Герберт Тихи - Чо-Ойю – Милость богов

• Название: Чо-Ойю – Милость богов
• Автор: Герберт Тихи
• Издательство: Физкультура и Спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1960

В 1954 г. была покорена седьмая по высоте вершина мира – Чо-Ойю. Предлагаемая вниманию читателей книга написана организатором этой экспедиции, известным австрийским альпинистом Гербертом Тихи. Увлекательно, с юмором описывает он все трудности восхождения. С большой любовью рассказывает о шерпах, одной из народностей Индии и Непала, которые в тяжелых условиях экспедиции проявили самые лучшие человеческие качества.

---

Сыновей Пазанга звали Ками Лама и Пурбу Гиальцен. Оба ходили всегда с немного гордо-скучноватыми лицами, временами они были заняты своими мыслями, но всегда выполняли порученную работу.

Пемба Бутар, брат Гиальцена, был среди шерпов наиболее веселым, даже в самые критические моменты он готов был смеяться.

Эти семь человек должны были участвовать в Штурме вершины и получили полное обмундирование и снаряжение. Подобранная Пазангом группа шерпов состояла из первоклассных альпинистов, и никто из них нас не подвел, даже в самые тяжелые моменты. Здесь я приведу еще раз имена тех, которые неразделимо связаны с восхождением на Чо-Ойю: Пазанг Дава Лама, Аджиба, Анг Ньима, Гиальцен, Ками Лама, Пурбу Гиальцен и Пемба Бутар.

Кроме них, экспедицию сопровождали еще несколько шерпов, исполнявших обязанности носильщиков не только до базового лагеря, но и выше. Было бы слишком громоздким упоминать здесь всех по именам, и я расскажу только о некоторых.

Да Гиальцен – крошечный «штифтик» экспедиции, который вечно копошился, – принял на себя скучные обязанности массировать мои обмороженные руки.

Карми, за чью жизнь мы однажды очень беспокоились, «культивировал» очень модные усы и всегда держался, как джентльмен.

Лакпа, немного глухой, всегда был готов исполнить роль клоуна экспедиции. Мы его хорошо запомнили еще и потому, что он на обратном пути носил наш обед. Днем мы не варили, а ограничивались небольшой закуской, приготовленной вечером предыдущего дня. Таким образом, Лакпа был главной фигурой во время нашего возвращения. Если мы уходили вперед, он точно в назначенное время нагонял нас и распределял желанное кушанье поровну, независимо от рангов присутствующих.

Все шерпы были очень приятные люди, и я надеюсь, что они нас также хорошо вспоминают, как и мы их.

В Намче-Базаре мы выдали шерпам альпинистское снаряжение, которое они проверили с большим знанием дела. Мы гордились тем, что Пазанг, видимо из честных побуждений, а не из вежливости, сказал: «Очень хорошее снаряжение, лучше, чем у других экспедиций».

Я думаю, что мы действительно были оснащены хорошо, хотя и имели только маленькую долю того, что возят с собой другие экспедиции.

Общий вес нашего снаряжения, упакованного в массивные деревянные ящики, был 926 килограммов. Если учесть, что тара весила немногим более 100 килограммов, мы имели всего 800 килограммов груза. Сюда входило обмундирование на 10 человек, снаряжение – палатки, спальные мешки, надувные матрацы, ледорубы, веревки, кошки, ботинки – и еще сотни разных нужных предметов.

Наш опыт, накопленный в тяжелых условиях в октябре, очень холодном в Гималаях, показал, что мы имели все необходимое в достаточном количестве и ничего лишнего.

За исключением одной походной кухни, купленной за рубежом (мы взяли еще две австрийские), все снаряжение было изготовлено в Австрии. Я говорю об этом не из патриотических чувств, а чтобы подчеркнуть возможность оснащения гималайской экспедиции продукцией одной страны.

Мы не имели с собой каких-либо новых или секретных предметов инвентаря. У нас было самое обычное снаряжение, приспособленное к условиям Гималаев.

Сначала мы даже не хотели брать с собой кислород, считая, что Чо-Ойю находится в таких атмосферных условиях, когда ее можно достигнуть нормальными усилиями человека. Однако ряд несчастных случаев в Гималаях напомнил нам об опасности воспаления легких на больших высотах. Поэтому мы взяли два баллона по 150 литров кислорода в каждом. Этого было достаточно, чтобы больной мог подышать несколько минут кислородом, а врачи утверждают, что такой толчок может весьма положительно повлиять на ход болезни. Мы, слава богу, не болели, этими баллонами не пользовались и привезли их закрытыми обратно.

В общем, я от себя и от имени моих тирольских спутников могу сказать, что если приспособиться к условиям Гималаев, то какого-то особенного сверхсовершенного снаряжения не требуется, нужно добротное оснащение, из хороших материалов, которые следует продуманно применять.

Большим недостатком нашей экспедиции было отсутствие врача. Хотя Гельмут и я доктора, но он географических, а я геологических наук, Сепп – инженер. Никто из нас не знал, что нужно делать при серьезных заболеваниях. Правда, австрийские лечебные учреждения дали нам медикаментов больше, чем требовалось, и врачи консультировали нас в вопросе, какие, когда и как применять имеющиеся в нашем распоряжении медикаменты. Однако и это далеко не идеальное решение вопроса в нашем положении помогло. Гельмут вскоре проявил исключительную склонность к врачебным обязанностям, и каждый вечер перед его палаткой собиралось много народа из местного населения, чтобы получить какие-нибудь таблетки, мазь или, что они даже особо предпочитали, уколы. При лечении моих рук, имевших обморожение третьей степени, талант Гельмута проявился во всем блеске. Специалисты-медики в Вене поразились, увидя, как мало я пострадал от таких серьезных обморожений.

Еще маленький эпизод из нашей подготовки.

Добрые друзья посоветовали нам застраховать свою жизнь. Несмотря на большой риск, мы нашли в Вене страховое общество, которое согласилось за нормальную плату застраховать нас. Сепп, как человек женатый, должен был страховаться на случай смерти и от несчастного случая, а Гельмут и я, оба неженатые, – от несчастного случая. После того, как все было договорено и пройден врачебный осмотр, общество было крайне удивлено, узнав, что Сепп страдает ишиасом, а Гельмут во время войны получил сквозное пулевое ранение легких и имеет поврежденный позвонок. Единственным здоровым был я, и общество как раз мне и заплатило по возвращении из экспедиции довольно щедро за мои обмороженные пальцы.

Если еще учесть, что я при относительно хорошем здоровье много курю, то мы как альпинисты-спортсмены были довольно безнадежной группой.

Существует твердое мнение, что в Гималаях наибольшие шансы на успех имеют двадцатилетние. С этим в нашей группе обстояло так: Пазангу было, если верить его вычислениям на пальцах в разных вариациях, 43 года, мне – 42. За нами с небольшим интервалом следовали Анг Ньима и Аджиба. «Молодым», Гельмуту и Сеппу, было по 31 году. Остальные шерпы имели возраст около 20 лет. Таким образом, наша группа состояла из людей, которым по возрасту нечего искать успеха на вершинах; тем не менее мы все же нашли на вершине Чо-Ойю то, что искали.

Глава II МЫ ЖДЕМ «ДАГОТ»

Был конец августа. Мы находились в Биргандже.

– Завтра придет обязательно, – сказал Нарайн Лал.

– Возможно, – сказал Малхотра.

– Прошли очень сильные дожди, – возразил Лал.

– Если ночью будет дождь, он никак не сможет прийти, – добавил Гельмут.

– Он придет обязательно, – вставил Пазанг.

– Значит, будем ждать, – сказал Мендиес.

– Ждать, – подтвердил Сепп.

– Возможно, он все же придет, – сказал я.

Мы говорили о самолете типа «Дакота», который, возможно, полетит в Катманду. Наводнение и дожди последних дней помешали нам достичь Катманду – исходного пункта нашей экспедиции – по обычной дороге.

Биргандж – первый непальский город, расположенный на главной магистрали внутри страны. На карте он выглядит очень заманчиво, являясь как бы местом прощания с Индией и встречи с Непалом. Здесь можно чувствовать себя счастливым, когда в Гималаях стоит хорошая осень.

Но мы были очень несчастливы. Непал и северная Индия переживали в это время самое большое, как здесь говорили, наводнение в истории человечества, и Биргандж превратился в убогое и грязное подобие Венеции. Дороги в Катманду были разрушены силевыми потоками и, по-видимому, вышли из строя на многие месяцы. Могли ли мы надеяться на самолет, который в ближайшее время доставит нас в «Долину Непал»? Мы рассчитывали, что трудности для нас начнутся только в Катманду, но, как видно, они начались уже здесь, на границе Индии и Непала. Мы прочно и основательно засели в грязи, и все выглядело так, что отсюда двинемся не скоро. Мы жили в лучшей «гостинице» Бирганджа – единственной в городе. Лишенные надежды выехать или вылететь в Катманду, мы часто говорили о самолете «Дакота», который должен прибыть, как только подсохнет летное поле в Катманду и Симла.

«Дагот», как произносил слово «Дакота» Нарайн Лал, представитель агентства воздушного сообщения, был нашей единственной надеждой. Представитель «Айр Индия» слово «Дакота» произносил правильно, но его самолет тоже не приходил. Бессильные найти выход из беспросветного существования, мы судорожно цеплялись за мысль: «Завтра придет „Дагот“. Мы поддерживали свою веру в „добрый дух“, спрятавшийся где-то за дождевыми облаками.

Возможно, что наши надежды действительно оправдаются. В двадцати километрах к северу от Бирганджа находился аэродром Симла, откуда ежедневно должны вылетать два самолета в Катманду.