Роберт Стивенсон - Жизнь на Самоа

• Название: Жизнь на Самоа
• Автор: Роберт Стивенсон
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Кроме домашней прислуги остались только наш старый друг Лафаэле, который смотрит за коровами и свиньями, Леуэло, помогающий Фэнни с огородом, и тонганец, у которого один глаз и вообще слабое здоровье. Совсем недавно Ллойд убеждал Льюиса уволить его, так как от него мало пользы, но Льюис ответил, что у тонганца нет дома, идти ему некуда, а он может ослепнуть совсем и что, покуда он сам в Ваилиме, там найдется место и для тонганца».

13 января 1895 г.:

«Мне кажется, я не писала тебе о замечании, сделанном доктором с „Валлару“, которое не дает мне покоя. Мы стояли вокруг дорогого Лу, Фэнни и я растирали ему руки водкой. Рукава рубашки были закатаны, и видна была худоба его рук. Кто-то упомянул о его книгах, а доктор А. сказал: „Как можно писать книги такими руками?“

Я обернулась и бросила ему с негодованием: «Он все свои книги написал такими руками!»

Мне кажется, я никогда еще с такой ужасной ясностью не представляла себе размеров борьбы, которую мое любимое дитя вело всю свою жизнь. В последние двадцать лет он писал примерно по тому в год, превозмогая слабость, которую большинство людей сочло бы достаточным оправданием для перехода на полную инвалидность, но он жил и любил жизнь, несмотря ни на что. Помнишь, много лет назад кто-то утешал его тем, что Бэлфуры с возрастом становятся крепче, а он ответил: «Да, но как раз когда я начну перерастать бэлфуровскую хрупкость, явится Немезида недолговечных Стивенсонов и поразит меня!» Его слова прятались в глубине моей памяти все эти годы, и ты видишь, так и сбылось».

Из всех писем с соболезнованиями, полученных Фэнни, быть может, лучшим, как бы данью не только Льюису, но и ей самой было письмо от Генри Джеймса:

«Дорогая моя Фэнни Стивенсон, что я могу сказать Вам, чтобы это не показалось жестоко неуместным или напрасным? Все это время мои мысли были подле всех вас, особенно Вас, Фэнни, и я хотел бы надеяться, что это нежное сочувствие дойдет до Вас, несмотря на даль. Никто не может вместо Вас осушить эту чашу. Вы ближе всех к боли, потому что были ближе всех к радости и славе. Но если для Вас не безразлично сознавать, что ни одной женщине не сочувствовали больше, что Ваше личное горе — это в то же время острое личное горе бесчисленных сердец, то знайте, дорогая моя Фэнни Стивенсон: все эти дни самый воздух был полон дружбы к Вам.

Я не в силах передать Вам, каким бедным и обветшалым кажется мне теперь весь мир, как моя жизнь сразу потеряла один из ближайших и сильнейших стимулов для своего продолжения, для попыток и дел, для планов и мечтаний о будущем.

То, что я хочу сказать, могло бы показаться не совсем деликатным по отношению к Вам, если бы я не знал, что в Вашем чувстве утраты нет узости и эгоизма. Но если думать только о нем, о его счастливой репутации, его очевидной большой удаче, все предстает в ином свете. То есть, на мой взгляд, он, сраженный внезапным ударом, точно от руки богов, в момент неомраченной славы, и в смерти оказался столь же счастливым, каким был во всем благодаря своему умственному складу. Даже принимая во внимание печальные стороны его насыщенной и богатой жизни, несомненно, что он был хозяином положения — всегда в самой гуще битвы, среди грома музыки, в расцвете своих сил и блеске таланта.

Кто скажет, что эта жизнь не знала полного успеха, не достигла вершины? С самого начала она была напряженной, блистательной, изящной, и результат, плоды его жизненного опыта заключают в себе нечто драматически законченное. Он ушел вовремя, не успев состариться, — достаточно рано, чтобы остаться истинно молодым, и достаточно поздно, чтобы сполна отпить из чаши. В литературном мире, мне кажется, не много было смертей, так романтически оправданных.

Умоляю, простите, если эти слова прозвучат слишком хладнокровно, как будто я не понимаю, что в Ваших глазах такая утрата, конец такого союза не могут быть оправданы ничем. Говоря так, я имею в виду только завершенность и освященность его творческого пути. Когда же я думаю о Вашем собственном состоянии, то просто разрываюсь между жалостью и восхищением и меня поддерживает единственно сознание, что Вы столь же тверды духом, как был он».

В апреле 1895 г. Фэнни, измученная и больная, отплыла в Сан-Франциско и провела это лето в Калифорнии. Зимовала она на Гавайских островах. Тем временем Ллойд женился, и в мае следующего года она вернулась в Ваилиму в сопровождении Бэллы. Но вскоре для нее стало очевидным, что без Льюиса и при том, что дети вынуждены жить в других местах, она уже не может чувствовать себя счастливой в этом доме. Поэтому она продала Ваилиму русскому купцу, по фамилии Кунст, наследники которого в свою очередь продали ее немецкому правительству, после чего усадьба служила резиденцией немецкому губернатору Самоа. Во время первой мировой войны Новая Зеландия оккупировала Уполу, и Ваилима после многих переделок и расширений превратилась в английское правительственное здание, над которым развевался британский флаг.

В 1898 г. Фэнни уехала в Англию и подверглась тяжелой операции, затем путешествовала по Франции, Испании и Португалии. Она купила дом в Сан-Франциско, совершала экскурсии в Мексику, некоторое время жила на уединенном ранчо Эль-Саусаль, в шести милях от Энсенады в Нижней Калифорнии. В 1906 и 1907 гг. она посетила Европу и в 1908 г. нашла свое последнее пристанище в Санта-Барбара, штат Калифорния, где и умерла 18 февраля 1914 г., как и Льюис, от кровоизлияния в мозг. Весной 1915 г. Балла и ее муж, исполняя последнюю волю матери, отплыли с пеплом Фэнни на Самоа. 22 июня прах ее был захоронен подле останков Льюиса. В небольшой группе, собравшейся на вершине горы Ваза над Ваилимой, были Ситионе, ныне вождь Аматуа, Лаулии и Митаэле. Надпись на бронзовой пластине над могилой Фэнни — ниже ее самоанского имени Аолеле — гласит:

Добрый наставник, подруга, жена,

Верная спутница в жизни земной,

Была я Небесным отцом создана

С сердцем горячим и вольной душой.

На памятнике также выбиты строки, посвященные Льюису, — «Реквием», который он сам написал:

Под звездным простором, в высоких горах

Могильной землею укройте мой прах.

Я радуясь жил, но приспела пора

И радует смерти покой.

На камне моем вы напишете так:

Здесь его дом, его давний маяк,

Из долгих скитаний вернулся моряк,

Охотник — из чащи лесной.

Note1

М. Урнов. Роберт Луис Стивенсон (Жизнь и творчество). В кн.: Роберт Луис Стивенсон. Собрание сочинений в пяти томах, т I. M., 1967; G. Balfour. The life of Robert Louis Stevenson, 2 vols. New York , 1901; J. C. Furnas. Voyage to windward. The life of Robert Louis Stevenson. New York , 1951; J. W. Ellison. Tusitala of the South Seas . New York , 1953; E. N. Сaldwell. Last witness for Robert Louis Stevenson. Norman , 1960.

Note2

H. А. Бутинов, Д. Д. Тумаркин. Западное Самоа. — «Сов. этнография», 1962, № 1; «Народы Австралии и Океании». М., 1956; F. M. and M. М. Keesing. Elite communication in Samoa . Berkeley — Los Angeles , 1956; J. W. Fox, К. В. Cumberland . Western Samoa . Christchurch , 1962; A. C. Gray. Amerika Samoa Annapolis , 1960; S. Masterman. The origins of international rivalry in Samoa 1845 — 1884. Berkeley — Los Angeles , 1934; D. L. Oliver. The Pacific islands. Cambridge , Mass, 1958.

Note3

Пауль Айнфюрер — повар и стюард — сын лавочника из Германии, отправился на Тихий океан в поисках легкого заработка. Льюис о нем писал: «Работает как зверь, замечательный парень. Недостатков всего три: 1) негодный повар, 2) безнадежный растяпа — не руки, а грабли, систематически бьет посуду, выкидывает обед и сберегает помои, 3) горький пьян… — ладно умолчим об этом, но мы не рискуем отпускать его в город, и он, бедняга, сам этого боится».

Note4

Острова Лайн (Центральные Полинезийские Спорады) — цепь небольших коралловых островов в экваториальной области Тихого океана.

Note5

Фаасамоа (самоанск.) — как принято на Самоа, на самоанский лад.

Note6

Преподобный Артур Клэкстон из Лондонского миссионерского общества (см. о нем также прим. 9 к дневнику за 1892 г .).

Note7

Лавалава (самоанск.) — кусок материи, обертываемый наподобие юбки вокруг тела от пояса до колен, реже до щиколоток.

Note8

Полисами (правильнее — палусами) — самоанское кушанье, считающееся деликатесом. Мелко нарезанные зеленые побеги таро насыпают в кокосовое молоко, разбавленное морской водой. Полученную кашицу заворачивают в листья таро (наподобие голубцов), кладут на «противень» из банановых листьев, накрывают такими же листьями и запекают в земляной печи (уму) на раскаленных камнях.

Note9

Папайя (Carica papaya) — дынное дерево, широко распространенное под тропиками.

Note10

Гарри Дж. Мурс — богатый торговец-американец в Апии, владелец цепи факторий на островах Тихого океана. Вместе с другими английскими и американскими резидентами стремился подорвать немецкое преобладание на Самоа.

Note11