Федор Успенский - История Византийской империи. Том 1

• Название: История Византийской империи. Том 1
• Автор: Федор Успенский
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-271-03362-7, 5-17-011753-1

«Я питаю заветную мысль дать соотечественникам цельную систему в такой области, которую считаю наиболее важной после отечественной истории для национального самосознания культурного русского обывателя», – писал выдающийся русский византинист Ф.И. Успенский в предисловии к своему труду. Т.1. охватывает первый (до 527 г.) и второй (518–610 гг.) периоды истории Византии, – от перенесения столицы в Константинопль до восстания экзарха Ираклия.

---

В самом деле, мы делаем заключения об общине на основании того, что она представляет после эпохи крепостного права, после реформ эпохи освобождения, и лишены средств воссоздать строй древнейшей общины. В этом отношении организация общины по памятникам византийского законодательства X в. и по позднейшим византийским и южнославянским писцовым книгам дает в высшей степени любопытный вклад в историю вопроса. Живучесть общины зависела главнейше от следующих условий: 1) от неотчуждаемости общинных земель, 2) от громадного излишка общинной земли против той, которая была разделена на дворовые участки. Этот излишек иногда превосходит в несколько раз (в 4) то количество, которое находилось в подворном владении, и составлял общинный экономический ресурс про черный день. Масса охотников могла всегда находить прием в общине в качестве припущенников, арендаторов и бобылей, вкупаться в общину, снимать в аренду ее земли и увеличивать тем экономические средства ее. Наконец, 3) живучесть общины зависела от того, что она была обширным и хорошо организованным целым: по памятникам видно, что

община состояла иногда из 30 или 40 деревень; таким образом, экономическая и платежная слабость одной деревни была восполняема другой, насилие богатого соседа над одним членом вызывало отпор со стороны других. Эти свойства древней общины нужно принимать во внимание при соображениях о том, случайное ли явление наша община, или особенность восточноевропейского развития.

Нельзя думать, что отмеченные здесь различия в историческом развитии Запада и Востока Европы имеют лишь случайное и преходящее значение, или что они ограничиваются только некоторыми историческими периодами. Должно, напротив, думать, что эти различия относятся к самому существу истории Западной и Восточной Европы, находя себе объяснение в характере, темпераменте и многочисленных физических и культурных особенностях населения. Подобные особенности характера не раз были отмечены византийскими писателями. Так, один просвещенный грек, живший в эпоху господства латинян в Константинополе после четвертого крестового похода, высказал следующее рассуждение о взаимных отношениях латинского Запада и Востока: «Нам не след теперь предаваться унынию, будем стремиться к добродетели и украшать себя образованностью. Тогда мы по сущности и справедливости будем властвовать над нашими повелителями. Захватив крепости и замки, они думают повелевать посредством насилия, отнимая у нас имущества и лишая жизни. Но такая власть ненадежна и непрочна, ибо не оправдывается ни природными, ни благоприобретенными свойствами. Никто же не скажет, что львы, леопарды или волки властвуют над людьми, хотя они когтями и зубами достигают того же, что и наши победители. И никогда не удастся им вполне господствовать над нами, хотя бы они присвоили себе все наши стяжания, хотя бы оставили нас нагими или коснулись бы самой плоти нашей»{3}.

Противоположности между западной и восточной культурой выражены следующим образом у писателя XII в. Никиты Акомината: «Латиняне считают раем ту страну, в которой суждено нам жить. Завидуя нам, они всегда злоумышляют против нашего рода и строят нам ковы. По обстоятельствам прикидываясь друзьями, в душе ненавидят нас, как злейшие враги. Между ними и нами утвердилась величайшая пропасть различия, нас разделяет самая резкая противоположность убеждений. Чрезвычайно гордые и надменные, они пользуются для своих целей мягкостью нашего нрава, приниженностью и скромностью»{4}.

Нельзя, кроме того, не принять в соображение, что занимающий нас вопрос о различиях в историческом развитии Запада и Востока столько же объясняется разностями в исторических факторах, сколько личной инициативой, субъективными тенденциями, а равно целями и побуждениями, управляющими волей исторических деятелей и классов общества. Если бы мы вычеркнули из истории эти последние элементы, а всю историческую эволюцию приписали бы неизбежным и неумолимым силам, действующим как закон и организующим человеческие общества с тою же свободою, с какой скульптор создает из бесформенной массы задуманную им фигуру, то история утратила бы свой нравственно-поучительный и гуманитарный характер. Мы не можем отрешиться от мысли, что в созидании истории и в организации форм общежития исторические деятели имеют глубокое значение, и что задача исторических изучений состоит не только в том, чтобы понять и объяснить законы развития, но также и в том, чтобы показать, почему в одном случае люди спокойно склоняют голову под молотом неумолимых законов, в другом же обнаруживают протест и сопротивление

Личная инициатива и субъективизм сказываются не только в силе и группировке исторических факторов, но проникают в самую глубь истории и влияют на самое историческое творчество История пишется людьми, привносящими в свои создания национальные и политические чувства и симпатии Вследствие этого история является очень чувствительным показателем самосознания данного времени и народа, что придает особенный интерес изучению исторических систем Господствующая над нашими умами и управляющая нашей волей западноевропейская культура пленяет нас своими историческими обобщениями и выводами. Невольно поддаваясь часто высказываемому на Западе взгляду на расовые различия, мы бываем склонны проводить резкую черту между высшими и служебными им народами, между нациями, которые создают культуру, и народами, которые способны лишь подражать и перенимать. Вследствие этого мы должны удовлетворяться скромным уголком, отведенным во всеобщей истории Восточной Европы. А между тем не только мировая, даже европейская культура не свила себе гнезда в одном излюбленном месте, культурные центры перемещаются с места на место, и, по-видимому, не существует в мире приобщившегося к культуре народа, который не участвовал бы в исторической эволюции.

Период I (до 527 г.) Элементы образования византинизма

Глава I Византинизм и его культурное значение в истории

Почти во всех ученых европейских литературах существуют попытки объяснить культурное значение византинизма; делались подобные попытки и в России, и притом в нашей литературе настойчивее, чем где-либо, проводилась мысль о всемирно-историческом значении Византии.

Была даже пора – и это не так давно, – когда на русских возлагались надежды, что они возьмут на себя всестороннюю разработку темы о византинизме и культурном его значении и дадут разрешение занимавшей многих загадки. Но в настоящее время, когда изучением византийской истории и литературы усердно занимаются немцы, французы, англичане, итальянцы и другие народы, когда за границей появились специальные научные органы, посвященные византиноведению, нами утрачено, и, вероятно, бесповоротно, бывшее за нами право сказать новое слово в этой области.

Чтобы прийти к выяснению понятия о византинизме, надо отправляться от Византии. Византией назывался в древности греческий город на европейской стороне Босфора, при Мраморном море. В 330 г. христианского летосчисления римский император Константин Великий избрал этот город столицей своей империи и тем придал ему всемирно-историческое значение. С тех пор Византия, хотя и богатая торговлей, но все же бывшая до того провинциальным скромным городом, начала украшаться великолепными дворцами, портиками и площадями. Со всех концов греческого мира сюда стали стекаться произведения античного искусства, начался большой прилив нового населения из европейских и азиатских провинций империи; торговля и промышленность, которой на Западе не благоприятствовала смутная эпоха народных движений, нашла приют на Востоке и сосредоточилась в Византии. Сделавшись столицей империи, Византия по воле Константина Великого приняла новое имя и стала называться Константинополем, Новым Римом. С тех пор слово «Византия» перестало служить выражением реально существующей действительности, обратившись в термин для обозначения политических, государственных, церковных и этнографических особенностей, носителем которых была Византийская империя. Наименование Восточной Римской империи Византийскою империей в средние века, в особенности со времени восстановления Карлом Великим (800) Западной Римской империи, возбуждает сомнения и возражения как со стороны реального смысла этого термина, так и со стороны хронологической. Известно, что сами обитатели Византийской империи не называли себя ни римлянами, ни эллинами или греками, а ромеями, так что Византийская империя официально носила наименование Ромейской. Отсюда ясно, что в строгом историческом смысле термин «византийский» так же имеет условный и искусственный смысл, как и другой термин, который иногда употребляется взамен первого, т.е. «восточно-римский». Еще менее исторических оснований называть Византийскую империю Греческой империей или Bas Empire.