Саймон Браун - Сын соперника

• Название: Сын соперника
• Автор: Саймон Браун
• Жанр: Фэнтези

Мир, удивительно близкий к нашему XVIII веку – и в то же время разительно от него отличающийся…

Здесь войны ведутся при помощи ружей и пушек, а королевские дворы блистают роскошью и изысканной культурой, но при этом аристократические дамы и кавалеры владеют магией, вступающей в силу, лишь если ее носитель совершит убийство жертвы-Избранного.

Здесь правят великие государи, плетутся тонкие дипломатические интриги, а на холодное оружие накладываются таинственные чары…

Здесь императрица могущественной Хамилайской империи Лерена, одержимая идеей завоевания всего материка, получает в свою власть таинственное магическое орудие Сефид – оружие, которое должно раз и навсегда переломить исход затянувшейся войны с королевством Ривальд.

Однако применение Сефида опасно не только для тех, против кого он обратится, но и для тех, кто дерзнет пустить его в ход…

---

Тут случились две необъяснимые вещи. Сначала девушка со страхом увидела, как кожа на голове хозяина натянулась, и ужасный отек спал, словно сдулся. Проводник качнулся в сторону, выбросив перед собой руку.

Не задумываясь, Квенион наступила на огнестрел, лежавший на дне лодки. Адалла замер. Его взгляд метнулся от Намойи к девушке. Дрожащим голосом он проговорил:

– Вы сами дали мне оружие. Оно мое…

– Однажды выстрелив, оно не может быть использовано вновь, – невозмутимо ответила она на том наречии, которое годами использовалось жителями ривальдийской колонии Сайенна для общения с местным населением. – Его высочество ничем тебе не угрожает.

Девушка убрала ногу, чтобы туземец мог забрать огнестрел. Адалла почти сделал это, но внезапно его охватил приступ удушья: проводник упал. Металлическая подставка для шара засияла голубым.

– Он пользуется магией!… – вскрикнул Адалла, указав на Намойю.

– Он Обладает, – отозвалась Квенион. – Но только для того, чтобы излечить себя.

Тут бормотание Намойи усилилось. Девушка нагнулась осмотреть его раны, но оказалось, что исчез только отек. Ожоги выглядели так же страшно, как и ранее. Она надеялась, что его глаза…

– Он закончил? – спросил Адалла.

– Он больше не использует Сефид, – последовал ответ.

– Чем ему пришлось пожертвовать?…

Ком застрял у Квенион в горле. Действительно, чем пожертвовал Намойя, чтобы Обладать сейчас? Жертва – единственный путь к Обладанию Сефидом, причем жертва, совершенная одним из Кевлеренов. Как Намойя мог чем-либо пожертвовать в теперешнем своем состоянии?…

– Он использовал помощь демонов, – произнес Адалла.

– Демонов не существует, – презрительно фыркнула Квенион. – Есть только Сефид.

Они замолчали. Девушка попыталась справиться с собственной растерянностью. Она видела много раз, как Намойя приносил жертву: это всегда было нечто незначительное – например, миленькие кошечки из его зверинца. Жертва требовала крови и чувства утраты, горя и слов… На сей раз были только слова, да и те еле слышные. Случилось нечто, выходившее за рамки ее понимания.

Огнестрел перестал светиться, и туземец без промедления поднял его. Боясь обжечься, он был крайне осторожен с оружием. Еще раз бросив взгляд на Намойю, мужчина не наставил на него оружие и не взвел курок.

* * *

В глубины Бушующего моря не проникает солнечный свет; там нет практически никакой жизни. Мощное течение, идущее с востока на запад, лишь слегка колыхало мутную поверхность. Длинные черные слепые существа, извиваясь, проплывали под течением, поднимая в поисках пищи клешнями и щупальцами со дна ил и грязь. Если им везло, то уловом становилась туша большого морского животного или рыба, на которую они набрасывались, как мухи на свежую рану, набивая рты протухшей плотью, извиваясь и корчась, растаскивая добычу на куски. В таких случаях останки кита или акулы в мгновение ока превращались в обглоданный скелет.

Однажды на их пути попался еще один «свежий» кусочек. Запах разложения быстро проникал во все водные слои, но, столкнувшись с объектом своего вожделения, хищники, наверное, были крайне удивлены.

Между ними и едой находилась металлическая преграда. Морские обитатели оказались настолько голодны, что металл крошился в их зубах: куски цепей быстро исчезали, падая в ил. Когда преграда была почти разрушена, потенциальная жертва резко дернулась. Падальщики инстинктивно отпрянули назад, но запах гниения был столь силен, что преодолел все их страхи. Убедившись в неподвижности объекта охоты, они неожиданно набросились на него и в тот же миг сами превратились в добычу неведомого врага.

Хищник, атаковавший их, оказался гораздо проворнее. Сильный, злой и голодный, он, закружившись в водовороте из ила и воды, набросился на длинные тела падальщиков, разрывая плоть зубами и когтями. Падальщики пытались защищаться, но все было тщетно. Их собратья, находившиеся неподалеку, поспешили присоединиться к предполагаемому пиршеству, но вместо этого сами стали едой. «Нечто» поднялось со дна и поплыло прочь в поисках новых падальщиков, но неожиданно было подхвачено течением, которое понесло хищника, словно листик по ветру, прочь от места бойни.

Глава 1

Был почти полдень. Холодное весеннее утро, поднявшееся над лугами севернее Кидана, плавно перешло в теплый, слегка туманный день.

Лейтенант Эймс Вестэвэй остановил для привала свой отряд из пятидесяти драгун и отпил воды из кожаной фляжки, болтавшейся у седла. Ему не терпелось расстегнуть куртку, под которой зудело и чесалось вспотевшее тело. Раздумывая, как бы поступил в подобной ситуации его кумир, полковник Гош Линседд, Вестэвэй остановил взгляд на небольшом холме, видневшемся на востоке. Земли к северу от Кидана и реки Фрей представляли собой обширную плодородную равнину, поросшую сочной высокой травой.

Хорошо бы здесь поохотиться, мрачно, совсем без удовольствия подумал Эймс. Все его мечты о воинской славе в рядах хамилайской армии развеялись как дым. Виной тому стала кровавая битва за Кидан, в которой враги были отброшены от стен лишь в результате огромных потерь в рядах защитников. Во время битвы Вестэвэй проделывал такие вещи, от воспоминаний о которых у него сводило желудок. Лейтенант до сих пор не мог взять в толк, как ему удалось выжить. Единственно возможным объяснением и попыткой оправдать себя было то, что все атаки в конечном счете были отбиты; единственным утешением – понимание того, что все солдаты вели себя подобным же образом. Следовательно, Эймс был не единственным виновником случившегося. Вину можно разделить, и от этого становилось легче.

Вестэвэй понимал, что никогда не забудет страшную смерть своего лучшего друга, лейтенанта Илвера Уарда, разрубленного топором от плеча до основания грудины. Илвер погиб не сразу, он извивался в траве, словно разрезанная змея, и кровь его с ужасным хлюпаньем выплескивалась из раны. Эймс был не в силах помочь умирающему товарищу…

После битвы лейтенант долго бесцельно бродил по полю. Земля и камни покрылись столь толстым слоем крови, что понадобились часы, чтобы она просохла. Вокруг Цитадели – в тех местах, где бой был наиболее ожесточенным, – кучами валялись изуродованные до неузнаваемости тела. Теперь практически невозможно представить, что эти ошметки мокрой красной плоти когда-то были людьми…

Разгром вражеской армии не остановил волну убийств. После того как атака противника захлебнулась, Эймс с половиной своего отряда преследовал неприятеля к северу от реки Фрей, в то время как его командир, Гош Линседд, вел войска на юг. У Эймса был приказ измотать вражескую армию, не дать ей возможности произвести перегруппировку сил и перейти в контратаку.

Сначала лейтенант обрадовался возможности покинуть город, избавиться от запаха смерти, витавшего над улицами, но приказ, отданный ему Гошем Линседдом, нарушил временное душевное равновесие. Вероятно, полковник отправил Кадберна Акскевлерена в отряд Эймса для присмотра за молодым командиром – или же просто чтобы убрать Избранного с чьего-то пути. Этому человеку не давала покоя его собственная ненависть – ненависть, вызванная ужасной смертью его хозяина, Третьего Принца Мэддина Кевлерена.

Скорбя о потере, Эймс не мог ни понять, ни принять ее. Мысль об утрате жгла его разум так же, как огонь уничтожает бумагу. Но Избранный выглядел еще хуже. Горе сделало его похожим на привидение, буквально иссушило и душу, и тело. К жизни Кадберна возвращали только столкновения с остатками арьергарда противника. Акскевлерен всегда сражался в первых рядах, но после удачной схватки вновь возвращался к прежнему состоянию, становясь замкнутым и недоступным.

За три дня преследования враг ни разу не оказал серьезного сопротивления. Причина была очевидна: на равнине негде спрятаться от быстрых драгун с их карабинами, короткоствольными огнестрелами и саблями, изготовленными из крепчайшей хамилайской стали. На второй день погони были обнаружены следы достаточно крупного отряда, направлявшегося прочь от Кидана.

Эймс с легкостью принял решение преследовать этот отряд вместо того, чтобы охотиться за небольшими группами неприятельских солдат. Он полагал, что значительное по численности подразделение представляет большую опасность для Кидана. Лейтенант поинтересовался мнением Кадберна, но Избранный лишь неопределенно покивал в ответ.

След, по которому шли драгуны Вестэвэя, говорил о том, что они настигали как минимум сотню хорошо экипированных и достаточно организованных пехотинцев. Вскоре стало понятно, что враги знают о погоне, так как следы привалов становились все незаметнее. Окажись Эймс в их положении, он не преминул бы перейти в контратаку. Кстати, и этот холм на востоке давал прекрасную возможность организовать засаду…