Валентин Лесков - Сталин и заговор Тухачевского

• Название: Сталин и заговор Тухачевского
• Автор: Валентин Лесков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-388-0

Заговор маршала М.Н. Тухачевского и группы высокопоставленных командиров Красной Армии действительно существовал в 1930-е годы. Это реальность, а не плод больного воображения И.В. Сталина и его окружения или тем более следователей из НКВД. Историк Валентин Лесков раскрывает как внутренние, так и внешние движущие силы заговора, на богатом фактическом материале показывает малоизвестные стороны жизни и деятельности советских и зарубежных политиков, военных, дипломатов, разведчиков. Особое внимание уделено сторонникам полной реабилитации Тухачевского, действовавшим в период хрущевской «оттепели» и вновь оживившимся в ходе горбачевской «перестройки».

---

1. История подозрительного «развода» с первой женой.

2. Странная история второго брака.

3. «Кража» Берзином на Дальнем Востоке собственного сына. Расскажем обо всем подробнее и по порядку.

Берзин женился в 1919 г. на Е.К. Нарроевской («адвокаты» по своему обыкновению не дают ее биографии и родовой справки, не указывают, чем занималась и где работала. А это — верный признак грязных махинаций), в 1935 г. — среди репрессий по «делу Кирова» — с ней разошелся. Жена его о том рассказывает так:

«В июле 1935 года, по моей вине, я порвала брак с Берзиным П.И. и вышла замуж за летчика Полозова А.А., оставив по договоренности с Берзиным П.И. ему нашего сына.

Вскоре после моего отъезда в Ленинград к новому мужу, Берзин П.И. получил назначение в ОКДВА и уехал с сыном Андреем в Хабаровск. Наши отношения с Берзиным П.И. после разрыва были исключительно дружескими и полными уважения друг к другу. Летом 1936 года я поехала с ним в Хабаровск на время моего отпуска. Тоска по ребенку и человеку, с которым я прожила 16 лет, а также письмо от Берзина П.И. ко мне в Ленинград перед его отъездом в Испанию, где он писал мне, что едет в длительную командировку и очень хочет, чтобы я на время его отсутствия поехала в Хабаровск к сыну, отрезвили меня от моего увлечения и я разошлась с Полозовым. И в начале 1937 года уехала в Хабаровск к сыну, где жила в квартире Берзина П.И. вместе с сыном». («Военно-исторический архив». М., 2000, № 10, с. 224.)

Вся эта «романтическая» история, «пылкая любовь» не к токарю, преподавателю, искусствоведу, но к летчику! — внушает большое недоверие. Не таков был момент для нежной лирики среди массовых арестов! «Временный развод» и переезд к летчику Полозову, который базировался на аэродроме под Ленинградом, больше напоминает тайную дипломатическую миссию. А какая могла быть цель? Да самая простая: бегство всей семьи из страны в Финляндию с помощью летчика-любовника! Судя по быстрому расторжению этого брака «по страсти», дело не выгорело: летчик принять участие в бегстве не пожелал. Не потому ли его показания в НКВД до сих пор не опубликованы?

Со второй женой, молодой красавицей испанкой Авророй СанчесБерзин познакомился осенью 1936 г. в Испании, в Мадриде, куда приле— тел на пост главного военного советника республиканской армии, обязанного навести здесь порядок, наладить разведку и контрразведку, очистить тыл от вражеской агентуры.

И вот среди адской 24-часовой работы вдруг возникла «романтическая любовь» с 20-летней красавицей неизвестного происхождения, которая на 27 лет моложе него. Вернувшись в Москву, Берзин в день расстрела Тухачевского и его товарищей (12 июня 1937 г.) регистрирует с ней законный брак! Контраст между двумя супругами казался столь значительным, что Берзин, стесняясь, представлял супругу другим (даже сотрудникам Разведупра!) как свою «воспитанницу»!

Возникает вопрос: «А откуда взялась данная прелестница? Кого она представляла?» Что она — испанка, в том сомнений нет, как и в том, что она из семьи местных «левых» интеллигентов, хорошо образованных и состоятельных. Учитывая, кем был Берзин (о чем знали все разведки), можно предположить, что данную красавицу испанку (очень соблазнительный объект!) завербовала одна из разведок. На кого же она работала? В Испании в период революции яростно боролись английская, французская, немецкая, испанская, американская и советская разведки, собирая секретные сведения и обрабатывая в свою веру влиятельных людей. Подобрать «ключик» к Берзину казалось, конечно, очень соблазнительным. И неприятельские разведки пытались это делать. Но сомнительно, чтобы они в том преуспели. Берзин, в силу своей должности, был человеком очень подозрительным. И в близкие личные отношения вступал только с теми, кого, не торопясь, выбрал сам. Кажется вполне бесспорным, что ни западные разведки, ни генерал Франко не могли «подсунуть» Берзину своего агента. А вот разведка Ежова вполне могла. Что Аврора Санчес была секретным сотрудником НКВД, с этим согласны те, кто изучал данный вопрос. Ее завербовали еще в Испании, сотрудники НКВД тщательно ее «опекали» (в Испании и СССР), ибо она осуществляла внутреннюю слежку за Берзиным и его сотудниками, а в СССР — и за испанскими эмигрантами, среди которых имелись тайные троцкисты и агенты Франко.

В 1987 г., будучи уже в очень преклонных годах (70 лет), Аврора Санчес дала редкое интервью известному советскому писателю и бывшему разведчику Овидию Горчакову. В нем было нечто очень интересное:

«У меня ведь был жених. Но началась война. Жених остался в Сарагосе, а я в Мадриде. И я его больше не видела. Потом я приехала сюда. Я думала, что год побуду, выучу русский язык, посмотрю Москву и вернусь. Я не знала, что выйду за него замуж, что останусь здесь на всю жизнь.

— Берзин, конечно, был очень сдержанный человек, владел собой, но ясно видел, что надвигается большая беда, трагедия, идут повальные аресты среди руководства Красной Армии. Характер, настроение у него в это время менялись? — Нет, он был очень веселый, ласковый, как всегда, и со мной, и с Андрейкой.

— Знал ли он, что его ждет? Как себя вел?

— В начале я думала, что он ничего не знал. Но потом, уже когда годы прошли, я стала больше понимать, я думаю, все-таки он ждал». («Военно-исторический архив». М., 2000, № 10, с. 228-229.)

Почтенная дама сказала, конечно, не все, но для умного человека достаточно. Будучи женой столь опального лица, в отличие от других жен, Аврора Санчес настоящим репрессиям не подвергалась. Она не знала тюрем и лагерей, поддерживала личные отношения с замом Ежова могущественным Фриновским, получила прекрасную комнату с телефоном в «Доме правительства» (!), вышла вторично замуж — за одного работника НКВД (не за своего ли «опекуна» Черняева?) — и осела тут на постоянное житье. И своих сестер, тоже «засвеченных», как секретных сотрудников советской разведки, с помощью Ворошилова (!), которому писала соответствующее письмо, сумела переправить в СССР, вырвав их из концлагеря. В СССР они тоже вышли замуж и прочно осели. Ее пасынок Андрей, знавший, какую роль она сыграла в гибели отца, не желал поддерживать с ней отношений. Сам он погиб в конце 1941 г. на фронте 18-ти лет, сражаясь с немцами в латышской дивизии в первые же дни боев. Обстоятельства его гибели очень темные (они никогда не изучались). Вполне возможно, что ведомство Берии внесло в них свою лепту. Ведь молодой человек являлся очень неудобным свидетелем, а в будущем — несомненным противником.

Неудачи войны в Испании, несмотря на известное количество блестящих успехов, были не случайны. И дело было не в одних «кознях» анархистов, троцкистов и клерикалов, представителей местной буржуазии и «правых» кругов республиканской армии, недостаточной сознательности масс, но и многих грубых ошибках самой компартии. Долорес Ибаррури, в то время заместитель генерального секретаря КПИ, один из организаторов Народной армии, депутат кортесов, с 1937 г. их вице-председатель, позже с горечью признавала:

«Поистине, мы были слишком наивны и простодушны». (Воспоминания. М., 1988, т. 1, с. 445.)

О женах Берзина достаточно.

Осталось сказать относительно истории «кражи» его сына. Первая жена Берзина продолжает свой рассказ:

«В августе 1937 г., совершенно неожиданно и при необоснованных обстоятельствах, у меня украли сына. Кражу сына проводил какой-то военный в форме НКВД, пришедший ко мне вечером в день кражи и сообщивший мне, что он отправил сына в Москву к отцу и что я не должна по этому поводу поднимать никакого шума, а должна покинуть эту квартируи устраиваться либо в Хабаровске, либо ехать в Москву, что я и сделала через неделю, рассчитавшись с учреждением, где я работала. (Что это за учреждение — молчание. — В.Л.) По приезде в Москву я встречалась с Берзиным П.И., который, находясь уже под домашним арестом (!), говорил мне, что кражу сына Андрея он сделал для того, чтобы, в случае ареста, сохранить для меня сына». (Там же, с. 224-226.)

Приведенный эпизод очень характерен: он ясно говорит о том, что, даже находясь под домашним арестом, Берзин мог еще «проворачивать» всякие операции.

Добавим к сказанному и еще один момент. Берзин, даже под угрозой ареста, не пожелал застрелиться, как Гамарник, не выступил с разоблачительным письмом, как Раскольников. Почему? Слабая у него оказалась душа? Или надеялся оправдаться с помощью Ворошилова? Но разве пример всех прочих арестов не говорил, что из рук Ежова не вырваться? Понимал он это? Конечно понимал.

Так в чем тогда дело? Объяснение одно: «про себя» он отлично знал, что перед страной и партией виновен. И именно поэтому не мог выступить с разоблачительными письмами в стране и за границей, не хотел кончать с собой, но думал, что еще, может быть, с помощью наркома как-нибудь удастся избежать расплаты.

Теперь, на основе сказанного, каждый пусть сам решит: мог ли Тухачевский, находясь в окружении таких людей, остаться вполне честным и не угодить в антисталинский и антисоветский заговор?