Газета Завтра Газета - Газета Завтра 875 (34 2010)

• Название: Газета Завтра 875 (34 2010)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

      "ЗАВТРА". Знакомы ли вы с книгой Валерия Савчука "Кровь и культура", в которой питерский философ исследует различные аспекты проявления крови в культуре, её символическое выражение и регулятивные функции?

     А.З. Для меня существует только один кроваво-философский синтез — Кровь и Почва A Priori, то есть та скрытая трансцендентная Мощь Почвы и Крови, с помощью которой можно, нужно и необходимо сверхнеистово разить "всё", обозначенное ницшеанской Волей к Власти как виды и формы "ложных ценностей". В принципе, "судьбу мира" (в конце концов!) будет определять сверхкритическая антимасса чистого A Priori плюс наши инстинктивные хищные Силы и Превосходства или, выражаясь ещё точнее, — уже навсегда сверхноуменальная роскошь A Posteriori Крови. При этом Сверх-Кровь ни в коем случае не захочет оставаться прежней человеческой "кровью", тем более в рамках какой-либо сыто-насаженной культуры, даже если эта "культура", услышав слово "человек", вынимает револьвер. Нет! Необходим приход только… Всецело Иного Сверх!

      "ЗАВТРА". Каков ваш опыт знакомства с творчеством Фридриха Ницше?

     А.З. Помнится, во времена СССР, один странный человек привёз из Москвы небольшую, изрядно потрёпанную книжечку "Так говорил Заратустра" 1913 года издания. Я внимательно прочитал её от корки до корки (а мне тогда было шестнадцать) и вдруг понял — всё, что окружало меня и сдерживало, есть слабость и страх. Мир как унылое и дешёвое представление без признаков главного — воли к мощи, мощи к власти. В этом осознании слабости и иллюзорности мира Ницше мне заменил Будду. Но вместо категории "нирвана", в данном случае, для моей воли чётко проступило и обозначилось самое невозможное — Сверхчеловек. Соответственно: я должен был им стать.

     Чтобы "схватывать" Ницше, нужно быть не другом и не союзником, но непримиримым врагом Ницше — жесточайшим молотом антимыслия! Подобный антифилософский молот требует единственного — собственной волей к мощи превышать все смертельные ставки мысли, то есть постоянно мыслить и действовать без страха. До этого "озарения" я только боксировал на ринге и постоянно дрался на улицах. После этого "озарения" я ещё больше дрался на улицах, но уже систематично изучал философию, особенно классическую немецкую и древнеиндийскую. Уже тогда, на ранних этапах "трансцендирования через все границы", мне удалось совместить "чёткие суждения своих мускулов" с самыми удалёнными интеллигибельными объектами и фигурами Ничто к Власти. Иными словами — я мыслил всё более и более пустотно и опасно. Неудивительно, что, в конце концов, я стал самым заклятым врагом для всех неоницшеанцев — как русских, так и западных. Однако на Востоке результат был иным: в Аллахабаде, в сакральном Prayag, где я уже давно активно печатался в журналах и издавал свои "змеемудрые книги", за поэтико-философское развитие ницшеанского концепта Сверхчеловек меня стали называть "русским Заратустрой", а индийский журнал "Taj Mahal Review" учредил Azsacra Award — почётную премию моего имени.

      "ЗАВТРА". Ответственно ли ницшеведение за превращение автора "Так говорил Заратустра" в гуманиста?

     А.З. Ницше всегда был злым философом, но не для "злых" или "добрых", а для — наизлейших! Такие ужасающие "труженики разума" способны к самой суровой дисциплине мысли, к "антисловам" невероятной мощи. Жаль, что в данное пространство и время как таковое подобные роскошные "бестии мысли" вламываются крайне редко. Чего хотел Ницше? Какое было главное его предсказание? Драконы ужаса должны пожрать драконов страха, то есть необратимо и неумолимо элиминировать всех неугомонных "гуманистов" с их приторно-вездесущим "моралином". Но почему тогда Ницше до сих пор всеми ими тотально не проклят? Почему они отменили post mortem заочное Нюрнбергское судилище над ужасным "отшельником из Базеля"? Ответ прост: гуманисты всегда исходили, исходят и будут исходить из принципа "разумной эксплуатации зла". Давным-давно известно, что все мировые "интеллектуальные гетто" могут расширять свою "власть" наиболее успешно и весомо только с помощью злых философов, используя самый чудовищный "опыт мысли" — это именно то, что Батай означивал как "опыт абсолютной негативности". Разве Гегель, Хайдеггер или Бодрийяр были добрыми? Разве Майнлендер и Делёз создавали "шоу гуманности" из своих самоубийств? Разве Шопенгауэр держал револьвер под подушкой лишь для стрельбы по грабителям? Только Ницше осмелился грубо и прямо заявить: "Прочь! Уберите свои "копыта"! Злая мудрость должна быть неприкасаемой!" Нечто сходное утверждаю и я: "Гуманизм эпохи Тайсё" должен наконец-то прекратиться.

      "ЗАВТРА". Какую апологию вы готовы оказать политкорректности и толерантности?

     А.З. Говорят, Чжуан-цзы хорошо владел ножом. А персидский Зороастр считал за correctness — умение разить булавой и стрелять без промаха из лука. Высшая Стойкость Духа есть жесточайшая непримиримость к любому виду "терпимости". По Ницше (а Ницше всегда отлично фехтовал!): "Нужно истреблять всё, что призывает к страху и ослабляет". По Лао-цзы: Дар Дао — Удар слева и Удар справа!

      "ЗАВТРА". Прочитав "Негативную диалектику" Теодора Адорно, к своему удивлению, не нашёл хрестоматийной цитаты о том, что после Освенцима поэзия невозможна. Отсюда возникает нериторический вопрос: "Как возможен новый Освенцим после современной поэзии?.."

     А.З. Помнится, незадолго до своей смерти, Хайдеггер встречался с еврейским поэтом Целаном, который пытался подтолкнуть Deutschland-философа к раскаянию. Но Хайдеггер хранил только суровое молчание. Когда Целан предпринял более грубые попытки психологического давления — Хайдеггер, по-прежнему оставаясь безмолвным, сделал рукой уверенное движение в сторону палки. После чего Целан (оставшись, к сожалению, Дзэн-целым!) поспешно удалился. Глубоко потрясённый "еврейский поэт" не спал всю ночь, во время которой и написал своё знаменитое стихотворение "Тодтнауберг". То есть — как видим! — именно после Освенцима поэзия, как никогда, моралинно-назидательно-возможна. Отсюда неизбежно следует нериторический вывод: вместо ressentiment'альной "ненависти к поэзии" нужно как можно быстрее тянуться к палке.

      "ЗАВТРА". В чём вы видите фундаментальное различие между свободой мысли и свободой слова?

     А.З. Каждая "человеческая мысль", мыслящая свободу, никогда не обладает таковой. Почему? Истинная Свобода никогда не имеет (ни в себе, ни вокруг себя) никаких форм. Можно было бы назвать "это" Отсутствием, если бы не Пустота к Господству, которая и есть присутствие свободы в отсутствии "всех обозначенных форм". Следовательно: Свобода Пустоты есть Свобода, если она — Пустота к Господству. Иными (анти)словами: только те слова, которые Отсутствуют, — свободны, а это значит: всему явленно-читанно-изречённому — Смерть! То есть — всему "маркированно-сущему" следует остерегаться Пустоты к Господству как Абсолютной Свободы Нет. Лишь Никогда-Ничего-Нет всегда агрессивно-Есть, было и будет прежде различения любой степени свободы. Тем более что "есть" одна подлая закономерность: когда "свобода мысли" мыслит револьвер — "свобода слова" говорит, что стрелять не надо.

      "ЗАВТРА".Что вы можете сказать о современной русской философии? Каким образом она сможет получить мировую актуальность?

     А.З. Современная русская философия? У неё нет никакой ярости Высшего Безумия! У неё нет никакого фанатизма Великого Нет! Так, жалкий набор "стандартных негаций", ещё одна унылая череда "затасканных отрицаний". Немного "небытия", немного "ничто", немного революционной "антисвятости". Но ничего не может быть святым, а тем более антисвятым, если оно лишено Библейской Одержимости. Мыслить — это значит жестоко испепеляться в Огненных Столбах. Как, если не иначе, может утверждать себя Жизнь Разума? По Ницше: домыслить нужно не до "конца", но до "конца человека"… Однако в этом случае уже никто не сможет получить мировую актуальность. Никто! Никогда! Ничего не получит — всё получит Ничто к Власти.

      "ЗАВТРА". Согласны ли вы с пониманием сверхчеловеческого в трактовке Владимира Бибихина: "Сверхчеловеческому в человеке вовсе не нужно быть иначе, чем по-человечески. Оно не перестаёт быть сверхчеловеческим, когда становится истинно человеческим"?

     А.З. Это явно мысли — не перед выстрелом в голову, а тем более — не во время харакири или после тарана камикадзе. Ещё нелицемерный Фейербах заметил: "Чтобы обогатить Бога — надо разорить человека". Но более жестоко, а значит — максимально честно! — выразился японский "философ действия" Осио Хэйхатиро: "Отсутствием человеческого достигается такое знание".