Валентин Лесков - Сталин и заговор Тухачевского

• Название: Сталин и заговор Тухачевского
• Автор: Валентин Лесков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-388-0

Заговор маршала М.Н. Тухачевского и группы высокопоставленных командиров Красной Армии действительно существовал в 1930-е годы. Это реальность, а не плод больного воображения И.В. Сталина и его окружения или тем более следователей из НКВД. Историк Валентин Лесков раскрывает как внутренние, так и внешние движущие силы заговора, на богатом фактическом материале показывает малоизвестные стороны жизни и деятельности советских и зарубежных политиков, военных, дипломатов, разведчиков. Особое внимание уделено сторонникам полной реабилитации Тухачевского, действовавшим в период хрущевской «оттепели» и вновь оживившимся в ходе горбачевской «перестройки».

---

Был еще один момент, вызывавший у следствия большие подозрения. Перед началом процесса какие-то группы военнослужащих делали попытку освободить Тухачевского и его товарищей из тюрьмы, но она провалилась. Предполагали, что план налета разработал именно Меженинов, и он же, имевший большие возможности, как заместитель начальника Генерального штаба, отбирал исполнителей.

Неизвестно, сумел ли последний отбиться от такого обвинения. Во всяком случае Меженинов внушал Ежову большие опасения. И с ним стремились поскорее покончить.

Он еще находился в больнице (с 10 июня 1937 г.), а партийная организация наркомата с утверждением партийной комиссии при Политуправлении Московского военного округа от 17 июня 1937 г. исключила его из партии с такой формулировкой:

«За попытку покончить жизнь самоубийством и тем самым скрыть свои связи с врагами народа».

Вслед за исключением из партии последовало увольнение из армии.

21 июня, спустя 10 дней после попытки самоубийства, за Межениновым прибыла машина НКВД, и сопровождавшие доставили его из гражданской больницы в лазарет Бутырской тюрьмы. Так как он уже пришел в себя, хотя и плохо еще чувствовал, самый знаменитый следователь Ежова Ушаков, по его приказу, приступил к допросу арестованного. Уже через неделю Меженинов сдался, ибо:

1. Вооруженной интервенции не произошло и стало ясно, что ее не будет.

2. Все попытки выступления в Москве и других городах оказались сорваны.

3. Тюрьма быстро наполнилась сторонниками оппозиции, все думали лишь о собственном спасении, с легкостью выдавали все, что знали, и «топили» друг друга.

Теперь оставалось думать только о том, как смягчить собственную вину. И Меженинов тоже стал на путь «чистосердечного признания». Ушаков аккуратно оформил эти признания четырьмя протоколами. Ежов и Фриновский были очень довольны результатами.

27 сентября 1937 г. состоялся суд Военной Коллегии Верховного суда СССР (председательствующий — Ульрих, члены суда — И. Голяков, Ждан). В судебном присутствии Меженинов признал, что:

1. Являлся одним из руководителей антисоветского «право»-троцкистского заговора.

2. Тухачевский действительно занимался шпионской деятельностью.

3. Именно он его завербовал и довел до такого позора: ведь был ему Тухачевский, как дворянин, гораздо ближе, чем какой-то Сталин.

Вместе с тем Меженинов на 80% отрицал свои показания на предварительном следствии, отрицал собственную шпионскую работу и признавал лишь клеветнические оппозиционные разговоры в адрес армии, ибо утверждал, что она слаба, плохо обучена и непременно будет врагом разбита, так как Ворошилов неспособный полководец и все его окружение не лучше.

На вопрос председательствующего о своих показаниях на предварительном следствии Меженинов отвечал, что «он врал на себя и на Красную Армию. Думал, что своими показаниями на предварительном следствии он принесет пользу (??) Красной Армии».

Вот такие жалкие и смехотворные речи держал на суде зам. начальника Генерального штаба РККА. Разумеется, ему не поверили. Суд приговорил его к смертной казни и конфискации имущества, лишил звания «комкора» — за шпионаж и измену, за участие в заговоре. В тот же день, 28 сентября 1937 г., приговор привели в исполнение.

Семье Меженинова пришлось несладко. Жена его, Софья Петровна, бывшая врачом, получила 8 лет лагерей (умерла в 1950 г.). Сын Петр, учившийся в Военной академии, был отчислен, в ноябре 1937 г. арестован НКВД и через месяц расстрелян с двумя подельниками (сыновья комкора и дворянина Н.Н. Петина (1876-1937, чл. партии с 1919) и корпусного интенданта Д.И. Косича (1896-1937, чл. партии с 1918?). Им инкриминировали создание террористической тройки с целью убийства в порядке отмщения за отцов — Сталина, Молотова и Ворошилова. Вещь вполне возможная, продиктованная безграничной ненавистью. Было бы правильно издать записи их допросов в НКВД и краткого судебного процесса.

В 1957 г., по указанию Хрущева, С.А. Меженинов, его жена и сын, разумеется, были объявлены реабилитированными. (Как водится, без всяких доказательств и публикаций документов.)

Достоверно ли обвинение и осуждение Меженинова? Что могло заставить его вступить в оппозицию, затем в заговор? Обстоятельства этого несомненны вполне:

1. Он был дворянином, хорошо образованным человеком. Несоответствие обещаний и реальных достижений, огромное количество всяких безобразий, воспоминания о прекрасной жизни до 1917 г. и неприязнь к «неучу» Ворошилову толкали в оппозицию к существующему порядку и «пролетарскому» руководству.

2. Он знал историю Наполеона, и она казалась ему привлекательной — применительно к русской революции.

3. С Октябрьской революцией 1917 г. Троцкий, как выдающийся организатор Красной Армии, охотно бравший на службу военных специалистов, вызывал у него большую симпатию.

4. «Правые» со своими концепциями, относительно которых на Западе говорили, что они приведут к восстановлению старых порядков, вызывали у него большое сочувствие.

5. «Дворянская часть» офицерско-генеральского корпуса во главе с маршалом Тухачевским занимала сильные позиции в РККА, помогая «своим» людям делать карьеру и проталкивая их вверх. Отделиться по трусости от «своих» — значит было поставить на карьере крест.

6. Семейные дворянские связи с заграницей определяли совсем иное отношение к контактам с представителями буржуазных армий Европы. С ними легко было найти общий язык, как с родственными людьми по духу и воспитанию.

7. Вопрос о передаче шпионской информации не вызывал никаких драм в душе (точь-в-точь как сегодня!). Во-первых, давало тайные распоряжения фракционное начальство (и он был с ним согласен); во-вторых, поддерживала надежда, что длиться это будет недолго, так как «проклятых коммуняк» скоро скинут, а их армия развалится, и будет установлен «настоящий порядок».

8. Наконец, значительные фракционно-дружеские связи. Они возникали в период Гражданской войны, и Меженинов ими очень дорожил, так как это были все крупные люди в общественно-политическом плане, полезные для жизни и карьеры. Даже по очень неполному списку можно сделать некоторые выводы. В 80-й армии, где он занимал пост начальника штаба, членами РВС были: В.А. Трифонов (1888-22.08.1938, чл. партии с 1904), Н.И. Муралов (1877-01.02.1937, чл. партии с 1903), Н.Н. Кузьмин (1883-08.01.1938, чл. партии с 1903). Когда сам командовал армиями, то членами РВС у него были: в 12-й армии — Н.И. Муралов, в 15-й армии — АП. Розенгольц (1889-15.03.1938, чл. партии с 1905), Н.И. Муралов.

Наконец, следует отметить, что среди командующих 8-й армии числился и Тухачевский (24.1-15.03.1919), а в членах РВС среди прочих находились: И. Якир (8.10.1918-1.07.1919) и А. Розенгольц (7.12.1918— 18.03.1919).

Разве не ясно, что отсюда вытекает? Все эти люди обладали огромным авторитетом и влиянием, славились как выдающиеся ораторы. Ворошилов тягаться с ними не мог. Удивительно ли, что Меженинов очутился в оппозиции и действовал в ее интересах?!

* * *

Остается сказать о последнем лице, представляющем для нас большой интерес, — о Яне Берзине.

Ян Карлович Берзин (Петерис Кюзис, 1889-29.07.1938) — сын батрака из Прибалтики. 16-ти лет вступил в РСДРП, был связным, агитатором, распространителем листовок и газет, разведчиком, боевиком. Участник первой русской революции 1905-1907 гг. В 1907 г. попал на каторгу (8 лет за убийство опасного для подпольщиков полицейского). Кто-то (очень влиятельный!) выступил ходатаем за него. В результате, отбыв лишь два года наказания, он оказался освобожден (1909). Вновь вернулся к партийной работе. В 1911 г. полиция вновь арестовала его и, не вспоминая о прошлом, отправила в либеральную ссылку в Иркутск (вместо того, чтобы заслать в ужасный Туруханский край или украсить его «столыпинским галстуком» — революционеров тогда вешали очень охотно). Разумеется, из Иркутска Берзин бежал и с новыми лаврами вернулся вновь к партийной работе. Грянула Первая мировая война, его призвали в армию, но он дезертировал и — поразительное дело! — не прячется где-то в лесу, а устраивается работать на заводе прямо в Петрограде, не боясь столичной охранки! Он приобретает большой авторитет, его выбирают членом Выборгского и Петроградского комитетов РСДРП(б).

После Октябрьской революции 1917 г., как человек хорошо знакомый с разведкой и контрразведкой, по рекомендации Дзержинского, занимает пост начальника охраны Ленина и членов правительства, составленной по преимуществу из латышей и эстонцев, сторонников советской власти, потерявших родину из-за немецкого нашествия. Гражданская война бросает Берзина на фронт, где он занимает пост начальника Особого отдела 15-й армии (1919-1920). Затем его переводят на работу в Разведуправление РККА (начальник отдела и заместитель начальника управления, 1921-1924).

С марта 1924 г. советская разведка (4-е управление штаба РККА) значительно обновляется и расширяется. Среди новых работников появля— ются те, кого позже будут считать из числа лучших (Зорге, Треппер, Карин и др.). Многие разведчики (и сам Берзин) тайно настроены на Троцкого (в силу своей национальности, особенностей биографии, веры в «перманентную революцию»). Высшее начальство знает это и переводит Берзина из разведки на совсем иную работу — начальником Дальстроя. Здесь многочисленные заключенные концлагерей (из воров и антисоветских элементов) вдоль Дальневосточной железной дороги строили для укрепления обороноспособности советского Дальнего Востока предприятия металлургии, судостроения, цемента, нефтепереработки, пищевые, развивали местное сельское хозяйство, чтобы снизить необходимость в подвозе продовольствия из центральной части страны.