Виталий Полупуднев - Митридат

• Название: Митридат
• Автор: Виталий Полупуднев
• Жанр: Историческая проза

В романе «Митридат» изображены события далекого прошлого, когда древний Крым (Таврида) оказался под властью понтийского царя Митридата Шестого. Эта книга венчает собою историческую трилогию, начатую автором двумя томами романа «У Понта Эвксинского» («Великая Скифия» и «Восстание на Боспоре»). Однако «Митридат» – вполне самостоятельное, сюжетно-обособленное произведение. Автор повествует о судьбах людей Боспорского царства в годы Третьей Митридатовой войны, когда народы Востока отстаивали свою независимость от римской экспансии. Время действия – с 80 по 63 год до нашей эры.

Роман написан в результате изучения многих исторических материалов, дополненных творческим вымыслом автора. В текст внесен ряд авторских исправлений и уточнений.

---

Марий, этот желчный, сухой человек, держался обособленно от приближенных царя и не стеснялся высказывать независимые суждения. На частых пирах сидел трезвым, не дотрагиваясь до вина и пищи. С презрением и брезгливостью смотрел на пирующих одиноким глазом и, казалось ненавидел всю эту ораву бездельников, царских прихлебателей, видя, как они используют тщеславие Митридата, неравнодушного к льстивым речам.

Сейчас, сидя в седле, он резонно и прямо заявил царю, что вчера Халкедон был подобен больному человеку, не способному к решительному сопротивлению. Город был потрясен, надломлен. А сегодня он выздоровел, набрался сил, надел боевые доспехи и крепко держит в руках оружие. И то, что накануне могло быть свершенным до заката солнца, теперь потребует долгих дней утомительной осады. Задерживать здесь все неисчислимые рати было бы безумием. Ибо город продержится долго, а царские войска через три дня начнут голодать, так как продовольствие кончается!.. Подвоз затруднен, войска оказались очень далеко от запасных складов, отделенные от них разоренной походом страной.

– Что же ты советуешь мне? – спросил Митридат надменно.

– Я не советую, а требую, как верховный стратег, назначенный сюда не для веселых пиров, а для завоевания Анатолии и подчинения ее истинному повелителю Рима – Серторию! Требования мои таковы: оставить под стенами Халкедона малую часть войск, остальные рати повернуть к югу и двигаться во Фригию, где места богатые, неразоренные. Там мы найдем питание для воинов!

– Ты хочешь рыскать по стране в поисках сытных постоев? Мы начали великую войну, а не поездку в гости! – повысил голос царь.

– Не в гости и я зову тебя! – ответил Марий, причем молниеносным взглядом своего одинокого глаза заставил умолкнуть царских подпевал, едва они раскрыли рты, спеша подхватить слова царя. – Я зову тебя на бой с главным врагом – Лукуллом! Он двигается с юга и намерен отрезать нам пути в богатые места!

– Пусть двигается, мы встретим его! – ответил Митридат спесиво, под одобрительные возгласы всей свиты.

– Не тот полководец побеждает, который ждет врага сидя на месте, а тот, который его ищет и находит! Пока наши воины сыты и полны сил, надо искать боя!.. Но при этом важно иметь за спиною не опустошенную страну, а богатые села и города!

Марий сумел настоять на своем. Митридат после раздумья решил уступить, не желая ссориться с полноправным представителем Сертория, с которым они заранее поделили Анатолию. Сейчас царь действовал на землях, которые по уговору должны были отойти под власть будущего римского диктатора. Правда, у Митридата были на сей счет особые тайные замыслы, но сейчас еще не настало время для их осуществления. Война только началась, и Митридат вынужден был считаться с Марием Одноглазым, даже в какой-то мере подчиняться его решениям.

XIII

Халкедон был оставлен на попечение малых воевод, а неисчислимые полчища, послушные воле властелина, устремились на юг, в направлении Фригии, местности многолюдной и богатой.

По пути были получены известия, что у Лукулла всего тридцать тысяч легионеров. Малочисленность вражеских войск изумила всех и стала мишенью бесчисленных острот и насмешек.

Но римский стратег не проявил смущения или признаков страха. Узнав о приближении Митридата, он построил лагерь на равнине и, не теряя времени, стал занимать перевал через горы, перекрывая единственный путь, ведущий в область, богатую хлебом и тучными стадами.

Марий Одноглазый, Таксил, Менофан и другие стратеги настаивали на немедленном сражении с Лукуллом, чтобы захватить перевал, пока римляне не укрепились на нем.

Увлекающийся, пылкий Митридат не внял голосу здравого смысла. Рассудочные доказательства военачальников всегда казались ему слишком приземленными, будничными. Они связывали крылья его воображения, ограничивали свободу его решений, являлись попыткой подчинить его каким-то внешним обстоятельствам. Тогда как он горел одной страстью – диктовать всем свою волю. Мгновенные побуждения повелителя, его царственные желания – вот главные и определяющие обстоятельства, сообразоваться с которыми должны все!

Сейчас царь воззрился на древний, сказочно богатый город Кизик на южном берегу Пропонтиды. Считалось, что город располагает сокровищами, которые могли бы обогатить даже Креза.

Выйдя из походного шатра, Митридат обвел взором зубчатые стены города и направил послов с предложением городу покориться без боя.

Архонты города устроили совет, принесли в жертву покровительнице Кизика Персефоне черную корову и после жертвенных гаданий ответили царю-завоевателю: «Пока город не покинули его боги, а прекрасная богиня Персефона покровительствует его жителям, – Кизик будет свободен».

Уязвленный Митридат решил начать штурм города незамедлительно, не тратя времени на подготовку. Он воспылал желанием сбить гордыню кизикийцев и заодно наказать их за поддержку, которую они ныне оказывали осажденному Халкедону.

– Падет Кизик – падет и Халкедон! – изрек царь на совете стратегов. К его досаде, противником штурма оказался все тот же Марий Одноглазый.

– Великий царь, – заявил сенатор, – Кизик не уйдет от нас! Он сам сложит оружие, как только ты разобьешь легионы Лукулла!.. Но если ты обратишь острие меча против Кизика, Лукулл будет иметь время на постройку укрепленного лагеря на перевале! И мы потеряем доступ в богатую Фригию!

Мнения разделились. Придворные вельможи-советники в стремлении угодить царю поддерживали его намерение осадить Кизик. Стратеги, включая Таксила и Менофана, хотя и осторожно, но соглашались с неистовым одноглазым римлянином.

– Обратившись к городу лицом, ты подставишь спину под удар Лукулла! – говорили они царю, склоняя головы.

Возможно, царь и согласился бы с мнением военачальников, всем была известна изменчивость его настроений. Но неожиданно вмешался Луций Магий. Он с вкрадчивой усмешкой отвесил поклон в сторону царя и, окинув глазами советников и стратегов, произнес многозначительно:

– Тем, кто боится Лукулла, я напомню сказку о том, как лиса хотела откусить хвост льву! Чем кончила лиса?

– Попала льву на зубы! – весело подхватили царские подголоски.

– Верно! – продолжал Луций. – То же будет и с Лукуллом! Великий царь, как всегда, мудр и видит дальше нашего!.. Осаду Кизика подсказали ему боги!

Марий с удивлением направил на говорившего свой единственный глаз. Он был озадачен и раздосадован. Луций Магий и раньше любил подчеркнуть независимость своих мнений, стараясь показать свое превосходство над Марием в делах государственных, но не вмешивался в решения чисто военные. Его высказывания перед Митридатом всегда носили осторожный и несколько туманный характер. Тем удивительнее было, что он вдруг столь решительно примкнул к тем, кто поддерживал замысел Митридата, противопоставив себя и Марию и стратегам. «Выступает против меня! Хочет выслужиться у варвара и получить в награду горсть золота!» – подумал Марий раздраженно.

В этот час ни Марий, ни другие не знали, что в одну из минувших ночей Луций Магий принял тайного посланца от Лукулла и передал ему письмо, в котором торжественно клялся служить Риму до последнего дыхания. И умолял о помиловании после полного разгрома Митридата и Сертория. Он и ранее колебался, на чью сторону стать, но был увлечен личностью римского бунтаря, и было время, когда верил в его окончательное торжество. Но ошибки Сертория, устойчивость «вечного города», долгие размышления о грядущем охладили мятежные страсти Луция. А его впечатления от нестройных полчищ Митридата и той опрометчивости, с которой понтийский царь принимал боевые решения, окончательно убедили его в том, что у понтийского гиганта глиняные ноги, которые рассыплются от первого сильного удара.

Луций Магий разуверился в действенности антиримского союза, впереди ему мерещилось страшное поражение, в огне которого сгорит и он сам, как ночной мотылек, угодивший в пламень костра. И поспешил установить тайную связь с Лукуллом, заверить его в готовности до конца служить Риму и любой ценой искупить свою ошибку. Сейчас он действовал по указанию Лукулла.

Митридату замечание Луция Магия показалось удачным, он милостиво кивнул головой. Согласие римлянина с его решением утверждало его в правильности намеченных действий. Видно, не одному ему легионы Лукулла представляются горстью безумцев, которые, пытаясь преградить путь великому войску, заранее обрекли себя на уничтожение.

– Смеху подобно, что Лукулл, этот медлительный и трусливый полководец, думает препятствовать мне! – оживился царь, презрительно усмехаясь. – Вы говорите, что он сейчас карабкается на горные кручи, с целью закрыть проход во Фригию?.. Нет, он ищет надежного укрытия от стрел и мечей моих воинов!.. После того, как падет Кизик, воздадим и Лукуллу!