Уилбур Смит - Божество реки

• Название: Божество реки
• Автор: Уилбур Смит
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0123-2

В основу увлекательного романа легла подлинная история пылкой и преданной любви, изложенная на папирусах, обнаруженных в гробнице неизвестной древнеегипетской царицы.

Это рассказ раба-евнуха по имени Таита — врача, философа, поэта, инженера и астронома, ментора царицы с младенчества и до её смерти.

---

Когда я присел на корточки, бабуин снова залаял, дикий гулкий крик разбил сверхъестественную тишину предрассветного часа. Я повернул голову в его сторону и услышал слабый, далекий звон металла по камню, будто чья-то рука уронила кинжал на вершине холма или кто-то неосторожно задел щитом гранитную скалу, когда спешил занять свое место в строю.

Я самодовольно усмехнулся. Мало что доставляет мне большее удовольствие, чем возможность заставить Тана взять свои слова обратно. Возвращаясь на свою рогожу, я шептал людям, мимо которых проходил:

— Они здесь. Будьте готовы. — Я слышал, как мое предостережение передавалось из уст в уста бодрствующими воинами.

Звезды над нашими головами начали угасать, рассвет, крадучись, как лев, выслеживающий стадо антилоп, стал приближаться к нам. Затем я внезапно услышал свист часового у западной стены, веселую трель козодоя; все знали, что это — знак, и воины сразу зашевелились под своими одеялами. Настойчивый шепот Крата и его помощников остановил их:

— Спокойно, синие! Помните приказ! Лежать на месте! — И никто не покинул свои постели.

Не поднимаясь, я тихо повернул голову и посмотрел изпод платка на вершины холмов, возвышающихся над стенами храма. Их очертания, похожие на зубы акулы, начали постепенно меняться. Мне пришлось напрячь глаза, чтобы рассмотреть, что происходит. Затем я медленно обвел взглядом холмы и везде увидел то же самое. Линия горизонта вокруг нас вся состояла из темных грозных силуэтов вооруженных людей. Они образовали непрерывную ограду вокруг храма, и убежать через нее было невозможно.

Теперь я понял, почему Шуфти так долго не наносил ответный удар. Все это время он собирал орду разбойников. Их было, наверное, не менее тысячи, хотя в предрассветной мгле пересчитать было невозможно. Численность врагов превосходила нашу по меньшей мере раз в десять, и сердце мое дрогнуло. Это крайне невыгодное соотношение сил даже для отряда синих.

Сорокопуты стояли неподвижно, как скалы под их ногами. Меня встревожила дисциплина, царившая в рядах.

Я ожидал, что они бросятся на нас беспорядочным стадом, а они вели себя как обученные воины. Их спокойствие казалось более угрожающим, чем дикие крики и хвастливое бряцание оружием.

Светало быстро, и теперь мы могли лучше разглядеть их. Первые лучи солнца заблестели на бронзовых бляхах щитов и обнаженных мечах, отбрасывая стрелы света в наши зрачки. Головы скрывали черные шерстяные платки. Только взоры сверкали через узкие щелочки, подобно глазам свирепых голубых акул, которые наводят страх на жителей моря, оставшегося за нашей спиной.

Молчание продолжалось так долго, что мне почудилось, будто сердце мое вот-вот разорвется от напряжения и избытка горячей крови, скопившейся в нем. Затем внезапно в холмах послышался громкий голос, расколовший тишину рассвета и эхом прокатившийся по скалам:

— Каарик! Ты проснулся?

Теперь я узнал Шуфти, несмотря на скрывавший его лицо платок. Он стоял в самой середине западной гряды холмов, там, где через них проходила дорога.

— Каарик! — закричал он снова. — Пора заплатить долг. Но цены выросли. Теперь мне нужно все! Все! — повторил Шуфти и сбросил с головы платок, открыв покрытое оспинами лицо. — Мне нужно все твое имущество, включая твою глупую, надменную голову.

Тан поднялся со своей постели и отбросил в сторону овчинное одеяло.

— Тебе придется спуститься вниз, чтобы получить ее, — закричал он и обнажил меч.

Шуфти поднял правую руку, и бельмо на его слепом глазу блеснуло в лучах солнца, Как серебряная монета. Потом резко опустил руку.

По его знаку в рядах разбойников, окружавших нас на вершинах холмов, раздались громкие крики. Они подняли мечи и стали потрясать ими в бледно-желтом рассветном небе. Затем взмахом руки Шуфти послал своих людей вперед, их потоки хлынули вниз по скалам в узкую долину Галлала.

Тан отбежал в середину храмового двора, где древние обитатели города возвели высокий каменный алтарь своему покровителю Бесу, богу-карлику, богу музыки и пьянства. Крат со своими людьми присоединился к нему, а рабыни и я остались сидеть скорчившись на своих рогожах и завопили от ужаса, накрыв головы одеялами.

Тан вскочил на алтарь, опустился на колено, согнул свой огромный лук Ланату и натянул тетиву. На это потребовалась вся его огромная сила. Когда выпрямился, лук засверкал у него в руках как живое существо. Он достал из-за плеча стрелу — колчан был за спиной — и встал лицом к воротам, через которые должна была хлынуть орда сорокопутов.

Внизу, под алтарем, Крат построил охрану в один ряд, и они тоже натянули луки и встали лицом к воротам. Их было так мало вокруг алтаря, что комок застрял у меня в горле. Какие неустрашимые герои! Я должен сочинить в их честь стихотворение, решил я внезапно, но прежде, чем первая строка пришла мне в голову, толпа разбойников с воплями появилась в разрушенных воротах.

Только пять человек в ряд могли пройти через них, поднимаясь по крутой лестнице, и до ворот от алтаря было не более сорока шагов. Тан поднял лук и пустил стрелу. Одна только эта стрела убила троих. Первым был высокий разбойник в короткой юбке; длинные жирные волосы струились по его спине. Стрела попала в середину груди и прошла навылет, как будто он был мишенью из листа папируса.

Скользкая от крови, стрела ударила следующего за ним в горло. Хотя сила удара уже начала уменьшаться, она пронзила шею и выскочила с другой стороны, но не смогла полностью покинуть тело: оперение застряло в шее, а зазубренный бронзовый наконечник погрузился в глаз третьего разбойника, который поднимался позади него. Оба сорокопута оказались нанизанными на одну стрелу. Спотыкаясь и расталкивая всех вокруг себя, они закрыли дорогу тем, кто пытался пройти мимо них во двор храма. Потом наконечник стрелы вырвал глаз из черепа человека. Оба разбойника разлетелись в разные стороны. Толпа вопящих головорезов хлынула на площадь. Небольшой отряд вокруг алтаря встретил их потоком стрел и убил сразу столько нападавших, что трупы закрыли проход, и следующие разбойники были вынуждены взбираться на гору из своих умерших и раненых товарищей.

Это не могло продолжаться долго, так как давление сзади было слишком велико, а количество наступавших огромно. Как вода промывает земляную насыпь, не способную сдержать бурные воды Нила, так сорокопуты хлынули в ворота, и плотная толпа воинов заполнила площадь, окружив маленький отряд у алтаря бога Беса.

Теперь расстояние было слишком маленьким, и луки стали бесполезны. Тан и его люди отбросили их и взялись за мечи.

— Гор! Вооружи меня на бой! — выкрикнул Тан свой боевой клич, и воины вокруг подхватили его и принялись за работу. Зазвенела бронза. Сорокопуты бросились на них, но стражи, образовав плотное кольцо вокруг алтаря, бились с врагом. С какой бы стороны ни нападали сорокопуты, везде встречали смертоносные острия клинков. Храбрости разбойникам было не занимать, и их неровные ряды прижимали воинов к алтарю. Как только один из нападавших падал на землю, другой становился на его место.

Я увидел Шуфти в воротах. Он держался в стороне от схватки, проклятиями и точными приказами посылая своих людей в самую гущу боя. И яростно вопил. Его слепой глаз вращался в глазнице.

— Дайте мне ассирийца живым. Я хочу, чтобы он умер медленно. Я хочу слышать его визг, — кричал он, подбадривая своих воинов.

Разбойники не обращали никакого внимания на женщин, которые все еще лежали, скорчившись, на своих постелях и, закрыв головы, визжали и вопили от ужаса. Я тоже визжал не хуже других, но бой вокруг алтаря перестал мне нравиться. К этому времени в тесном дворе храма столпилось около тысячи человек. Задыхаясь в пыли, я лежал на постели, и меня то и дело толкали и пинали ноги дерущихся, пока я наконец не сумел отползти в угол двора.

Один из разбойников наклонился надо мной. Сорвал платок с моего лица и на мгновение уставился на меня.

— Мать Исида, какая красавица!

Он был ужасен, как дьявол. В зубах зияли дыры, шрам уродовал левую щеку. Изо рта воняло как из отхожей ямы, когда он стал искать мои губы.

— Подожди, пока все это закончится. Ты у меня завизжишь от радости, — пообещал и потянул мое лицо к своему. И поцеловал меня.

Первым моим побуждением было оттолкнуть его, но я подавил это желание и ответил на поцелуй. Я великолепно владею искусством любви, так как научился этому еще мальчиком у вельможи Интефа. От моих поцелуев мужчины становятся слабыми, как вода.

Я поцеловал и вложил в этот поцелуй все свое искусство. Он словно оцепенел. Пока стоял надо мной, как парализованный, я вытащил кинжальчик из-под одежды, и его острие мягко скользнуло между пятым и шестым ребрами разбойника. Тот заорал, но я заглушил вопль своими губами, поворачивая клинок в сердце, пока судорога не прошла по телу и он совершенно обмяк. Затем свалился на землю рядом со мной.