Александр Потупа - Открытие Вселенной - прошлое, настоящее, будущее

• Название: Открытие Вселенной - прошлое, настоящее, будущее
• Автор: Александр Потупа
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1991
• ISBN: 5-7880-0325-3

На основе обширных данных из астрономии, астрологии, географии, физики, математики, химии, биологии, истории, археологии и других наук автор рассказывает о строении Вселенной, истории человечества, о планетах Солнечной системы и Галактике, о звездах и их эволюции, о возможностях существования внеземных цивилизаций, о перспективах космических исследований, об идее контакта с инопланетянами.

---

В соответствии с развитым религиозным мировоззрением, Вселенная создана неким предельно могучим и непознаваемым существом, и все небесные явления протекают по установленным им законам.

Активный интернациональный монотеизм христианства позволил за 12–13 веков его существования путем неисчислимых логико-схоластических упражнений предельно абстрагировать понятие Бога — и все благодаря попыткам очиститься от магической скверны! Не без адского труда многих поколений Бог был отодвинут на практически бесконечно большое расстояние от наблюдаемых явлений природы. Если во времена Ньютона считалось, что гигантский механизм Солнечной системы вполне может обойтись законом всемирного тяготения, однако сама система непременно должна быть кем-то создана и запущена, то уже многие современники Лапласа считали, что и акт творения никогда не имел места, а создание планетных систем вполне объяснимо естественными причинами.

В конечном счете, именно наука оказалась наиболее совершенным механизмом передачи небиологической наследственной информации внутри крупных организмов типа технологически развитых государств и межгосударственных объединений. Это и обеспечило ее взрывообразное развитие в последние 3–4 столетия. Наука, по сути дела, первой из форм социальной активности стала претендовать — и довольно успешно! — на роль общечеловеческой системы[5]. Не в масштабе племени, государства или группы государств, а в масштабе планеты. В основе этого феномена лежит объективное единство законов природы в окрестностях нашей планеты и, по-видимому, во всем наблюдаемом участке Вселенной. Известные же религиозные системы в этом плане сильно ограничены — не видно причин, по которым мы могли бы предпочесть, скажем, христианскую или буддийскую доктрину, выбор здесь не сводится к постановке одного или нескольких экспериментов в научном стиле.

Социоморфизм во взглядах на Вселенную не исчез, он сохраняется в форме техноморфизма. Именно техносфера, являясь одним из важнейших компонентов современного общества, во многом нормирует наше мышление. Конечно, наука в отличие от религии избегает не только упоминания о Творце вселенской супермашины, но и ее упрощенного механического понимания в духе естествознания первой половины XIX столетия. Скорее речь идет о какой-то сложной системе взаимосвязанных автоматических реакторов разного уровня, где синтезируется что угодно — от химических элементов до цивилизаций. Но суть не в сложности образа. Так или иначе, мы пытаемся постигать Вселенную по аналогии с техносферой — важной, но вряд ли определяющей подсистемой собственной цивилизации.

Понятно, что научно-технические элементы наиболее конвенциальны, то есть людям и государствам гораздо проще договориться об общей позиции по поводу какого-то полезного предмета технической культуры, чем о чем другом. Но это что-то другое, бесспорно, существует и играет в нашей жизни все возрастающую роль.

Постепенно на первый план начинает выдвигаться не само сложное устройство Вселенной-машины, а проблема управления ею и, если угодно, проблема вложенных в нее целей и программ. В известной мере эта тенденция связана и со сдвигами интересов в самой техносфере, где интерес к функциям движения и энергетики стал уступать место особой активности в исследованиях функций управления — вспомнить хотя бы о рождении кибернетики, о бурном расцвете компьютерных систем.

В общем, есть целый ряд причин, по которым техноморфизм современной картины мира уже не является удовлетворительным стилем мышления, и, вероятно, мы стоим на пороге чего-то нового именно в плане всей системы организации знания. Эти причины и новизна ситуации, в которой искусственные факторы эволюции впервые начинают преобладать над естественными, замечательным образом обнажаются при обсуждении проблемы контакта с внеземными цивилизациями.

Но на пути к этой проблеме нам предстоит ознакомиться с положением дел в современной теории строения и эволюции Вселенной, как впрочем, и с некоторыми подробностями древних взглядов на окружающий мир.

Глава 2: Поиск прошлого

Безмерное, превыше чисел время

Скрывает явь и раскрывает тайны.

Всего ждать можно…

Софокл

Область неизвестного

Было бы очень интересно проследить последовательность картин, которые отражали видение Вселенной с самых ранних моментов возникновения человека. Сделать это непросто, и самая очевидная тому причина — колоссальная удаленность от нас соответствующих событий.

Человекообразные обезьяны начали свой путь примерно 25 млн. лет назад. Непосредственные предки австралопитеков и хабилисов, видимо, пришли из лесов в саванну — об их древолазном прошлом свидетельствует форма кисти с противостоящим большим пальцем и наличие папиллярных узоров. Здесь, в саванне, бывшие древолазцы приобрели такую характерную особенность, как прямохождение.

Наш самый древний предок Homo ћabilis (человек умелый) появился 2–3 млн. лет назад. Он имел прилично развитый мозг (до 600–700 см3) — видимо, несколько больший, чем у так называемого классического австралопитека (порядка 500 см3) и у современных человекообразных обезьян (450 см3). Но главное отличие хабилиса — в умении изготовлять элементарные орудия. Самые ранние следы галечной культуры, обнаруженные в Африке, датируются в интервале от 2 до 2,5 млн. лет.

По этому важному признаку хабилиса обычно и считают архантропом, то есть древнейшим представителем нашего рода. Однако многие исследователи подчеркивают исключительную близость хабилиса к классическому австралопитеку и выделяют его в особый вид Australopitћecus ћabilis. В такой модели появление настоящего архантропа (с объемом мозга до 900 см3) должно произойти не позднее 1,5 млн. лет назад, причем практически одновременно в Африке, Юго-Восточной Азии (яванский человек) и Китае (ланьтяньский человек). По ряду признаков полагают, что именно этот архантроп перешагнул грань животного мира, его орудийная деятельность перестала быть чисто рефлекторной, а социальная организация вышла за рамки стадной формы.

Где-то около 700 тыс. лет назад архантроп научился поддерживать огонь и, по некоторым данным, применять его в охоте. Обнаружены и следы примитивных жилищ — вероятней всего, сочетание защитной стенки и очага.

Пока современная археология и антропология дают мало оснований для обсуждения духовного мира архантропа и в частности его представлений о Вселенной. Можно делать лишь весьма косвенные заключения, выделяя более или менее правдоподобные корреляции отдельных хорошо установленных фактов.

Мы не знаем, как отпечатались в архантропе его древнейшее лесное происхождение, своеобразная трехмерность древолазного существования. Не исключено, что деревья, на которых он и тем более его далекие предки очень часто искали спасения от хищников, каким-то образом выделялись в среде обитания и связывались с небом и ощущением безопасности. Разумеется, это выглядит несколько фантастично, но все-таки можно полагать, что истоки много более поздних представлений о древесно-космических путешествиях, о Мировом Древе, соединяющем земной и небесный миры, и даже религиозных идей о «небесном спасении» восходят к рецидивам глубочайшей родовой памяти.

Установлено, что кочевая жизнь архантропов имела сезонный характер периодически они возвращались на старые стойбища или располагались вблизи от них. Фактически это были миграции, связанные с источниками пищи и воды, в целом не слишком отличающиеся от того, что наблюдается у животных. Суточный цикл несомненно играл в его жизни важную роль — освещенность существенна для охоты. Поэтому включение огня в практику архантропа, огня, пока лишь случайно получаемого от естественных источников и с трудом поддерживаемого, должно было сказаться на восприятии неба. В конце концов, костер порождал тепло и продлевал — пусть в очень малом масштабе — светлое время. И еще, весьма вероятно, — давал ощущение относительной безопасности…

Поэтому не исключено, что первичная аналогия между огнем и небесными светилами возникла уже у архантропа. Но вряд ли дело дошло до самоотождествления светил — к этому не могла подтолкнуть ни довольно случайная пока практика общения с огнем, ни неизбежное смешивание земных, атмосферных и космических явлений. Последнее очень важно.

Вселенная архантропа очень слабо напоминает то, что мы сейчас вкладываем в это понятие. Он в высшей степени слит с окружающей средой, практически не выделяет себя из животного мира. Предметы и явления воспринимаются в зависимости от ситуации — внешней и внутренней[6] и весьма редко самоотождествляются. Поэтому трудно предположить, что архантроп мог единым образом воспринимать Солнце в ясный и туманный день, огромный пылающий диск на закате и яркое белое пятно в зените, не говоря уж о самоотождествлении светила вчерашнего и сегодняшнего. Кроме всего, прямые и слишком длительные наблюдения за светилами несли в себе опасность хотя бы краткосрочного ослепления, потери ориентации и скорости реакции при внезапном нападении. Это весьма важное для охотничьей практики обстоятельство, закрепляясь из поколения в поколение в форме «правил поведения», должно было резко ограничивать астрономическую активность древнейшего человека. Вероятно, лишь нарастающее общение с огнем у позднего архантропа и неизбежная при этом некоторая адаптация глаза (и психики в целом!) к воздействию резкого изменения освещенности стали залогом будущего нарушения табу на пристальное изучение небесных явлений.