Евгений Мариинский - Я дрался на «Аэрокобре»

• Название: Я дрался на «Аэрокобре»
• Автор: Евгений Мариинский
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10871-8

Герой Советского Союза Евгений Мариинский — летчик-ас, в составе 129-го ГвИАП совершил 210 боевых вылетов. На своей «Аэрокобре» под номером четыре он шестьдесят раз вступал в бой с бомбардировщиками и истребителями противника, сбил двадцать самолетов врага, но и сам несколько раз был сбит. Полные драматизма воздушные бои, требующие от летчика концентрации всех навыков, опыта, воли, вынужденные посадки и полеты в сложных метеоусловиях, нервное напряжение перед атакой, потеря товарищей и быт летчиков — все эти аспекты жизни летчика-истребителя на фронтах Великой Отечественной оживают под пером одаренного писателя. В своих воспоминаниях Мариинский описывает тактические приемы и взаимодействие истребителей в бою, которые позволяли выходить победителем в схватках с опытными немецкими летчиками. В книге мы видим, как из желторотого новичка, обученного в училище по программе «взлет-посадка», под руководством опытных летчиков эскадрильи, таких, как Федор Архипенко, Виктор Королев, формируется настоящий воздушный боец. Книга будет интересна всем любителям военной истории.

---

Какое решение мог принять Королев? Да и мог ли он принимать самостоятельное решение? Их послали прикрывать Кривой Рог. Никто не перенацелил по радио. Значит, нужно выполнять полученное задание…

Переменными курсами ходили истребители над безмолвным городом, раскинувшимся внизу. Видят ли их снизу? А если видят, то кто? Так и не разрешив этого вопроса, группа вернулась домой.

В штабе полка тоже ничего не знали о положении в районе Кривого Рога. А к вечеру на КП вызвали Архипенко и объявили, что все исправные самолеты сегодня же должны перелететь на новое место базирования, на плацдарм. Слишком уж далеко стало летать на прикрытие наземных войск…

— Здеся поступил приказ перелететь на аэродром Зеленое, — поставил задачу Федор. — От нашей эскадрильи пойдет четверка: я с Цыганом и Королев с Мариинским. Поведет нас штурман полка Овчинников (Цыганом прозвали летчика Бургонова по принципу от противного — он был светлый блондин. Волосы белые, почти как у альбиноса. Лицо тоже белое, без малейших следов загара, обычного у летчиков, проводящих большую часть жизни на аэродроме, на солнце и ветру. К этому прозвищу все привыкли, и ни в воздухе, ни на земле иначе Бургонова не называли).

— Овчинников?! — удивился Королев. — Что, мы сами не долетим?

— Видишь ли, время позднее, солнце вот-вот зайдет. Поэтому Бобров и решил послать своего заместителя ведущим.

Половина багрового диска солнца скрылась за горизонтом, когда мы с Виктором пошли на взлет. Группа сделала круг над аэродромом, собралась и пошла на новую точку.

Солнце зашло. В наступивших сумерках все наземные ориентиры неузнаваемо изменились. Серой свинцовой лентой промелькнул Днепр, а дальше все скрывалось в сгущавшейся тьме. Я впервые был в воздухе в такое время суток и не мог как следует определить, где мы пролетали. Да и что бы это дало? Я даже не знал, куда мы летим, где находится новый аэродром. Знал это, пожалуй, один ведущий. «Этот доведет. Старый волк, ночник. Из Янова вон как точно вел по маршруту…»

По времени группа уже должна была выйти на новый аэродром, но солнце закатилось, сиреневая дымка закрыла местность, поэтому ведущий сразу аэродром не обнаружил и в поисках «пропавшего» аэродрома стал делать большие круги, уводя группу довольно далеко на запад, затем возвращаясь обратно. По-южному быстро темнело. На небе появились звезды. Овчинников дал команду включить аэронавигационные огни, чтобы не растеряться в темноте. Однако летчики еще не настолько хорошо знали кабину истребителя, чтобы в темноте найти тумблер включения этих огней. Я прижался поближе к самолету Виктора и держался возле него, ориентируясь по огням, вырывающимся из выхлопных патрубков мотора. Синеватая полоса выхлопного огня в темноте сравнительно хорошо обозначала борт соседнего самолета. Правда, при малейшем увеличении расстояния этот огонь терялся из виду, и приходилось «на ощупь» отыскивать ведущего. Пришлось пристроиться вплотную, как мы давно уже не летали. Нужда заставила. Становилось все темнее. Летчики уже теряли надежду найти в темноте аэродром. Вдруг с земли вверх взметнулось сразу несколько ракет. Овчинников понял, что это обозначают аэродром, и повел группу туда. Да, это был искомый аэродром. Но как сесть в наступившей полной темноте? Стартовых огней на аэродроме не зажигали, посадочных прожекторов тоже.

Аэродром нашли, а дальше что?.. Темнота такая, что я с трудом, только по слабым голубоватым огонькам, вырывавшимся из патрубков мотора, угадывал силуэт самолета Королева, идущего совсем рядом. Исчезни эти огоньки, и я останусь один на один с непроглядной темнотой…

Да и аэродром ли это? Ни посадочных знаков, ни самолетов разглядеть нельзя. Черная яма внизу, и оттуда одна за другой взлетают сигнальные ракеты…

Наконец на черном фоне загорелся огонь, второй, третий, четвертый… Яркие пятна света расположились на одной прямой.

— Заходим на посадку! Отваливаю!

— Отваливаю…

— Отваливаю…

Четырежды разными голосами повторилось это слово. А вот и голос Виктора:

— Отваливаю… — И через несколько секунд: — Давай, Женька!

— Разворачиваюсь…

Ни меня, ни Виктора никто никогда не учил ночным полетам. Этого не предусматривала программа летных школ. Кто мог подумать, что фронтовым летчикам-истребителям, летающим только днем в простых метеоусловиях, придется садиться ночью? Ведь по фронтовым объектам ночью и в плохую погоду авиация противника почти не действовала. А если и действовала, то ловить одиночные самолеты над всей безграничной линией фронта не было возможности. Ну а крупные города, военные объекты прикрывались летчиками ПВО, ночниками.

И сейчас молодым летчикам приходилось самим, без подготовки, даже без советов со стороны осваивать технику ночного полета и посадки.

Зайти на посадку по линии огней оказалось делом несложным. Я выпустил шасси, посадочные щитки, убрал газ и начал планировать. Казалось, самолет все глубже погружается в какую-то бездонную яму и только далеко впереди светятся огни. Огни почему-то стали подниматься выше, выше, удаляться. «Далеко, подтянуть надо», — понял я и двинул вперед сектор газа. Огни как-то сразу приблизились. Первый совсем рядом. «Пора выбирать ручку на себя… Так… Еще…» Огонь мелькнул рядом с консолью, и тут же самолет мягко коснулся земли, покатился в темноту. Я нажал на тормоза. Кто знает, что там впереди? Где севшие передо мной самолеты? Ослепленный мелькавшими только что рядом с крылом огнями, я долго ничего не видел. Но вот слева загорелся огонек карманного фонарика. Кто-то махал — сюда, мол, давай заруливай. И я подрулил к огоньку, выключил мотор.

Перекликаясь, прилетевшие собрались вместе и двинулись в сторону слабо мелькавшего огонька. Подошли. Оказалось, что на этом аэродроме уже сидит полк, вооруженный самолетами «Ла-5». На огонек работавших у мотора механиков мы и подошли. Техники подсказали, в каком направлении идти, чтобы выйти к командному пункту.

На командном пункте полка «Лавочкиных» выяснилось, что прилета группы «Аэрокобр» здесь никто не ждал, но летчиков все же провели в столовую.

Ужина для нас не готовили.

— Что я могу сделать? — говорил пожилой старшина, заведующий столовой. — Видите, что творится? — В огромном зале, тесно заставленном столами, стоял невообразимый шум. — Для своих не успели ужин приготовить. Тоже под вечер прилетели только…

— Так что же, здеся, нам делать?! Не голодными же спать ложиться?! — возмутился Архипенко.

— Еще найди, где спать… — вставил Королев.

— Ночевать-то вас командир полка устроит, — снова подал голос старшина. — Вон он в углу сидит… Знаете что, — добавил он после некоторого колебания, — я скажу, чтобы и на вас ужин готовили, а вы пошлите кого-нибудь к начпроду, пусть поставит вас на довольствие… Вы же будете, наверное, фронтовые получать? Так все равно к нему идти.

— Фронтовые? Это дело, — улыбнулся Архипенко. — Давай, Виктор, бери ведомого, и валяйте!

Царство начпрода располагалось совсем рядом — через два дома.

— Хорошо, что успели, — улыбнулся начпрод, выслушав Королева. — А то мы с кладовщиком, — он кивнул на сидевшего на ящиках старшину, — закрывать уже хотели и уходить. Ни черта бы не нашли тогда. Сам не знаю, найду ли дорогу. Сегодня только приехали и все время волчком крутимся… Список на водку есть?

— Нет, мы только прилетели. Адъютантов нет, только летчики здесь…

— Н-да… Так это вы ночью садились?

— Да, мы…

— Ну, ладно. Вот бумага, пишите список. Распишитесь и получайте.

— Пиши, Женька.

Я включил в список полтора десятка первых пришедших на ум фамилий.

— На, Виктор, подпиши.

Виктор молча подписал бумажку, отдал ее начпроду. Тот посмотрел итог, перебросил список кладовщику.

— Выдай.

— Додумался же! — заговорил Виктор, как только мы вышли на улицу. — И тех, кто на старой точке остался, включил, и техников!

— Писал, что в голову приходило. Начпроду-то все равно. Он никого не знает…

В столовой мы застали только своих. Остальные успели поужинать и ушли.

— Где пропадали? Здеся остыло уже все, — недовольным тоном проворчал Архипенко.

— А закуска уже есть? Ну и ели бы, а мы бы за вас выпили, — лукаво улыбнувшись, ответил Королев.

Утро застало всех на аэродроме. Механики и передовая команда из их БАО (батальон аэродромного обслуживания) еще не приехали, и самолеты стояли не заправленные бензином. Бензин, на котором работали моторы «Лавочкиных», не подходит для «Аэрокобр». У «Лавочкиных» был Б-78, а для «Аэрокобр» требовался Б-100. Поэтому техники полка «Лавочкиных» не рискнули заправлять своим бензином «Аэрокобры».

На стоянках «Лавочкиных» кипела работа. Их полк уже начал боевую работу. Одна за другой поднимались группы «Ла-5» и уходили на запад. Вдруг со стороны переднего края донесся мощный гул авиационных моторов. По характерному подвыванию легко можно было определить, что это немецкие бомбардировщики. В кильватерной колонне шли три группы «Хейнкелей-111» по двенадцать бомбардировщиков в каждой, затем двенадцать «Юнкерсов-88», и замыкала колонну группа из двадцати четырех «Юнкер-сов-87». Истребителей прикрытия возле них не было.