Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

• Название: Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Данное творчество ни в коем случае не ставит своей целью какое-либо принижение литературных заслуг мисс Дж. К.Роулинг. Данное произведение опубликовано в сети Интернет с исключительно некоммерческими целями, все права на мир волшебников и магглов, а также все придуманные Роулинг персонажи принадлежат тем, кому они принадлежат.

Автор этого фанфика Кассандра Клэр прославилась в рядах фанатов Гарри Поттера написав "Трилогию о Драко" (The Draco Trilogy) о сложном и практически не раскрытом в романах Дж. К.Роулинг персонаже - отпрыске древнего чистокровного рода магов Малфоев и главного противника Гарри Поттера по школе чародейства и волшебства - Драко Малфое.

Трилогия Драко пользуется огромной популярностью у фанатов, а газета The Times описала ее как  «жемчужину настолько превосходного качества, что она повышает ценность всего цикла о Гарри Потере».

В этом файле представлены все три части трилогии:

1 книга "Draco Dormiens"

Перевод: Ольга ([email protected])

Редакторская правка: Полина ([email protected]), Анастасия ([email protected]), Елена ([email protected]) и А.С.Соловьева

2 книга "Draco Sinister"

Перевод: Фионы, Насти, Анастасии, Евгения М, Евы, Равены, dt, Солнечного Котенка.

Редакторская правка: Ории, Неподарка, Кая, Критика, Альва, Полины, Соловьева А.С., Sanya Rubinstain

3 книга "Draco Veritas"

Перевод: Анастасия Старынина ([email protected])

Редакторская правка: Сохатый, Free Spirit, Корова рыжая, Евгений М., Sanya Rubinshtain, Критик, Helianthus, Frodo Bagins, Дамби

Перевод осуществлен на сайтах:

«http://harrypotter.intertrust.ru» и Народный перевод Гарри Поттера ( www.honeyduke.com его зеркало: www.yarik.com))

Замечание «переводчикам»: в тексте встречается то Гермиона, то Эрмиона.

---

Симус стоял, остолбенело вытаращив глаза. Все вокруг замерло — ни звука, ни движения, ни скрипа снега под ногами, ни шороха голых ветвей над головой. Только боль и потрясение в глубине симусовых глаз.

Наконец Симус заговорил:

— Значит, вот так?

— Вот так.

— Отлично, — резко произнес Симус и, не сказав больше ни слова, развернулся и зашагал обратно к замку.

Прислонившись к ближайшему дереву, Драко с чувством глубоко удовлетворения, растекавшимся по его венам, смотрел ему вслед.

* * *

— Не могу избавиться от ощущения, что я собственными руками обрекаю на смерть ребёнка.

Измерявший температуру кипящих котлов, Снейп повернулся к Дамблдору:

— Что вы сказали, директор?

Старец у окна, за которым сгущалась темнота, не откликнулся. Наконец, после паузы, он произнес:

— Нет, ничего.

— Ага, — Снейп вернулся к своим котлам. Через миг он снова заговорил. — Вы про Гарри?

— Нет. Ну, возможно. Как ты мог заметить, всё — так или иначе, в той или иной степени — касается Гарри.

— Сириус сообщил ему новости об Уизли? Я удивлен, что он до сих пор здесь.

— Ты знаешь, почему он задерживается в школе. И, тем не менее, я не думаю, что он останется. Это более определенные новости…

— И вы уверены, что готовы его отпустить?

— Я уверен, что не в праве его задерживать, — Дамблдор откинул голову. Его голос был далеким и отчужденным. — Думаю, что я уже дал ему всё, что мог. Думаю, что я провёл с ним отпущенное мне время, — я мечтал бы побыть с ним подольше, однако мне кажется, что всё, что я мог ему сказать, я уже сказал. Вопрос в том, станет ли он прислушиваться к тому, чему его учили.

— Поттер никогда не был хорошим слушателем, — Снейп выбрал флакон с розовой жидкостью и вылил его содержимое в левый котёл. Варево почернело. Снейп что-то пробормотал и черкнул несколько слов на пергаменте.

— Если вы об уроках, то да. Он всё постигает опытным путем, — Дамблдор вздохнул. — Если бы я мог вручить ему доспехи и броню, я бы так и поступил. Если бы я мог сделать его непобедимым, я бы так и поступил. Однако его самым грандиозным оружием является его человечность — это то, что есть у него и никогда не будет у его врага. Его доспехами является его собственная человеческая хрупкость, хранящееся в его сердце знание о мужестве его отца и жертве его матери, о любви его друзей и собственных добрых чувствах. Я не могу предложить ему другой защиты — ни лучшей, ни дальнейшей. Однако…

— Что, однако?

— Однако у каждого подарка есть оборотная сторона, не правда ли? Джеймс был безрассуден, Лили — опрометчива. И хотя друзья любят его, и он отвечает им тем же, любовь одновременно является и проклятьем, в каком-то смысле.

— Если Драко умрет…

— Если Драко умрет, Гарри не сможет быть полезен никому — ни сейчас, ни потом. Никогда.

— Ярость может быть полезна.

— Я не думаю, что он будет в ярости. Он просто рассыплется на кусочки. И потребуется куда более мудрая рука, чем моя, и куда большее количество времени, чем то, которым мы располагаем, чтобы все эти кусочки снова воссоединить. И всё же…

— Всё же?

— Как бы их разделить? Их необходимо разделить. Последние события изменили мои планы.

— Вы думаете, что они слишком сблизились?

— Да, — Дамблдор погрузился в размышления. — И это не идет на пользу ни одному из них.

— Я рад, — во вкрадчивом голосе Снейпа прозвучали саркастические нотки, — что наконец-то вы обратили внимание, что для Драко не слишком хорошо то, что Поттер с ним так носится…

— Я не думаю, чтобы им управляли. Я думаю, он сознательно принял решение следовать за Гарри, — а это уже совсем другое дело. И в очередной раз я повторю: Гарри — это лучшее, что когда-либо случалось с Драко. Однако, теперь… Учитывая всё, что мы знаем… Нет: Гарри должен сделать следующий шаг своего странствия в одиночку.

— Ему не понравится такая перспектива.

— Скорее всего.

— Это разобьет их сердца, — заметил Снейп.

— Разбитое сердце учит нас понимать самих себя, — возразил Дамблдор. — Оно открывает нам свои секреты.

— А я считал вашей политикой невмешательство, — произнес Снейп, махнув палочкой в сторону дальнего котла. Пламя вспыхнуло и погасло.

— Так оно и есть. Я не вмешиваюсь.

* * *

…И был пляж, и вода все прибывала и прибывала — волны наступали на побережье. Над головой тяжело толкались серые облака, напоминавшие стальные глыбы. по пустынному песчаному берегу ветер гнал обломки пластикового красного ведерка, раскидывая их в разные стороны… и было что-то еще — он не мог увидеть этого, это было не его сном, это было не сном вовсе…

Ураган влетел в разум Гарри, вернув его одним ударом в явь. Гарри рывком сел на кровати, весь обмотанный простынями, и попытался восстановить дыхание.

Он не помнил, что он видел во сне, — да и видел ли вообще хоть что-то. Было только чувство неопределенного, но непреодолимого отчаяния, пронзившего его насквозь и имеющее невероятную силу. При этом у него было совершенно четкое ощущение, что это не имеет отношение ни к боли Драко, ни к его покинутости. Мысли и чувства Драко, даже профильтрованные через собственное сознание Гарри, отличались безошибочно узнаваемой формой и цветом — как отличаются отпечатки пальцев разных людей.

Малфой? — наудачу подумал Гарри и совсем не удивился, не получив ответа. Свесив ноги с кровати, он вслепую пошарил под ней в поисках своей мантии-невидимки и набросил её на плечи. Он тихо крался через почти пустую спальню мальчиков, стараясь не разбудить Симуса — тот сладко спал с улыбкой на губах, подмяв под щекой подушку, немного напоминая херувима. Он так и сиял здоровьем. Гарри почувствовал укол горечи и возмущения, которое тут же сменило чувство вины.

Ночные коридоры были пусты и тихи, дверь в лазарет плотно закрыта, но Гарри, использовав всю развитую за годы шныряния по округе осторожность, приоткрыл ее и шагнул в комнату, захлопав глазами от неожиданно резкого света. Сквозь огромные — от пола до потолка — окна лился лунный свет, такой яркий, что от него болели глаза, а занавески вокруг кровати Драко казались языками белоснежного пламени.

Шагнув, Гарри отодвинул занавеску, звякнули металлические колечки. Драко лежал на кровати на спине, сжатая в кулак левая рука лежала поперек груди, правой рукой он прикрывал себе лицо. Пижамная рубашка задралась, обнажив торс, и лунный свет прочертил темные полоски между его ребер — они совсем не понравились Гарри.

— Эй, — позвал он, — Малфой.

Рука соскользнула с лица, и Драко поднял на него глаза, в которых мелькнуло удивление, смешанное с весельем.

— Я тебя разбудил, да? — спросил он.

— Да. Что — кошмар?

— Ага, — Драко сел, привалившись спиной к стене, у которой стояла кровать, одернул вниз пижаму и пожал плечами. — Да нет, я в порядке. Просто вот лежал тут и размышлял, — пояснил он, как само собой разумеющееся. Тон его голоса отчетливо дал понять: «Я не хочу об этом говорить».

— И о чем ты думал?

— Ну, сам понимаешь: великие вопросы, которые задает нам жизнь: почему бутерброд падает маслом вниз, почему кошка приземляется на четыре лапы и что будет, если привязать бутерброд кошке на спину и бросить её?

— Поверить не могу, что это именно то, ради чего я проснулся.

Драко слабо усмехнулся:

— Ты можешь не оставаться, со мной все в порядке.

Гарри взглянул на него и хотел ответить, что останется, если это нужно, но Драко никогда бы не попросил его о помощи, даже если бы действительно нуждался в ней. Драко вообще никогда не признавался в том, что в ком-то нуждается, считал, что словесное выражение его собственных желаний суть бессмысленная суета. Он относился к тому типу людей, кто, истекая кровью от смертельной раны, могли бы сознаться, что в их жизни случались деньки и получше. Драко никогда бы не признался, что ему необходимо противоядие, чтобы избавить от убивавшего его яда. Нет, Драко ничего бы не сказал.

Драко взглянул на Гарри широко раскрытыми удивленными глазами.

— Всё в порядке, Поттер?

— Ты снова хочешь заснуть? — ответил вопросом на вопрос Гарри.

Скрестив руки на груди и приняв свою обычную позу для сна, Драко, уставился в потолок:

— Признаться, я так не думаю.

— Ну, так я останусь, — Гарри уселся на стул у кровати и облокотился на ночной столик. Он был усталым и слегка встревоженным. Ветер слабо посвистывал в оконных рамах. — Слушай, а почему ты спишь в такой позе, Малфой?

— Какой? — покосился на него Драко.

— Такой, — Гарри скрестил руки на груди, коснувшись ключиц кончиками пальцев.

— Ой, сам не знаю. Отец приказывал домашним эльфам забирать у меня зимой одеяла — считал, что это сделает меня сильнее, пойдет мне только на пользу. Чертовы промозглые ночи… Я до сих пор мерзну — правда, думаю, что по большей части, от воспоминаний…