Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

• Название: Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Данное творчество ни в коем случае не ставит своей целью какое-либо принижение литературных заслуг мисс Дж. К.Роулинг. Данное произведение опубликовано в сети Интернет с исключительно некоммерческими целями, все права на мир волшебников и магглов, а также все придуманные Роулинг персонажи принадлежат тем, кому они принадлежат.

Автор этого фанфика Кассандра Клэр прославилась в рядах фанатов Гарри Поттера написав "Трилогию о Драко" (The Draco Trilogy) о сложном и практически не раскрытом в романах Дж. К.Роулинг персонаже - отпрыске древнего чистокровного рода магов Малфоев и главного противника Гарри Поттера по школе чародейства и волшебства - Драко Малфое.

Трилогия Драко пользуется огромной популярностью у фанатов, а газета The Times описала ее как  «жемчужину настолько превосходного качества, что она повышает ценность всего цикла о Гарри Потере».

В этом файле представлены все три части трилогии:

1 книга "Draco Dormiens"

Перевод: Ольга ([email protected])

Редакторская правка: Полина ([email protected]), Анастасия ([email protected]), Елена ([email protected]) и А.С.Соловьева

2 книга "Draco Sinister"

Перевод: Фионы, Насти, Анастасии, Евгения М, Евы, Равены, dt, Солнечного Котенка.

Редакторская правка: Ории, Неподарка, Кая, Критика, Альва, Полины, Соловьева А.С., Sanya Rubinstain

3 книга "Draco Veritas"

Перевод: Анастасия Старынина ([email protected])

Редакторская правка: Сохатый, Free Spirit, Корова рыжая, Евгений М., Sanya Rubinshtain, Критик, Helianthus, Frodo Bagins, Дамби

Перевод осуществлен на сайтах:

«http://harrypotter.intertrust.ru» и Народный перевод Гарри Поттера ( www.honeyduke.com его зеркало: www.yarik.com))

Замечание «переводчикам»: в тексте встречается то Гермиона, то Эрмиона.

---

— Гарри уже объяснил мне, о чем вы тут беседовали, — с готовностью начал Драко. — Я тоже не помню, как очутился наверху. Я, было, думал, что дело во мне, — очевидно, это не так.

— А вы с Гарри об этом не говорили?

— Сложновато беседовать о том, чего ты не помнишь, — любезно заметил Драко.

— Вы-то сами как думаете, что могло произойти?

Скрестив ноги, Драко облокотился о колени.

— Думаю, отец применил к нам Заклятье Памяти, — спокойно предположил Драко. — Видимо, было что-то такое, что мы не должны были вспоминать. Он всегда практиковал эти заклятья, да еще и сам создал несколько — из тех, которые нельзя ни обнаружить, ни снять. Я так полагаю, нам об этом не узнать, но…

— Ты думаешь, тут есть какая-то связь с Роном? — перебил его Гарри.

— Я? — Драко поколебался. — Думаю, еще как. в том смысле — ведь его тогда все видели в последний раз?

Оцепенев от напряжения, Гарри стиснул руки вокруг колен.

— Ненавижу твоего отца, — пробормотал он, уставясь на носки своих ботинок. — Я ненавижу твоего ублюдочного, долбаного отца.

Драко вздрогнул и покосился на Гарри — в его на миг распахнувшихся глазах Сириус увидел такую беззаветную и решительную преданность, что застарелые воспоминания вернулись и встали у него перед глазами. Гарри повернулся к Драко — и лицо у того снова стало совершенно непроницаемым, словно защитные барьеры встали на свои места.

— Прости, — произнес Драко.

— Ты не виноват, — ответил Гарри без особых эмоций, ровным, мертвым голосом. — Я просто чувствую себя дураком.

— Вы же не могли об этом знать.

— Я должен был догадаться, — отрезал Гарри. — Я просто не захотел об этом думать. Когда мы вернулись сюда, когда я поднялся к себе в спальню… Я нашел что-то на своей кровати — что-то, похожее на подарок. Пошарив в кармане джинсов, он продемонстрировал лежащее на ладони нечто, напоминающее сломанную игрушку. Присмотревшись, Сириус оторопело опознал в этом шахматную фигурку. Коня, сделанного из зеленого камня и расколотого пополам. — Я подумал… — голос Гарри дрогнул. — Я подумал, что фигурка — от отца Драко. Я подумал, это что-то вроде намека на то, что я свой ход сделал, теперь его очередь. И он, таким образом, демонстрирует мне, что он совершил. Только вот теперь я думаю, что ни ко мне, ни к Драко это не имеет никакого отношения…

Глаза Драко метнулись от фигурки к Гарри:

— Ты не сказал мне…

— Нет, — кивнул Гарри. — Прости. Я подумал, что это неважно… Она принадлежала твоему отцу?

Драко, нахмурившись, взглянул на фигурку.

— Выглядит как-то знакомо, однако я не помню, где я видел ее раньше.

Гарри умоляюще взглянул на крестного:

— Сириус…

Сириус вздохнул:

— Дайте-ка мне ее… — он потянулся из камина за фигуркой, сделанной из дорогого, гладкого и тяжелого мрамора. Она была разрезана напополам — ровно, словно ножом. — Похоже на скрытую насмешку… Ее мог послать Люциус, или один из Пожирателей Смерти, или…

— Или сам Вольдеморт, — монотонным, но решительным голосом произнес Драко. — Но в этом не никакого смысла…

— Точно, — согласился Гарри. Его голос дрожал от страха и чего-то еще, в глазах загорелся странный темный огонь. — Нет, в этом нет смысла… После всего, что произошло… зачем бы понадобился Рон Пожирателям Смерти?

* * *

Уже наступил день, а Рон все бродил и бродил по замку. До него начало доходить, почему Червехвост и Рисенн посмеялись над ним, когда он сказал, что хочет пойти прогуляться. Чего было у замка не отнять — так это красоты: колонны в виде серебряных змей с топазовыми глазами и мечами в пастях. Стеллажи из бронзы и агата. Тяжелые портьеры с нефритовыми застежками. Витражи на окнах — красные, синие, золотистые — за которыми вздымались поросшие бурьяном и покрытые сухостоем горы. Вдалеке вилась серебристая речка, тонкая, как одна из улыбок Люциуса, а сверху все это было накрыто синим куполом неба. И все же кое-чего в этом замке, набитом драгоценностями, явно не хватало: не было людей, а также открывающихся и ведущих наружу окон и дверей.

— И снова здравствуйте, — устало произнес Рон, возвращаясь в комнату с шахматной доской и клеткой. Осмотревшись, он увидел, что Червехвост уже ушел, хотя Рисенн по-прежнему тихо восседала в своей сверкающей тюрьме.

Рисенн подняла на него глаза:

— Тебе принесли поесть, — она безразлично махнула рукой в сторону стоящего на одном из столов подноса. Рон кинулся к нему едва ли не бегом и с жадностью набросился на самую простую еду — хлеб, сыр, немного шоколада. Ему было все равно: он проголодался.

— Кстати, я понял, почему вы надо мной смеялись, — сказал он с набитым ртом в перерывах между глотками. — Здесь нет дверей, выходящих на улицу, да?

— Здесь вообще нет дверей, — скучающе наматывая прядку черных волос на палец, сообщила Рисенн. — Единственный выход из замка — аппарирование.

— И что — ты не можешь?.. — фыркнул Рон.

Между бровей Рисенн появилась тонкая складочка.

— Я могу уйти отсюда. Однако тогда получится, что я без разрешения покинула Люциуса — а этого я делать не могу. Я обязана ему.

— Тогда зачем эта клетка?

— Она не дает мне в полную силу использовать мои возможности, — с легким отвращением пояснила Рисенн. — Подозреваю, что Люциус меня просто боится. Золото — самый нелюбимый демонами металл: он напоминает презренное солнце. И влияет на наши способности.

Рон не расслышал последнюю фразу, его голова шла кругом.

— Так ты демон? — она просто улыбнулась ему в ответ. — Я раньше видел демонов, они были совсем не похожи на тебя.

— Я демон только наполовину, вторая половина смертна. Моя мать была демоном, а отцом был Малфой.

— Ясно, — Рон потянулся к ближайшей шахматной фигурке — ладье.

— Значит, ты демон на все сто, малфоевская часть — тоже не сахар.

Она нахмурилась:

— Видимо, ты не понял, что я оказала тебе честь, поведав о своей природе. Я раньше никому об этом не рассказывала.

— А почему мне? И почему сейчас?

— Потому что здесь нет никого, кому бы ты мог передать мои слова, — просто ответила она. — И ты не сможешь никому ничего рассказать, поскольку никогда не вернешься, для тебя нет пути назад — как нет его для человека, попавшего в Ад.

— Это неправда, — Рон стиснул фигурку так, что ему стало больно. — Я сбегу отсюда.

— Отсюда не сбежишь.

— Значит, придет Гарри и найдёт меня.

Рисенн приподняла брови и взглянула на него; он увидел, какими серыми были ее глаза — такими же, как и в первый день, когда она спустилась по ступенькам с Чарли. Теперь, когда она сообщила, что тоже из семьи Малфоев, он осознал это — её глаза и вправду были похожи на глаза Драко. Только у того они были цвета серебра в лунную ночь. Ее же серебристые глаза лихорадочно горели, в зрачках полыхало пламя.

— После всего, что ты сделал, он за тобой не пойдет.

— Ты не знаешь Гарри, — возразил Рон.

— Да ну? — с любопытством и весельем усомнилась она. — Ты ведь думаешь, что он придет за тобой, потому что он любит тебя. Да, он неосторожно и, подчас, незаслуженно дарил свою любовь. Я демон — возможно, ты думаешь, что я ничего не понимаю, — однако, я не вижу, чтобы ваша с ним обоюдная любовь дала тебе что-то, кроме того, что ты очутился здесь, встав на этот путь. Я живу уже шесть столетий, и насмотрелась на результаты любви. Боль и ужас, отчаяние и пожар. Судьба равнодушна, правосудие слепо, и только любовь просто ненавидит человечество и прекрасно знает лучший способ заставить его страдать от своих тошнотворных поцелуев.

Рон не смотрел на нее, вместо этого он уставился на доску с этими чередующимися черно-белыми квадратиками. Когда он заговорил, голос его был ровен:

— Гарри придет за мной, даже если ему придется пойти сквозь пламя. Я знаю — он придет.

— Я смотрю, ты в него веришь, — полувопросительно заметила Рисенн.

— Любовь — это вера.

На миг она испугалась:

— Где ты это услышал?

Поколебавшись и поняв, что смысла лгать все равно нет, он ответил:

— В видении. Я увидел это у себя в голове.

— Ты имеешь в виду — прошлой ночью? — с любопытством поинтересовалась Рисенн, теперь она утратила свой древний и злобный вид и превратилась в простую любопытную девчонку, во что Рону верилось ещё меньше.

— Нет, — ответил он. — Прошлая ночью вовсе не была первой, когда мне удавалось что-то увидеть. Я знаю, что я Прорицатель. Уже давно. Я знаю, что могу видеть недоступное другим людям, могу предугадывать грядущее. Подозреваю, что именно поэтому я всегда выигрывал в шахматы у Гарри, — я знал, как он поступит еще до того, как он именно так и поступал. Но — Бог мой — я не могу этим управлять. Я никогда не умел этого делать, и все, что обычно я вижу, — сущий кошмар. И я чувствую себя дураком, не в силах отделить истинные вещи от ложных.