Николай Игнатьев - Походные письма 1877 года

• Название: Походные письма 1877 года
• Автор: Николай Игнатьев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Завтрак, с нами привезенный, был приготовлен в доме, где мы все слезли с лошадей. Тут произошла презабавная сцена: кто-то из старшин болгарских узнал от придворных служителей, что я - Игнатьев. Тотчас же ко мне бросились два священника со всеми наличными болгарами и стали целовать у меня руки. Один из священников стал было обнимать меня, но так как заметно было, что он давно не мылся, то я предпочел отдать ему мою руку, которую он долго держал, покрывая поцелуями и приговаривая: "Слава Богу, увидел я нашего освободителя и от греков, и от турок". Насилу отделался я от этой демонстрации, скрывшись в толпу генеральскую. Но болгары не унимались и потом на улицах показывали на меня пальцем, низко кланяясь.

После завтрака Османа привели к государю. Он ранен в левую ногу ниже колена в то время, когда лошадь его [была] под ним убита. Его умное и интересное, энергическое и исхудалое лицо всем понравилось. Роста небольшого, вошел он скромно, опираясь обеими руками на плечо своего адъютанта и ординарца главнокомандующего князя Б. (последний собственноручно изрубил трех турок и известен своею силою), так как ступать мог лишь на одну ногу. Рана его была открыта и только перевязана, вместо сапога башмак, и штаны разрезаны. С государем держался он почтительно. Сказал, что у него было в строю в последнем деле от 27 до 28 тыс., что он попытался прорваться, хотя знал, что безнадежно, но для удовлетворения военной чести до конца. Государь возвратил ему саблю. Когда Осман проходил через двор, наполненный нашими и румынскими офицерами, то все ему кланялись, толпясь и бросаясь, чтобы близко рассмотреть. Вдруг кто-то крикнул: "Осман, браво!", и наши стали повторять и даже аплодировать. Бестактная манифестация эта сначала озадачила Османа, но потом он стал приятно улыбаться личностям, аплодировавшим ему под нос!

Я доложил государю, что в двух шагах от дома была болгарская церковь, и его величество туда зашел к крайней радости болгар, громко его приветствовавших на церковном дворе. При обратном шествии нашем мы проехали версты полторы по Софийскому шоссе, по обеим сторонам которого стояли войска наши, турецкие пленные и раненые в живописных группах и громадный обоз (на волах) с мусульманским населением, вышедшим из Плевны вместе с войском. Больных и раненых турецких множество. Осман за ранеными не ходил. Ганецкому и двум дивизионным начальникам (2-й и 3-й) даны Георгиевские кресты. Напор турок был очень стремителен, и гренадеры оказались достойными своей славы. Осман сам вел атаку и взял у нас 8 орудий (вся прислуга была перебита на орудиях), выгнав из ложементов две роты сибирских гренадер (осталось в живых всего 15 чел.). Но скоро подоспел Астраханский полк и вместе с Сибирским выбил штыками. Припертый к мосту, заваленному повозками, Осман после некоторого колебания сдался. Около 3 тыс. турецких трупов валялось к вечеру в долине р. Вида. Крики "ура!" раздавались издали с позиций, когда государь поехал назад в Порадим.

Императорская Главная квартира распускается в субботу. Заехав к наследнику, государь будет в Бухаресте 6 декабря и вернется в Петербург к 12-му, проехав чрез Казатин на Брест и Гродно. Не увидишься ли ты с ним в Казатине? Я еду отсюда в субботу, останусь несколько дней в Бухаресте и надеюсь к Рождеству быть у вас.

Целую твои ручки и добрейшей матушки. Обнимаю деток. Господь да соединит нас. Твой друг и любящий муженек Николай.

Примечания

{1}Речь идет о сотрудниках российского посольства в Константинополе. 24 мая 1877 г. русский дипломатический корпус в Турции в составе 19 чел. был передан в распоряжение заведующего гражданскими делами при главнокомандующем В.А.Черкасского. Часть консулов и сотрудников посольства была командирована в армейские корпуса для оказания помощи в контактах с болгарским населением. Российские дипломаты приняли участие в создании и деятельности временного русского гражданского управления на освобожденной территории Болгарии (Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы в 3-х томах. М., 1964. Т. 2. С. 110, 116).

{2}Имеется в виду переводчик российского посольства в Константинополе. Как писал в своем дневнике М. А. Газенкампф, он "понравился великому князю своей эффектной внешностью. Толстый, высокий, с длиннейшими усами, в живописном черногорском костюме, с ханджаром за широчайшим поясом: действительно картина. Но в сущности он не черногорец, а болгарин" (Газенкампф М. Мой дневник. 1877-1878. СПб., 1908. С. 7).

{3} Разногласия между П. А. Шуваловым и Игнатьевым касались вопроса о целях войны и послевоенных судьбах славянских народов. Шувалов, сторонник "малой войны", считал необходимым ограничить военные операции территорией к северу от Балкан и заключить мир с Турцией, не переходя Балканы, на условиях автономии только Северной Болгарии. Стремясь к компромиссу с Лондоном, угрожавшим России войной в случае опасности для английских интересов, российский посол вел соответствующие переговоры с министром иностранных дел Англии Э. Дерби. 24 апреля (6 мая) Дерби направил Шувалову ноту с требованием не распространять военных действий на Египет, Суэцкий канал, Персидский залив и черноморские проливы. В инструкции Шувалову от 18 мая А. М. Горчаков гарантировал учет английских интересов, а в письме к Шувалову от того же числа заявил о согласии России вступить с Портой в мирные переговоры, если она "запросит мира прежде, чем наши армии перейдут Балканы". В этом случае политическая автономия предполагалась только для Северной Болгарии (Освобождение Болгарии от турецкого ига. Т. 2. С. 80-91).

{4} Конференция представителей России, Англии, Германии, Австро-Венгрии, Италии и Франции была созвана в Константинополе 11 (23) декабря 1876 г. - 8 (20) января 1877 г. для мирного урегулирования вопросов, связанных с восстанием славянских народов и сербо-черногоро-турецкой войной 1876 г. Во время предварительных переговоров Игнатьев, бывший главой российской делегации, добился согласия Р.Солсбери, министра по делам колоний Англии, возглавлявшего английскую делегацию, на предоставление автономии Боснии, Герцеговине и Болгарии (разделенной на две части - восточную и западную). Однако в день открытия конференции в Турции была провозглашена конституция, в связи с чем Порта заявила, что христианское население получит все права, и отвергла требования держав. Возмущенный Солсбери предпринял демарш перед султаном с целью заставить его согласиться с решениями конференции и даже распорядился вывести английский флот из турецких вод. Однако консервативное правительство во главе с Б. Дизраэли, поддерживавшее Турцию, расценило действия Солсбери как превышение им своих полномочий. Консервативная английская пресса развязала против него шумную кампанию. Это побудило Солсбери по возвращении в Англию изменить свою позицию и принять план Дизраэли проведения на Балканах лишь незначительных реформ (Виноградов В.Н. Дизраэли, Гладстон и Шувалов в канун русско-турецкой войны 1877-1878 гг. { (Новая и новейшая история. 1978. No 3. С. 111-116).

{5} Стремление Шувалова и Горчакова к компромиссу с Англией с целью ее нейтрализации вызвало протест в части правящих и особенно военных кругов России, требовавших радикального решения Восточного вопроса в ходе войны. Д. А. Милютин в своем дневнике замечал, что "кн. Горчаков вместе с гр. Шуваловым готовы наложить узду на собственные наши действия". 18 мая 1877 г. на совещании у Александра II обсуждалась инструкция Горчакова Шувалову, при этом присутствовали три российских посла - сам Шувалов, П. П. Убри (посол в Берлине) и Е. П. Новиков (посол в Вене). Как писал Милютин, "государь очень горячо восставал против некоторых мест проекта, находя, что мы слишком уж уступчивы и, начиная войну, связываем себе руки только ради успокоения Англии". Царь также заявил, что не желает принимать на себя никаких обязательств перед Англией в отношении Константинополя и проливов. (Милютин Д. А. Дневник. М., 1949. Т. 2. С. 169.)

{6} Роль Игнатьева на этом совещании отмечает Милютин, записавший 30 мая в дневнике: "Генерал Игнатьев поднял весьма щекотливый вопрос по поводу данной графу Шувалову секретной инструкции, в которой заключалось несколько пунктов, крайне неудобных для ведения предстоящей кампании. Игнатьев указал на эти пункты вел. князю главнокомандующему, который вследствие этого вчера приехал советоваться со мной. Я подал мысль, чтобы его высочество предложил государю собрать совещание, что и было сделано сегодня утром. Бедный наш канцлер разыграл роль зайца, травимого несколькими борзыми, особенно по вопросу о будущей участи Болгарии. Уже при совещаниях в Царском Селе и в Петербурге в присутствии графа Шувалова я не раз настойчиво объяснял невозможность разделения Болгарии на Придунайскую и Забалканскую и постановки в случае мира совершенно различных условий для той и другой части... Между тем в окончательной редакции оказалось резкое различие в предполагаемых условиях относительно двух половин одной и той же страны. Против этого преимущества восстали сегодня князь Черкасский и Игнатьев. Дело было так ясно, что наш престарелый канцлер вынужден был сделать уступку и тут же проектировал телеграмму графу Шувалову об изменении означенного пункта инструкции" (Милютин Д.А. Указ. соч. С. 174). В телеграммах Горчакова Шувалову от 30 мая и 1 июня указывалось, что Россия не может согласиться на разделение Болгарии на две части, "она должна быть единой и автономной" (Освобождение Болгарии от турецкого ига. Т. 2. С. 107-108).