Чез Бренчли - Башня Королевской Дочери

• Название: Башня Королевской Дочери
• Автор: Чез Бренчли
• Жанр: Научная Фантастика

---

Маррон поклонился, отчасти отдавая дань хорошим манерам, а отчасти - чтобы скрыть улыбку. Выпрямившись, он увидел, что Элизанда уставилась на его спутника, прямо-таки прожигая его глазами; посмотрев на Раделя, Маррон заметил, что тот ответил ей холодным пристальным взглядом. Юноша ничего не понял. Ну, не понравилось ей его выступление, но зачем так-то?..

- Э-э... мессир, госпожа... - Он не знал, в каком порядке представляют людей друг другу и превосходит ли компаньонка дворянки по положению менестреля, который вдвое старше ее.

- Все в порядке, Маррон, - негромко сказал Радель. - Мы с Элизандой старые друзья.

Друзьями их назвать было трудно. Даже сквозь вуаль Маррон увидел, как дернулось при этих словах лицо Элизанды. Откинув вуаль, она яростно вгрызлась в яблоко; а потом, жуя, ответила так, что Маррон ужасно удивился - за такой ответ наверняка можно было бы схлопотать выговор от тетушки или подзатыльник от дядюшки, - а тон ее при этом был самым что ни на есть странным, некоей смесью яда и презрения. Девушка ответила:

- О да, он пишет песни о мертвых, и это глубоко трогает нас обоих.

- Я рад, что вас что-то трогает, мадемуазель, - негромко ответил Радель, хотя Маррон почувствовал, как напрягся менестрель. - Могу лишь сожалеть, что розга отца слишком мало трогала вас в детстве.

Элизанда не поправила вуаль, и видны были выступившие скулы. Она совсем побелела при первых словах Раделя; второе его замечание заставило ее вспыхнуть ярко-алым цветом, словно угли, которые выгребал из печи за ее спиной один из братьев. Маррон смотрел на него, чтобы не разглядывать Элизанду; никогда еще он не видел такого медлительного и молчаливого работника.

- Ты не имеешь права, - прошипела она, - не имеешь права на такие слова! Кто бы другой, но ты!..

- Возможно, - без тени сожаления отозвался менестрель. - Не стоит затевать спор о том, что между нами определяется правом, что долгом, что еще чем-нибудь. Уже слишком поздно.

- И давно уже было поздно, - горько добавила она. Потом, словно очнувшись, сказала: - Прости, Маррон. Не надо было устраивать эту сцену на твоих глазах.

Не успел юноша возразить, как она развернулась и проскользнула мимо стоявшего у печи брата, заставив того оглянуться с любопытством, которое он до сих пор ухитрялся скрывать. Впрочем, удивленный взгляд заслужила не только Элизанда: когда она исчезла, Радель еще долго стоял молча.

Когда он наконец заговорил, вопрос был совсем о другом.

- А куда ведет этот проход? - спросил он и тут же направился к спрятанной за печами двери. Маррон едва успел собраться с мыслями и бросился за ним.

- Э-э... в кельи кающихся, мессир. Наверное, вам не следовало бы...

Он не успел остановить менестреля. Радель уже поставил ногу на ступени и стал спускаться в темноту. Маррон сделал глубокий вдох и пошел следом.

Они прошли половину лестницы, когда снизу раздался все усиливающийся звук - стон, переходящий в вой. Маррон застыл, волосы у него встали дыбом; мгновение спустя он услышал ровный голос шедшего на пару ступенек впереди Раделя:

- Ты был прав, брат Маррон, не следовало нам сюда ходить. Давай-ка двинем наверх, на солнышко.

Радель не стал останавливаться, даже когда страшная лестница осталась позади, а шум кухни заглушил все, что могло исходить из подземелья. Он шагал вперед, ведя своего нерешительного проводника. Оглядевшись, он попросил:

- Теперь проводи меня в деревню, Маррон, если тебе не трудно.

- Это очень просто, мессир. Просто поверните налево у подножия скалы и идите по тропе. Вам не нужен...

- Пусть так. Но, Маррон, если тебе не трудно...

- Да, мессир.

Конечно, ему было не трудно после такого приказа; к тому же Маррон рад был бы убраться из замка на час-другой. Никогда еще эти стены не казались ему столь высокими, камни столь толстыми, а коридоры - столь темными. Он все еще слышал эхо крика, звучавшего у него в голове, и думал о том, что этот крик свел вместе монаха и менестреля.

* * *

Радель был мрачен и хранил молчание все время, пока они спускались по извивающейся тропе. Он ничем не напоминал вчерашнего менестреля или любопытного гостя, каким был час назад. В том месте, где дорога расходилась, он остановился, оперся на нависавшую скалу и сильно встряхнул головой. Потом он запрокинул лицо, медленно вдохнул и выдохнул и произнес:

- Смотри, там сокол. Видишь? Маррон поднял глаза к бледному небу.

- Где, мессир?

- Вон там, - показал менестрель. - Неужели не видишь? У тебя глаза моложе моих...

Через мгновение Маррон наконец увидел висевшую высоко над ними точку. Палец Раделя следовал за птицей, чертившей в воздухе не оставляющие следа круги - ни один охотник не сумел бы попасть в нее; потом менестрель коротко засмеялся, хлопнул Маррона по плечу и легко подтолкнул его на тропу.

Маррону показалось, будто, сменив скальную тропу на пыльную дорогу, его спутник сменил и настроение. А может, его душа освободилась, увидев свободную птицу, Радель то и дело тыкал пальцем в птиц, взлетавших над низкими сухими колючками, называл их и подражал их свисту. Он замечал ярких бабочек на терновнике и даже показал Маррону след проползшей змеи.

Маррон ощутил свободу и, словно бы и не было многих лет и путешествия в Святую Землю, ощутил себя мальчиком, гуляющим с дядей по щедрой земле. Он вспомнил запах земли после дождя, стрекот кузнечиков на залитом солнцем лугу, убаюкивающее спокойствие во взрослом голосе, с бесконечным терпением отвечающем на детские вопросы.

Однако дядя Маррона был человеком простым, он не видел того, что видел мальчик, он мог ответить на любой вопрос, но не чувствовал очарования природы. Маррон почти сразу же отогнал эти мысли, не желая укрываться в них от действительности - жары, пыли и мудрости человека, видевшего жизнь даже в камне.

Маррон подумал о камнях и о том, что таится под ними - маленькие смертельные создания, скорпионы, которым их камень кажется крепостью. А настоящая крепость все еще нависала над путниками, и в недрах этой крепости был человек, кричавший все утро, но не получивший помощи, - каким же маленьким и беспомощным должен был он себя чувствовать, как безжалостны были его мучители...

Но тут Маррон снова отбросил эти мысли и постарался думать о другом. Крохотные, смертельные твари, спрятавшиеся под камнем скалы: он вздрогнул от повеявшего на него холода - там не было солнца, но его свет был желанным, он горел в памяти, словно заклинание, словно огонек, смертельный огонек...

- Мессир...

Радель осторожно положил камень на место, не потревожив жившего под ним скорпиона, чей укус был смертелен, выпрямился и спросил:

- Маррон, не нарушишь ли ты Устав, если будешь называть меня по имени?

Юноша уже начал привыкать к тому, что его озадачивают все кому не лень по любому случаю. Впрочем, на этот раз у него была зацепка, и он схватился за нее, хотя и не был уверен в том, что именно имелось в виду.

Подобно всем - ну, почти всем - братьям, он знал Устав наизусть, с начала и до конца. Выучить его было первой обязанностью каждого новичка; к тому же Устав каждую неделю читали в трапезной. Маррон помнил текст Устава, но больше не знал о нем ничего. Он не мог найти ни единого намека или указания на то, как следует поступать в его случае. В Уставе много говорилось об уважении и послушании, о воздавании почестей тогда, когда это необходимо; но Устав умалчивал о том, как следует обращаться к человеку старше тебя, не принадлежащему к Ордену, не имеющему дворянского или какого-нибудь другого титула, известного Маррону или упомянутого в уставе...

- Я не знаю, мессир, - только и сказал он.

- Не знаешь? А я-то думал, что братья знают Устав назубок!

- Да, мессир. Я вам расскажу, - осмелел Маррон, - а вы судите сами. "Сын мой, слушай наставления своего магистра и открой для них сердце свое. Принимай и исполняй совет любящего отца твоего, дабы путем трудов и послушания вернуться к Тому, Кого ты покинул, совершив грех неповиновения. К тебе, где бы ты ни был, обращены слова мои, дабы ты, отринув собственные желания, овладел истинным оружием послушания, дабы сражаться за истинного Короля, нашего Господина..."

- Хватит, довольно! - засмеялся Радель, зажав рот Маррона широкой ладонью, чтобы остановить поток слов. - Я тебя понял, парень. Мне доводилось слышать Устав и раньше, со всем его благочестием и суровостью, и я не хочу слушать это еще раз. Давай решим, что он не запрещает тебе звать меня Раделем, начиная с этого момента.

- Мессир...

- А, так ты думаешь, что безопаснее вести себя по-прежнему, боишься, что, раз Устав запрещает слишком многое, он может запретить и это? Так оно и есть, я могу прочитать мысли юноши. Вот девичья голова для меня закрытая книга. - На мгновение лицо его омрачилось, словно туча набежала на солнце; судя по его мрачному виду, он вновь вспомнил о ярости, которую разбудила в нем Эли-занда. - Давай-ка разберемся. В этом кратчайшем из введений ты два или три раза помянул послушание, так? И в остальном тексте оно встречается еще не раз и не два. Что, если я прикажу тебе подчиниться, поверить, что Устав не запрещает, но обязывает тебя следовать моим пожеланиям? Как тогда?