Густав Эмар - Сурикэ

• Название: Сурикэ
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85255-648-3

---

Сурикэ встал, продолжая улыбаться.

Подумав немного, он начал свою речь.

Он говорил долго, красноречиво, увлекая всех слушателей, жадно пожиравших его глазами и ловивших на лету каждое его слово.

Его речь была полным опровержением речи Тареа, он доказал им ясно, что все аргументы Тареа, великолепные в принципе, совсем не так хороши; закончив свою речь, он заявил, что все сказанное им было продолжением и подтверждением бесподобной речи старшины племени гуронов, что он соединил только в одно целое все гениальные аргументы вождя Тареа.

Сурикэ говорил, что река Прекрасная впадает в Миссисипи у Красной палки, плантации графа Меренвиля, следовательно, путешествие водой, как более быстрое, а главное не оставляющее никаких следов, что очень важно, имело все преимущества за собой.

Для этого будут приготовлены две пироги.

Одна большая, с багажом и четырьмя слугами отправится вперед для безопасности, чтобы осмотреть все кустарники и камыши, покрывающие берега реки.

За ней выйдет вторая пирога с дамами.

Сурикэ и Мишель Белюмер, с десятью избранными воинами под предводительством Пекари, будут охранять дам.

Эта вторая пирога должна постоянно держаться по крайней мере на 4 или 5 лье от первой.

Остальные же воины под начальством Бесследного и Тареа отправятся по берегу реки, чтобы наблюдать по крайней мере на расстоянии двух выстрелов, за безопасностью пирог, идя при этом так, чтобы видеть обе пироги разом; что касается англичан, которых они могли встретить на каждом шагу, то было решено избегать столкновения с ними насколько возможно, но, если будет необходимость, то вступать с ними в бой, стараясь не брать никого в плен во избежание дальнейших неприятностей.

Сурикэ смолк; все выражали ему горячее сочувствие. Тареа первый поздравил его с успехом блистательной речи; не было ни одного недовольного планом охотника.

Трубка опять пошла из рук в руки; когда ее выкурили, все встали и разошлись, чтобы приготовиться и в полночь уже отправиться в путь.

— Вождь, — сказал Сурикэ Тареа, уходя вместе с ним с совета. — Вождь, вы молоды еще, через несколько лет ваше красноречие достигнет своего полного развития, и вы будете величайшим и известнейшим вождем в нашем родном совете.

Вождь улыбнулся.

— Сурикэ добр, он что думает, то и говорит, его язык правдивый, он сам того не замечает; Тареа говорил слишком скоро, нетерпеливо, но не глупо. Сурикэ же — воплощенное красноречие, его слова метки и верны, это все понимают и все восхищаются им; вождь гуронов производит впечатление на глаз, Сурикэ — на ум и сердце; благодарю, Сурикэ, благодарю, бесконечно добрый, ты дал хороший урок своему другу, вождю Тареа, которым он непременно воспользуется.

И вождь горячо пожал протянутую руку молодого охотника; они расстались на несколько времени — час отъезда был близок.

Охотник взял на себя сообщить дамам о времени отъезда; для этого он должен был явиться в салон губернатора, у которого они были в обществе офицеров крепости.

Шарль Лебо убедительно просил дам не опаздывать, быть скромными, насколько возможно; багаж был уже готов, и солдаты взялись перенести его на одну из пирог, приготовленных предусмотрительным охотником.

В назначенный час Тареа и Бесследный вышли со своими воинами из крепости и скрылись в чаще девственных лесов, покрывавших берега Огио, Миссури и многих других речек и рек; в ту эпоху больше занимались междоусобными войнами, чем приведением в порядок своих владений; это продолжалось почти до войны за независимость, т.е. до тех пор, пока англичане и французы не были окончательно изгнаны из их дивных колоний третьим разбойником, которому, по всей вероятности, предстояла та же роковая участь.

Как только принесли багаж и сели слуги, пирога тотчас же отправилась, получив предварительные приказания не медлить; выйдя на середину реки, она быстро, без малейшего шума, пошла дальше.

В назначенный час дамы вышли от губернатора, а вместе с ними и офицеры, пожелавшие проводить их и пожелать счастливого пути, хотя и сомневались, чтобы они благополучно доехали до места.

Шарль Лебо выбрал для дам самую легкую и в то же время самую большую пирогу, так что в ней свободно могли поместиться десять человек; вся внутренность ее была обита по приказанию внимательного охотника пушистым, мягким мехом, на котором дамы расположились очень удобно; тут же были приготовлены шерстяные одеяла для защиты от сырости и ночного холода.

Общество распрощалось, пирога отчалила и скрылась из виду провожающих.

Ночь была безлунная; но совершенно чистое, темно-синее небо, покрытое миллионами ярко блестевших алмазных звезд, усиливало темноту, как бы превращая ее в какой-то таинственный полумрак, среди которого выделялись только высокие берега, принимая фантастически-сказочные формы.

Мертвая тишина царила над рекой и ее берегами, был слышен только шелест листьев да ночной шум, сопровождающий беспрерывную работу бесконечно малых организмов, населяющих полуденные страны.

Изредка издалека доносился крик совы, на который тотчас же откликался с середины реки водяной ястреб. Это были условные крики охотников и краснокожих, говоривших: «Все благополучно, ничего нового».

Ночь прошла совершенно спокойно, дамы отлично спали, уверенные в преданности и распорядительности охотников и воинов из племени гуронов.

Около пяти часов раздался последний условный оклик.

Все смолкло.

Пирога медленно пошла наискось к правому берегу и скоро остановилась.

Шарль Лебо, пробираясь с удивительной ловкостью между деревьями, так искусно спрятал пирогу между стволами гигантских великанов и под обвивающими их лианами, что невозможно было ее найти, даже подойдя к самому борту.

Положив доску с борта судна на пень, где от нее не могло остаться никакого следа, он помог сойти дамам на землю.

Они еще спали, когда пирога остановилась, и Шарль Лебо должен был разбудить их.

Они тотчас же вышли из пироги.

Справедливость требует сказать, что хотя эти дамы и принадлежали к высшему обществу и с достоинством держали себя при дворе в Версале, но живя постоянно на границе, они привыкли уже ко всевозможным опасностям; слабые на вид, они были тверды и мужественны; не падали в обморок при виде змеи или красного волка; не вскрикивали из-за пустяков; молча и смело встречали грозившую опасность, и только после, когда опасность проходила, натура вступала в свои права, и героини становились слабыми и боязливыми женщинами.

Путешествие в несколько сот лье, при самых скверных условиях, в стране беспрерывных, ужасных войн, где пленники скальпируются и зверски пытаются дикими, могло испугать и свести с ума не только дам, но простых женщин, европейских; они предпочли бы смерть подобным опасностям.

Но графиня Меренвиль, ее дочери и две другие дамы безропотно повиновались воле главы семейства; они знали, что граф сделал все от него зависящее для их безопасности, и смело, без лишних разговоров исполняли его приказания; так было нужно; необходимость требовала от них этой жертвы; к тому же они были уверены в преданности сопровождавших их людей, в их готовности защищать до последней капли крови, и они были спокойны, насколько это было возможно; видев уже немало опасностей, они твердо решились разделить предстоящую участь друзей и защитников.

Когда путешественники вышли на берег, только что еще начало светать, хотя все предметы были ясно видны.

Бесследный раскинул лагерь, выбрав очень удобную площадку, которые нередко встречаются в вековых лесах, а немного дальше, в дупле громадного дерева, устроил дамскую спальню; решено было провести весь день в этом укромном уголке. Дамы, заняв свою первобытную комнату, не выходили оттуда до тех пор, пока раздавшийся крик повара не возвестил им, что завтрак давно уже готов и ждет их.

Два костра, разведенные таким образом, чтобы не обратить на себя внимания, горели недалеко один от другого; первый предназначался для дам, второй — для охотников и краснокожих.

Когда завтрак был готов, появились и дамы; хорошо отдохнувшие и совершенно свежие, они с очаровательной улыбкой раскланялись с их спутниками.

Предупредительный Шарль Лебо не забыл захватить с собой несколько тарелок, ножей и вилок, чтобы не так чувствительно сказалась на дамах кочевая жизнь в пустыне.

Это, по-видимому, ничего не значащее внимание тронуло дам до слез.

Графиня, желая отблагодарить за внимание, убедительно просила охотников и вождей разделить с ней завтрак, но все просьбы ее были бессильны: мужчины не решались принять такой чести.

Шарль Лебо от имени своих друзей ответил, что им невозможно садиться вместе с дамами на том основании, что они едят урывками, на ходу, как только позволяет их трудная обязанность — следить за общей безопасностью, потому что иногда самая незначительная небрежность в исполнении своего долга ведет за собой очень серьезные последствия. В подтверждение своих слов охотник указал графине на незначительное количество людей, оставшихся у огня, другие же ушли для осмотра леса около лагеря.