Вольдемар Бааль - Источник забвения

• Название: Источник забвения
• Автор: Вольдемар Бааль
• Жанр: Научная Фантастика

Роман В. Бааля, известного прозаика, живущего в Риге, — размышления об ответственности современного учёного перед обществом и жизнью; о памяти как одной из основных человеческих ценностей. Фантастические элементы, включённые в роман, лишь подчёркивают и обогащают его живое реалистическое содержание.

---

Далее — небольшое пояснение. Зачем была женщина в луче показана другим, я тебе сказал: чтобы ты не сомневался в реальности виденного. Но это было и одновременно актом нашего подталкивания тех, других — им тоже надо прозревать.

Наверное, ты хотел бы спросить про Андромедова? Что ж — изволь. Он наиболее прозревший из всей компании, включая, Визин, и тебя. Наши подталкивания и понукания он великолепно чувствует, его уже не испугаешь. Прошлой ночью он встретился с Верой — во время ливня, — и им дано было прослушать часть разговора между мной и Линой. Речь шла о тебе. Вера всего-навсего что-то заподозрила, а Андромедову все сразу стало ясно и он лишь старался отвлечь Веру от догадки, смягчить у дар прозрения — она ведь, в сущности, совсем не готова. Подготовить ее — его задача, и он с ней справится. Он станет ином, Визин, это уже очевидно. Потому всякие подталкивания его будут отменены. Пусть дозревает сам. Мы не хотим воспитывать иждивенцев.

Не сомневаюсь, что ты хотел бы спросить про Сонную Марь. Я сознательно избегал рассуждений на данную тему — закон компетентности. Не уполномочен, к тому же. Короче, ты волен вернуться в Макарове и продолжить поиски источника, но волен и идти дальше, то есть до Рощей. Выбери сам. Большего подталкивания, чем встреча со мной, у тебя не будет, пойти на большее это уже не подталкивание, а активное вмешательство, что не для нас.

Крепко запомни, Визин, следующее. Как бы тебя не подмывало, никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай все же о нашей встрече, о нашей беседе. Таково важнейшее условие. Пока об этом никто не знает и, если будешь молчать, не узнает, даже проницательный Андромедов. Невыполнение этого условия влечет за собой неприятные последствия. Прежде всего, Андромедову тогда не быть ином, Лине — лишиться способностей инчанки и так далее. И потом: анализы только подтвердят доброкачественность открытого тобой продукта, и он станет ширпотребом, и лишь много лет спустя обнаружатся последствия. И, само собой, все, что произошло с тобой за последние дни, останется в твоей памяти, как дурной сон. В связи с вышеизложенным, как пишут у вас в официальных бумагах, возникает вопрос, зачем я сказал тебе про Андромедова и его перспективы? Отвечаю; затем, что это тебе потом пригодится. Но, Визин, как только мы расстанемся, ты этот момент нашей беседы забудешь напрочь. Я постараюсь. Чтобы у вас не осложнились отношения. Такая, же манипуляция будет произведена и с Колей, когда его двойник или кто-то другой из наших в очередной раз встретится с ним. В моих силах сделать так, чтобы ты забыл вообще обо всем, что здесь происходило. Но этого не требуется. Все помни, Визин. Память — наше достояние. А насильственное забвение — ложь. Я полагаюсь на тебя, Визин… Ну вот и все. Мне пора.

11

Двойник легко поднялся с пня, поправил снаряжение.

— До свиданья, Герман, — произнес он и улыбнулся. — Надеюсь — до свиданья. — И стал меркнуть, рассеиваться.

И когда от него остались одни только дрожащие, тусклые очертания, Визин опять услышал его голос:

— Да! Может быть, ты хотел спросить, как надо жить?.. Жить надо вертикально…

И он иссяк.

Визин стоял один на обочине дороги; сквозь деревья на востоке просвечивало алое небо.

12

В десятом часу на рощинской дороге загрохотало, и в Макарове вкатил мотоцикл и остановился возле пасечникова дома. За рулем сидел милиционер, в коляске — некто в очках и с портфелем, а на заднем сидении — Андромедов. И сразу зашевелились в домах, замаячили в окнах лица, и бодро соскочивший с сидения Андромедов побежал к «женскому» дому, столкнулся у крыльца с Марго и сказал, что будет проверка документов.

— С Верой все в порядке! — возбужденно доложил он. — Сразу вызвали вертолет, и Веру с Боковым увезли в Долгий Лог. А часа через три уже позвонили оттуда: операция сделана, легкие не задеты. Так что, Маргарита Андреевна, можно сказать, что все завершилось благополучно. Ну, не завершилось, а завершается.

— Слава богу, — отозвалась бледная, осунувшаяся Марго. — А у нас тут такое… У нас, во-первых, Жан заболел, простудился очень, а во-вторых…

На крыльце появился Филипп, за ним — тусклый Жан.

— Тебе ведь надо лежать! Немедленно иди в постель! — вымученно потребовала Марго.

— Я не надолго, — уныло отозвался тот. — Мне легче…

— Документы, говоришь, провярять приехалши? — Филипп достал трубку. Во напужалися. А етот кто будя, другой?

— Следователь, — сказал Андромедов. — Место происшествия осматривать будет, свидетелей опрашивать.

— Ды тутака вси свидетели.

— Всех и будет опрашивать.

— Да, — сказал Филипп. — Работа…

Возле мотоцикла появились Настасья Филатовна, Лиза; потом вышел Визин. Начался какой-то разговор.

— Как неожиданно, как сложно все… — Жан поежился.

— Таково течение жизни. — Андромедов философски улыбнулся.

— А в тябя провяряли? — спросил Филипп.

— Меня они знают.

— Ага…

Милиционер вразвалку направился к ним; на одном боку болталась кобура, на другом — планшетка; лицо его озарялось невесомой усмешечкой. Это был сравнительно молодой человек, в звании старшего сержанта. Он мастерски-небрежно взял под козырек, поздоровался и представился.

— Обязан проверить у вас документы, граждане. Ввиду случившего положения. И вообще.

Марго подчеркнуто высокомерно отвернулась и неторопливо прошла в дом; Жан двинулся за ней; Филипп полез в карман своей бессменной гимнастерки.

— Порядок есь порядок.

— Значить, тоже ягодничать, батя? — с подначкой спросил милиционер, переписывая в блокнотик паспортные данные Филиппа. — Ай грибничать?

— Не, в гости к Константину Ивановичу, товарищ сяржант.

— Старший сержант.

— Прошу прощения, ня разгляделши.

— «Ня разгляделши»… А Константин Иванович ниче, между прочим, такого не говорил, что гости и подобное.

— Сярчая. Мы с им поругалши были. Я мириться прибылши.

— Давно знакомы?

— С первой мпрлястицкой, товарищ старший сяржант.

Милиционер задето прицелился в него глазами.

— Че заливаешь, батя?

— А ты в яво сам спроси. Наверное, скоро прибудя.

— И спрошу.

— Во-во. А станешь тамака по месту жительства мово выяснять, скажи, пущай старухе моей пярядадуть, как живой и здоровай, ково и им жалаю.

— Артист, — усмехнулся милиционер, возвращая паспорт. — Следующий!

— Имею полную слободу пярядвижения, — добавил Филипп.

Марго вышла, уже повязанная платочком в горошек.

— И зачем эти записи!

— Здрасте! — сказал с досадой милиционер и осекся: воспаленный взгляд Марго пронизывал насквозь. — Ну как вы не понимаете, ей бо! Тут чуть человека не убили, а они…

— Ах да, я совсем забыла, что эти формальности необходимы. Пожалуйста…

Паспорт Жана милиционер изучал особенно тщательно: там было написано и по-казахски; такой документ, без сомнения, впервые попал ему в руки.

— По-вашему, чтой, написано?

— Да.

— И вы, значить, по ягоды?

— Нет, — ответил Жан.

— А за чем?

— Так.

— Как так?

— Я обязан вам говорить о цели моего путешествия?

— Обязан, обязан, — обиженно повторил милиционер; он уже не чувствовал себя так браво и легко, как в первые минуты. — Путешествие, понимаешь… Взрослые люди… Какие-то деревенские сказочки, а они… Взбаламутили район, делать нам тут без вас нече…

— Мы никому не мешаем.

— Это вам так кажется… Ладно! — Милиционер положил блокнот в планшетку, поправил ее, козырнул. — Желаю успехов у труде и счастья у личной жизни. И поболя ягод набрать. А через час прошу собраться на месте происшествия. Можно и раньше. — И пошагал к своему мотоциклу, где следователь беседовал с Визиным и тоже что-то записывал.

— Вот и остались инкогнито, — с печальной улыбкой произнесла Марго.

— Почему я обязан кому-то рассказывать, зачем приехал сюда! — Жан обескураженно обвел всех взглядом.

— Он просто к слову, — сказал Андромедов. — Не надо придавать значения. Служба у него не из легких, формальностей всяких — ворох…

— Пошли на место происшессвия, — сказал Филипп.

13

Кладбище располагалось метрах в двухстах от деревни, на небольшом взгорке между дорогой в Рощи и пасекой. Визин увидел десятка два почерневших и покривившихся крестов, некоторые сильно подгнили, у иных отвалилась поперечина, иные дотлевали в обильном бурьяне. Кое-где были различимы вырезанные или выдолбленные имена и даты; к отдельным крестам были прибиты дощечки, на которых, видимо, когда-то что-то было написано, но все смылось, стерлось дождем, снегом и ветром, и дощечки были такими же черными и потрескавшимися. Здесь, было похоже, давно никого не хоронили, все буйно заросло травами, шиповником, ивняком, тут и там прямо из могильных холмиков поднимались деревца, большей частью березки и сосенки. И только к трем-четырем могилкам вели еле приметные тропки. Могилу Варвары Алексеевны Лапчатовой Визин не нашел.