголь создавал между ним и зрителями подушку безопасности, чтобы Ричард в какой-то мере мог спокойно излить свою душу. Когда он не был под кайфом, ему было очень непросто, потому что его охватывал страх. Но если Прайор пропускал пару рюмок Курвуазье, он был чертовски крут».

Наркотики стали постепенно проникать и в жизнь Робина. Кокаин уже был широко распространен в Голливуде и завоевал репутацию «шампанского среди наркотиков», за его сильный, но «чистый» кайф, причем без лишних проблем, как от более тяжелых наркотиков, например героина. Кокаин был в кровотоке города, он вращался тут как валюта, особенно в среде тех, кто стремился к славе и хотел, чтобы вечер длился немного дольше.

Когда один из друзей Робина по колледжу Клермонт Боб Дэвис приехал посмотреть его выступление в Comedy Store, то был удивлен, увидев, как после шоу его одногруппник на парковке клуба потребляет наркотик. «Какой-то парень подошел к нему с ложкой кокаина и поднес к носу – пшик, – рассказывал Дэвис. – И это был не его друг, просто подошел фанат». Боб, сам не употреблявший кокаин, понимал, что может встретить его в этой среде, но все равно был поражен.

Дэвис не часто встречался с Робином в последнее время, но ясно видел, что вращающиеся вокруг Уильямса люди были заинтересованы в его зарождающейся популярности. После окончания одного из выступлений Робина Дэвис сказал: «Там было порядка двадцати человек. Большинство не были мне знакомы. Они его постепенно захватывали».