Александр Грин - Дикий, дикий запад

• Название: Дикий, дикий запад
• Автор: Александр Грин
• Издательство: Аслан Ливанович Гучапшев
• Жанр: Криминальные боевики
• Год: 2022

В данной книге собрана антология из четырнадцати историй в стиле "вестерн".Вы прочтёте истории из жизни людей, населявших соединенные штаты Америки.Здесь вы найдёте невероятные приключения, перестрелки, потери и разочарования, любовь и ненависть.Содержит нецензурную брань.

---

 Не то, чтобы это имело какой-то смысл, затягивать неизбежное столкновение, особенно то, которое может вернуть меня домой в Нью-Йорк и так резко откормить мой бумажник. Но такая была моя фантазия даже настолько ястреб на монете, что я не мог подбросить.

На самом деле, я шел по улице Ла-Рока, бормоча: "Давай, Торнтон, шевелись!", но тянул ноги.

Дом Адоба, когда я наконец стоял перед ним, казался таким же простым, как бурробраш, креозот или послеобеденная сиеста. Стены были испечены как летние пироги из грязи. И большие глиняные горшки, которые окружали желтую дверь с обеих сторон, выглядели как толстые старики, которые уснули. Я почти слышал их храп.

 И все же я не смог сразу же заставить себя постучать. Сначала мне пришлось вспомнить, как Рэдли писал о том, что он называет "собиранием человеческого мозга", а затем репетировал заимствованную болтовню о том, как еще несколько продаж определенных журналов могут выиграть для меня не что иное, как Богом! Образование в колледже. Учитывая, что даже мой парикмахер знает мои дипломы, последний отметил иронию, которую я нашел трудно желудок.

Когда я наконец постучал, на мой рэп почти сразу же ответил крик, который начался, как крик голодного младенца, продолжался, как крик нескольких терьеров, но, наконец, загадочно дрейфовал в ясный, единый вопль, одновременно охлаждающий и меланхоличный.

Это был единственный раз в моей жизни, когда я испытал феномен, известный как разноцветный слух, распространенный, я читал, для мистиков, а также для привычных галлюцинаторов, наркоманов которых, в частности, я не являюсь ни тем, ни другим. Я не только слышал излучение терьера-младенца; я как будто видел его слишком – как чистый желтый бархат, протянувшийся через своего рода проволочную трубу, которая двигалась как бесконечная гусеница по воздуху вокруг меня и каким-то образом через меня, через мою грудь.

Еще до этого события, которое я списал на последствия жары, день был тот, который я бы описал как желтый. На самом деле, я уже это сделал. Я сочинил описательный абзац в своем воображении, как это было моей привычкой в эти дни посвящения только одной цели. "Топовые деревья", – сказал он, – "пролили желтые листья, которые теперь лежали кругами вокруг их стволов, так что это было, как если бы вместо тени, эти ветки были единственным местом, где светило солнце. Мир тогда был весь кривой. Только открытое пространство давало тень."

 Именно в тот момент, когда звук раскалывания стих, дверь открылась, и передо мной стояла женщина, чьи волосы были такими же потрепанными, как рабочая рубашка, на которой она была, о да! сад вышитых подсолнухов, росший спереди, рядом с пуговицами, желтым, как масло. Ее лицо тоже было изуродовано, сморщено, упаковано, выветрилось, высохло, непоправимое лицо пустынной женщины, стареющей еще до своего времени.

"А, вы были поражены", – сказала она, с видом одного из знатоков чтения лиц. И она говорила умилостивленно, как можно было бы говорить с проблемным ребенком – с тем же самым типом излишней фамильярности. На мгновение я подумал, что она может дотянуться и похлопать меня по плечу.

Я молча кивнул головой.

"Это происходит все время", – сказала она с юмором, поднимая руки и позволяя им снова упасть. "Простите. Видишь ли, у меня есть домашний койот, который считает себя сторожем. Он думает."

 "Койот!" – закричал я. И сразу же я почувствовал трепет перед самим собой, – что мой фальшивый сюрприз должен звучать так искренне.

По правде говоря, я знал, откуда воет, до того, как она мне сказала. И в свете того, что я видел по телевизору в мотеле накануне, я мог бы догадаться, если бы не знал. По словам диктора, продажи самой продаваемой книги, J. C. Day's Ah Lonesome, слезно-дергающейся истории о бедном старом костлявом койоте, все еще росли, и нация была поражена сыпью вдохновлённых койотами гим-крэков диапазоне от набитых койотов для малышей до почтовой рассылкиорнамент капюшона койота с хромированным покрытием. Это было предсказуемо, действительно, что популярный хищник должен начать храниться как домашнее животное.

"Боже, боже, ма," сказал я хитростью, "если ты позволишь мне-я имею в виду, если ты не будешь думать, что это неуместно для меня, чтобы спросить, это будет удовольствием для меня, если я смогу взглянуть на койота."

 "Ну, я не могу придумать ни одной причины, по которой я не должен тебе позволить", – сказала она. Но она критиковала свои собственные слова; она имела вид, что кто-то привык спорить с собой, "за исключением того, что я полагаю, вы действительно должны сказать, кто вы и почему вы здесь."

"О да, конечно," я поспешил, "прости за это, мам. Понимаешь, эта компания, на которую я работаю, у нас соревнование, очень конкурентное, ты понимаешь, и мне бы очень помогло, если бы ты проголосовала за меня. Мне нужно всего шесть очков, а потом, вы видите-"

"О нет!" заплакала она, бросая глаза и руки в небеса в преувеличенном горе. "Не говори мне! Дай угадаю! Если я подпишусь только на некоторые журналы, которые вы продаете, – которые я, естественно, могу получить от вас намного дешевле, чем я могу где-либо еще – почему, тогда у вас есть шанс выиграть стипендию в колледже. Это так? Я прав?"

 "Ну…" – сказала я, напяливая свое овечье лицо, глядя на тусклый песок на моих туфлях.

"Если бы вы только могли подойти к двери и сказать все как есть, объясните, что вы продаете журналы, что вы…"

"Я должен делать то, что должен, мэм. Это работа."

"Ну, это позор", – сказала она. "И знаешь, ты тоже не очень выглядишь. Ты выглядишь таким честным, и, честно говоря, немного старше, чем большинство молодых парней, которых я видел с такой работой."

"Прошу прощения, мэм, но если вы не против, я скажу, что нет возрастных ограничений на то, чтобы нуждаться в деньгах."

"Да, полагаю, это так", – сказала она печально.

"Хотите посмотреть список журналов, которые я продаю?" Я спросил, глядя на пакет подписок бланков и бланков, которые я сжал в своих потных руках. "Я имею в виду, с тех пор, как ты сам об этом заговорил."

 "Хорошо, хорошо," сказала она, внезапно улыбаясь, ее ладони развернулись и погладили воздух, "но вы могли бы сначала вернуться в патио и посмотреть на Одинокого."

"Эй, это действительно что-то – вы называете его в честь койота в книге!"

Она не отвечала, но пристально смотрела на меня с выражением, которое я не мог прочесть. Насмешливо? Осторожно? Я глотал. Она повернулась и повела меня по дому, и я так увлеклась анализом ее спины (которая казалась моложе, чем ее лицо) и моим собственным поведением, что декор и план этажа полностью исчезли. Мне осталось лишь смутное впечатление прохладной плитки и горшечных кактусов.

 Только после того, как я стоял на террасе, глядя на койота, я снова начал делать психологические заметки, а потом я был так очарован этим животным, когда он играл о наших ногах – пока она болтала о том, как она достала его из ловушки, ухаживала за ним из бутылки, приручил его, как собаку – что единственные замечания, которые я сделал, были о нем. Больше я ничего не помню о патио.

Даже в случае койота, однако, где мои ментальные ноты были обильны, я не отступаю от них сейчас, чтобы описать, как я видел его, а скорее позаимствовать слова Дж. К. Дэй прямо из Главы 6 Одинокого. Они говорят за меня довольно хорошо.

 Я видел, что его глаза были желтовато-бежевыми, цвета песка, [он читает]. "Так было и со всем остальным, или, по крайней мере, с его общим эффектом, ибо я мог видеть, когда я внимательно изучал его, этот мех мягкого загара, покрытый более или менее ржавым мехом, и то, что в тех местах, где ветер потрескивал бледные волосы, Ржавые части блестели в крапинках, которые, напротив, казались оранжевыми, как мандарины. На его теле его пальто было толстым и тяжелым, придавая пухлый вид его середине, но его ноги были стройными и напоминали фигурно-тонкие, изящные, изящные, работы мастера-стеклодува.

 В каком-то смысле, как он махал большим шлейфом хвоста, он казался домашней собакой. Но в других отношениях он был совершенно беспомощен; он был диким существом или фигуркой из стекла; он был старым голодным чревовещателем с дулом из раздутого стекла, направленным в небо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.