Фрэнк Герберт - Зеленый мозг. Долина Сантарога. Термитник Хеллстрома

• Название: Зеленый мозг. Долина Сантарога. Термитник Хеллстрома
• Автор: Фрэнк Герберт
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-17-147912-1

Фрэнк Герберт (1920–1986) – американский писатель-фантаст, автор знаменитой фантастической саги «Хроники Дюны», переведенной на десятки языков и завоевавшей по всему миру миллионы поклонников. Самый авторитетный журнал НФ «Локус» признал «Дюну» Герберта лучшим научно-фантастическим романом всех времен и народов. Однако творческое наследие автора не ограничивается прославленной эпопеей о планете Арракис. Представляем вашему вниманию научно-фантастические романы «Зеленый мозг», «Долина Сантарога» и «Термитник Хеллстрома». Трудно поверить, что они создавались в 60–70-е годы ХХ века – настолько актуальными кажутся угрозы, о которых предупреждал великий писатель-фантаст. Плачевные последствия экологических экспериментов, наступление агрессивного микромира, катастрофические изменения флоры и фауны – все это лишь начало грозного ответа Природы на разрушительные действия человечества, присвоившего себе единоличное право на использование ее ресурсов в ущерб остальным обитателям планеты.

---

– Она вновь полетела! – возмущался мозг.

Танцуя, курьеры на потолке передавали свое сообщение, уточняя детали легким гудением. Отработав свое, первая группа уступила место следующей, и та, словно облако золотистой слюды, влетела в пещеру через залитый солнечным светом вход.

«Машина сильно повреждена, – докладывали новые курьеры – Она больше не в состоянии плавать. Часть ее погружена под воду. Человеческие существа не пострадали. Мы ведем на место боевые группы, но люди стреляют ядами во все, что движется. Ждем ваших инструкций».

Мозг заставил себя успокоиться – необходимо было заняться оценкой ситуации и принятием решения. Эмоции, эмоции… Эмоции – проклятие логики, думал он. Данные, информация – вот что составляло основу его бытия. Но нечто всегда оставалось в тени. Например, новые события видоизменяли старые факты. Мозг многое знал о человеческих существах. Почерпнул из наблюдений, какие проводили его слуги и подопечные; кое-что вывел индуктивно и дедуктивно, а кое-что выведал, поглощая сведения из библиотеки микрофильмов, которую люди оставили в Красной зоне перед своей эвакуацией. Но в этих данных было много лакун!

Мозгу так не хватало способности передвигаться самостоятельно, с помощью собственных сенсоров собирать ту информацию, которую пока он мог получить лишь с помощью курьеров. Это желание вызвало бурю сигналов от спящих и уже почти атрофировавшихся центров контроля над мускульной системой. Насекомые-няньки засуетились по поверхности мозга, питая те его участки, где наблюдалось излишнее возбуждение, а также воздействуя гормонами на зоны, где видна была негативная активность, ставящая под угрозу само его существование.

Атеизм, размышлял мозг, есть состояние химического покоя и уравновешенности. Эти человеческие существа говорили об атеизме и небесах (в религиозном смысле). Данные проблемы ставили мозг в тупик. Разговор же вырос из ссоры и каким-то образом был связан с человеческой моделью воспроизводства себе подобных, по меньшей мере, в той ее части, которая имела отношение к находящимся в аэрокаре людям.

Насекомые на потолке повторяли: «Ждем ваших инструкций».

Моих инструкций… Я… Мне… Мои… Моих…

И вновь засуетились насекомые-няньки.

Вскоре вернулось состояние покоя, и мозг удивился простому факту, что мысли – просто мысли – способны ввергнуть его в расстройство. Эта особенность, кстати, присуща и людям.

– Человеческие существа из машины должны быть захвачены живыми, – скомандовал мозг.

И понял – это был эгоистичный приказ. У него, мозга, накопилось слишком много вопросов к этой троице.

– Подключить все наличные боевые группы, – продолжил он. – Найти подходящее место ниже по течению реки, более удобное, чем в прошлый раз, и отправить туда половину боевых групп. Оставшимся приказываю немедленно атаковать. – И добавил: – Если попытка захватить людей живыми окажется неудачной, приказываю убить их, но сохранить головы, доставив их сюда в рабочем состоянии.

Курьеры были отпущены. Они получили инструкции и понесли их прочь из пещеры на залитый солнечным светом воздух над ревущим потоком реки.

На западе тучи закрыли солнце.

Мозг отметил этот факт. Кстати, шум воды в реке стал сильнее. Значит, в горах прошли дожди. И эта мысль вызвала в памяти картины – мокрые листья, ручейки на лесной подстилке, холодный влажный воздух, ноги, вязнущие в серой глине…

Ноги в этих воспоминаниях принадлежали ему, и это показалось мозгу странным. Но насекомые-няньки имели в своем распоряжении все необходимые химические вещества, чтобы вернуть мозгу безмятежность, и тот, вернувшись в свое нормальное состояние, принялся обдумывать те сведения о кардинале Ньюмане, которыми располагал. И сразу выяснилось, что он не может найти в себе хоть что-то, имеющее отношение к кардиналу Ньюману, которого, по мнению латентной королевы из аэрокара, должен был трахнуть китаец.

Заплатка состояла из листьев, перевитых растяжками для палатки и промазанных коагулятом из пенной бомбы, которую Жуан взорвал внутри поплавка. Аэрокар плавал, приподняв нос, недалеко от берега, и Жуан, стоя по пояс в воде, проверял свою работу.

Прямо над его головой свистели вырывающиеся из раструбов эжекторов ядовитые спреи, хлопали, как открывающиеся бутылки шампанского, пенные бомбы. Воздух был наполнен горьковатым запахом ядов, черная и оранжевая пена уплывала вниз по течению реки и лежала, колыхаясь, на границе воды и песка, рядом с останками лиан от испанского брашпиля. В клочках этой пены видны были мертвые и умирающие насекомые.

В промежутке между атаками Рин склонилась к Жуану и спросила:

– Сколько еще?

– Похоже, держит, – отозвался Жуан, оценив свою работу.

Он потер шею и руки. Не всех насекомых удалось обезвредить ядами и бомбами, и кожа его горела от укусов и впрыснутых ядов. Взглянув на Рин, он увидел порезы на ее лбу.

– Если держит, тогда убираемся отсюда! – прокричал Чен-Лу. Он появился рядом с Жуаном и Рин, не спуская глаз с неба.

Странная дурнота неожиданно овладела Жуаном, и он едва не упал. Тело болело от усталости. Изрядные усилия потребовались ему, чтобы поднять голову и посмотреть на небо. Такое далекое небо! Возможно, до заката у них есть еще час.

– Ради Бога, убираемся! – воскликнула Рин.

По тому, как заработали эжекторы, Жуан понял, что атака возобновилась. Оттолкнувшись от поплавка, он направился к берегу, отчего сам аэрокар поплыл в противоположную сторону, к фарватеру. Жуан обернулся к машине, которая развернулась к нему кормой, и уставился на залатанный нижний бак. Кто же его так мастерски отремонтировал? Неужели он сам? Но когда?

А, нет! Это Виеро!

Аэрокар продолжал движение к середине реки. Он отплыл уже метра на два, когда Жуан понял, что должен находиться на его борту. Он бросился к правому поплавку, ухватился за его конец и, напрягая последние силы, попытался взобраться на него.

Рука протянулась из люка и ухватила его за воротник. Жуан встал на колени и заполз в кабину. Только когда он очутился там, то сообразил, что это рука Рин.

Рин и Чен-Лу уже были внутри. Они задраили фонарь, и теперь китаец колошматил последних насекомых рулоном карт.

Жуан почувствовал укол в левой ноге и, опустив голову, увидел Рин, которая прилаживала там свежий энергетический пакет.

Зачем она это делает? И вспомнил – укусы, яды…

– Разве у нас нет иммунитета после прошлого отравления? – спросил он и удивился, что говорит шепотом.

– Может, и есть, – отозвалась Рин. – Если они не придумали что-то новенькое.

– По-моему, я прибил всех, – произнес Чен-Лу. – Вы задраили люк?

– Да, – кивнула Рин.

– Я вручную обработал место под креслами и приборной доской, – сказал китаец. После чего, подхватив Жуана под руку, добавил: – Ну, давайте-ка, на свое место. Вот так!

Жуан пробрался к креслу и сел. Голову он держал с трудом, словно у него разболтались шейные позвонки.

– Мы вышли на течение? – спросил он.

– Похоже на то, – отозвался Чен-Лу.

Жуан едва дышал. Ему казалось, будто энергетический пакет находится страшно далеко, и оттуда, как дружественная армия, он начинает медленно двигаться ему на помощь. Пот заливал его кожу, но рот был сухим и горячим. Ветровое стекло перед взором Жуана было испачкано оранжевым и черным спреем, а также остатками пены.

– Они нас сопровождают, – сообщил Чен-Лу. – Летят вдоль берега, и одна группа над нами.

Жуан принялся осматриваться. Рин вернулась в свое кресло. Она сидела, положив эжектор на колени и откинув голову на спинку кресла. Глаза ее были прикрыты. Чен-Лу разглядывал левый берег реки.

Стены и потолок кабины, как показалось Жуану, были покрыты серо-зелеными пятнами, хотя, как он помнил, в интерьере должны были преобладать другие цвета. Все было серо-зеленым, даже кожа Чен-Лу… и Рин.

– Что-то не так с цветом, – прошептал он.

– Цветовая аберрация, – пояснил китаец. – Один из симптомов отравления.

Выбрав чистое местечко на боковом окне, Жуан посмотрел на уныло-серые холмы и садившееся над ними зеленое солнце.

– Закрой глаза, откинь голову и расслабься! – посоветовала Рин.

Жуан подчинился, и Рин, отложив эжектор, склонилась над ним и принялась массировать его лоб.

– Горячий, – сказала она, обращаясь к Чен-Лу.

Жуан закрыл глаза. Руки Рин были прохладными и дарили покой. Черная усталость парила над его телом, а далеко, в правой ноге, словно бил маленький барабан – это работал энергетический пакет.

– Попробуй уснуть, – прошептала она.

– Рин, а как вы себя чувствуете? – спросил Чен-Лу.

– Во время первой передышки между атаками я подключила себе энергетический пакет. Там есть фракции АКТГ, и, думаю, именно они приносят мгновенное облегчение, если ты не слишком сильно пострадал.

– А Джонни получил от наших друзей гораздо больше, чем мы?