Рэймонд Чандлер - Неприятности – мое ремесло

• Название: Неприятности – мое ремесло
• Автор: Рэймонд Чандлер
• Жанр: Классические детективы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18719-1

Книги Рэймонда Чандлера о Филипе Марлоу не только заложили основы жанра «крутого» детектива, но и стали современной классикой в самом широком смысле. «Рэймонд Чандлер – оригинальнейший стилист, а его герой Филип Марлоу бессмертен, как Шерлок Холмс», – писал маститый Энтони Бёрджесс, а знаменитый поэт У. Х. Оден говорил: «Прозу Чандлера надлежит читать и оценивать не как сиюминутное развлечение, а как произведение искусства». Данный том содержит полное собрание произведений короткой формы американского мастера. Центрального персонажа в этих рассказах и повестях могут звать по-разному – Тед Кармади или Уолтер Гейдж, Джонни Далмас или Джон Эванс, Мэллори или уже Филип Марлоу, – но с самого начала он представлял собой новый тип детективного героя: он романтик, сентиментальный рыцарь, всегда сохраняющий свою индивидуальность и соблюдающий кодекс чести. Он не ищет приключений – они сами его находят, и с полным на то правом он может заявить: «Неприятности – мое ремесло…»

---

– Ничего, – ответил я. – Насколько мне известно, вы чисты.

Он поднял большую волосатую ладонь и целую минуту пристально разглядывал ее.

– Вы не поняли. Меня прислал парень по имени Макджи. Фиалка Макджи.

– Отлично. Как поживает Макджи?

Фиалка Макджи был детективом в отделе по расследованию убийств полиции округа.

– Нет, вы все же не поняли… – Он снова посмотрел на свою большую ладонь и нахмурился. – Для вас тут есть работа.

– Я теперь не часто выхожу из дому. Старею, наверное.

Он внимательно огляделся, слегка блефуя, – так ведут себя не очень наблюдательные от природы люди.

– Может, дело в деньгах?

– Может.

На Дравеке был замшевый плащ с поясом. Он небрежно распахнул плащ и достал бумажник, размерами чуть не дотягивающий до охапки сена. Купюры торчали из него со всех сторон. Когда он шлепнул бумажником о колено, тот издал приятный тугой звук. Дравек вытряхнул деньги, выбрал несколько купюр, запихнул остальные назад, уронил бумажник на пол и оставил его там. Затем сложил пять сотенных купюр, как сдачу в покере, и пристроил их на столе у вентилятора.

Он тяжело отдувался, словно эти манипуляции отняли у него все силы.

– Денег у меня хватает.

– Вижу. И что я должен сделать? Если возьму их?

– Теперь вы меня знаете, так?

– Чуть лучше.

Я достал из внутреннего кармана конверт и прочел вслух то, что было написано на обратной стороне:

– «Дравек Антон, или Тони. Бывший сталевар из Питсбурга, затем охранник на грузовом транспорте, физически сильный. Нарушил закон и угодил за решетку. Уехал из города. Подался на Запад. Выращивал авокадо в Эль-Сегуро. Завел собственное ранчо. Быстро сориентировался, когда в Эль-Сегуро начался нефтяной бум. Разбогател. Потерял много денег, скупая непродуктивные скважины. Но еще достаточно богат. Серб по национальности, рост шесть футов, вес двести сорок фунтов, одна дочь, жены никогда не было. Никаких претензий со стороны полиции. После Питсбурга – чисто».

Я раскурил трубку.

– Ух ты! – сказал Дравек. – Где вы это взяли?

– Связи. Так чего вы хотите?

Он поднял с пола бумажник, некоторое время рылся в нем двумя толстыми пальцами, высунув от усердия язык. Наконец Дравек достал тонкую визитную карточку коричневого цвета и два мятых клочка бумаги и подвинул ко мне.

На изысканной карточке, напоминавшей карточку гольф-клуба, я прочел имя: «Мистер Гарольд Хардвик Стайнер». А внизу мелкими буквами: «Редкие книги, роскошные издания». Ни адреса, ни номера телефона.

Белые листки – всего три – оказались обыкновенными долговыми расписками, на тысячу долларов каждая. Под ними стояла корявая размашистая подпись: «Кармен Дравек».

– Шантаж? – спросил я, возвращая расписки.

Он медленно покачал головой, и его лицо смягчилось – впервые за время нашей беседы.

– Кармен – моя малышка. Этот Стайнер… он ее донимает. Девочка все время ездит к нему домой, они там устраивают гулянки. Наверное, спит с ним. Мне это не нравится.

Я кивнул.

– А расписки?

– На деньги мне плевать. Она с ним вроде как развлекается. Тут уж ничего не поделаешь. Кармен… как говорится, помешана на мужчинах. Скажите Стайнеру, чтобы отстал от нее. А не то я собственными руками сверну ему шею. Понятно?

Дравек говорил быстро, тяжело дыша. Глаза у него стали маленькими, круглыми и злыми. Зубы стучали.

– Почему об этом ему должен сказать я? А сами?

– Я могу слететь с катушек и убить гада! – выкрикнул он.

Я достал из кармана спичку и проткнул неплотный пепел в трубке. Потом внимательно посмотрел на Дравека, обдумывая его слова:

– Выходит, боитесь.

Он сжал кулаки, поднял на уровень плеч и угрожающе тряхнул – два огромных шара из костей и мышц. Потом медленно опустил и с тяжелым вздохом признался:

– Да, боюсь. Я не знаю, что с ней делать. Парней меняет как перчатки, и все сволочи. Недавно я отвалил пять тысяч парню по имени Джо Марти, чтобы он отстал от нее. Кармен до сих пор на меня злится.

Я стал смотреть в окно, наблюдая, как капли расплющиваются о стекло и густыми волнами сползают вниз, словно растаявший желатин. Слишком рано для такого дождя – только начало осени.

– Деньги давать бессмысленно, – сказал я. – Этим можно заниматься всю жизнь. Поэтому вы решили поручить Стайнера мне.

– Передайте, что я сверну ему шею!

– И не подумаю. Я знаю Стайнера. Сам бы с удовольствием свернул ему шею, будь от этого толк.

Дравек наклонился вперед и схватил меня за руку. Глаза его наполнились слезами, как у обиженного ребенка.

– Послушайте, Макджи говорит, что вы хороший парень. Я вам признаюсь в том, в чем не признавался никому никогда. Кармен… Она вовсе не мой ребенок. Я просто подобрал ее совсем маленькой – на улице, в Смоки. А может, я ее украл, а?

– Похоже на то.

Я с трудом высвободил руку. Ее пришлось растереть, чтобы восстановить кровообращение. Ну и хватка у этого парня – телеграфный столб сломает.

– Тогда я буду говорить напрямик, – мрачно и в то же время нежно проговорил Дравек. – Раз уж я сюда пришел, придется выложить все. Она взрослеет. Я люблю ее.

– Ну да. Естественно.

– Вы не понимаете. Я хочу на ней жениться.

Я во все глаза смотрел на него.

– Девочка становится старше, разумнее. Может, Кармен выйдет за меня, а?

Он умоляюще посмотрел на меня, словно я тут что-то решал.

– А ее вы спрашивали?

– Я боюсь, – смущенно пробормотал Дравек.

– Как вы думаете, Кармен неравнодушна к Стайнеру?

Он кивнул и тут же прибавил:

– Но это ничего не значит.

Вполне вероятно. Я встал с кровати, распахнул окно и подставил лицо под струи дождя.

– Давайте начистоту. – Я закрыл окно и вернулся к кровати. – От Стайнера я могу вас избавить. Это нетрудно. Только непонятно, что это вам даст.

Он снова попытался схватить меня за руку, но теперь я успел отдернуть ее.

– Вы пришли сюда взвинченный, размахивали деньгами, – сказал я. – А уходите успокоенный. И мои слова тут ни при чем. Вы все заранее знали. Я не Дороти Дикс[10] и не круглый дурак. Но я избавлю вас от Стайнера, если вы действительно этого хотите.

Он неуклюже поднялся, махнул шляпой и уставился на мои ноги:

– Избавьте меня от Стайнера – как вы сами выразились. Все равно он ей не пара.

– Возможно, вам тоже придется несладко.

– Ничего. Я готов.

Дравек застегнул плащ, нахлобучил шляпу на большую лохматую голову и вышел. Дверь за собой он закрыл очень осторожно, словно покидал больничную палату.

Я подумал, что Дравек явно не в своем уме. Тем не менее он мне понравился.

Спрятав деньги в надежное место, я смешал себе виски с содовой и уселся в большое кресло, все еще хранившее тепло его тела.

Потягивая коктейль, я размышлял, догадывается ли Дравек о тайном бизнесе Стайнера.

Стайнер владел коллекцией редких и не очень редких книг непристойного содержания, которые он давал читать проверенным людям за десять долларов в день.

2

Дождь лил весь следующий день. Ближе к вечеру я сидел в своем «крайслере», припаркованном на противоположной стороне бульвара наискосок от узкого фасада магазина, над которым светилась зеленая неоновая вывеска: «Г. Х. Стайнер».

Капли дождя барабанили по тротуару, так что брызги летели почти до колен, вода переполняла водостоки. Громадные полицейские в дождевиках, блестевших, словно стволы винтовок, веселились от души, перенося через опасные места хорошеньких девушек в сетчатых чулках и изящных резиновых ботиках и не упуская случая потискать красоток.

Дождь стучал по капоту «крайслера», терзал туго натянутый брезент крыши, затекал в щели в местах крепления складного верха, собирался в лужу на коврике у ног.

Со мной была большая фляжка виски. Я часто прикладывался к ней, чтобы развеять скуку ожидания.

Стайнер делал деньги даже в такую погоду. А может, особенно в такую погоду. Перед магазином останавливались красивые автомобили, из которых выходили красиво одетые люди, скрывались за дверьми магазина, а затем появлялись со свертком под мышкой. Разумеется, они могли покупать редкие книги или роскошные издания.

В половине шестого из магазина выскочил прыщавый паренек в кожаной ветровке и быстрой походкой направился в переулок. Вернулся он за рулем аккуратного кремово-серого купе. Из магазина вышел Стайнер и сел в машину. Он был в темно-зеленом кожаном плаще, но без шляпы, во рту сигарета в янтарном мундштуке. С такого расстояния я не мог разглядеть стеклянный глаз, однако не сомневался, что это Стайнер. Пока он шел по тротуару, паренек в штормовке держал над ним зонт, затем сложил зонт и сунул в машину.

Стайнер поехал по бульвару на запад. Я последовал за ним. Он миновал деловые кварталы и у Пеппер-кэньона повернул на север. Я спокойно держался в квартале позади него, нисколько не сомневаясь, что он направляется домой.

С Пеппер-драйв Стайнер свернул на извилистую ленту мокрого бетона, которая называлась Лаверн-террас, и доехал почти до самого верха. Это была узкая дорога с высокой насыпью с одной стороны и редкими убогими домиками на крутом склоне холма – с другой. Их крыши едва поднимались над уровнем дороги. Перед домами росли кусты. То тут, то там попадались мокрые деревья.