Олег Верещагин - Я иду искать. История вторая

• Название: Я иду искать. История вторая
• Автор: Олег Верещагин
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9942-0238-8

Если не во что верить — изменит самый верный. Если не на что надеяться — побежит самый стойкий. Если нечего любить — отчается самый храбрый.

Верь. Надейся. Люби. И не опускай оружия, ты можешь только стоять. До конца. До смерти. До понимания жизни... Либо умереть — как лягут карты судьбы. Как человек. Или как тварь дрожащая. Тебе выбирать.

В этом мире редко доживают до тридцати.

---

Он застрелил троих. И видел, как убили еще стольких же. Но за этих шестерых убитых врагов отдали жизни тридцать семь лесовиков. Женщин и детей. С оставшимся — их было не более десятка — Йерикка отступил к импровизированной больнице, где находились раненые.

Тут он получил неожиданную помощь. Человек пятнадцать раненых, пре­возмогая боль, взялись за оружие, среди них был и Морок. Пробовал встать Краслав, но его сил хватило лишь доползти до порога, где он и остался ле­жать, задыхаясь от бессильных слез.

Кольцо наступающих сжималось. Йерикка никому не молился. Он только проверил, выведено ли наружу кольцо закрепленной под курткой и рубахой гранаты. Внуку старого князя и сыну казненного данванами подпольщика нельзя попадать в руки врага живым. Когда припрет — он выдернет это коль­цо.

И, может быть, через несколько лет в племени Рыси — далеко отсюда — родится мальчик, который вырастет похожим на него, Йерикку.

Он очень хотел в это верить.

Но подлая память, которую он обрел, живя в лживом и безжалостном городе, подсовывала коварные строки...

А время уходит... Куда?
Может — в вир-рай,
Где звезд свёт колюч?
А может быть — просто
Идет в никуда?
И мы — в никуда...

Не по звездному мосту,
Который — над нами
В лохмотьях туч.
Не в вечную жизнь,
А для вечного тлена.

Не в звездную высь,
А просто — под землю,
Не чтобы вернуться — 
А так вот, навечно.
Могилы сомкнутся,
И в Верью нет веры...

— Замолчи, — прошипел он, прогоняя голос, и повел стволом, выцеливая пер­вую расплывчатую фигуру врага.

Пусть — не похожий. Пусть. Лишь бы родился. Родится — значит, племя останется жить. Ради этого стоило умереть.

* * *

Олег не хотел просыпаться. Он не желал возвращаться в шумный, грохочущий мир, в эту войну, в эту смерть. Он спал — и спать было прекраснее всего, что он знал в жизни.

Мешал только Голос. Он бился в клетках сонного мозга, как рев тревожной сирены. Он кричал и звал.

«Вставай! Да вставай же, подонок, мразь, трус! Надо драться! Ты слышишь — идет бой! Встань, мальчишка, ничтожество! Это предательство — спать! Предательство — спать!»

«Отстань, — отбивался Олег, — я хочу спать, и я не желаю, чтобы мне указывали, что делать! Я...»

«Настоящий Олег — это я! — кричал голос. — Я, а не тупая, ленивая, ничтожная скотина, кусок мяса, который дрыхнет, пока убивают его сороди­чей! И я, Олег Марычев, не позволю тебе валяться и храпеть!!!»

Огненная боль рванула тело слева под ключицей — словно впился в него клыками какой-то зверь.

Рысь, например.

Олег открыл глаза...

...Хорошо, что он не пошевелился. Широкие спины шестерых хобайнов, согнутые около остатков стены, видны были шагах в десяти. Хобайнн возил­ись с чем-то, похожим на легкое орудие... и Олег услышал команду:

— Выжечь их!

«Хорошо, что автомат не забрали.»

Он поднял оружие, прицелился в крайнего левого и вогнал весь мага­зин, тридцать 7,62-миллиметровых бронебойных, жал, по дуге — до крайнего правого, прямо в широкие маскировочные спины...

...Йерикка сделал свое дело. Он со своей инвалидной командой, баба­ми и детьми задержал десант почти на три часа, и хобайнов ждала даже не неожиданность, а нечто страшное. Они оказались в ловушках — невозможно было определить, откуда начнет стрелять очередной проснувшийся. Некоторым показалось, что встают мертвые — а что еще думать, когда лежащее в грязи, перепачканное кровью тело вдруг поднимается и открывает огонь. Рассеянные по веске хобайны вынуждены были вести бой мелкими группами в окружении. В ответ на их требования подкреплений к Стрелково пошли машины и пехо­та — применять артиллерию и вельботы теперь, когда, бой стал похож на слоеный пирог, было опасно.

Десант, который должен был принести почти бескровную победу, сыграл на руку защитникам Стрелкова...

...— Сволочи, я спать хочу, — бормотал Олег, — сейчас вас всех кончу и досплю!

Под его словами подписался бы любой из защитников. Сейчас они стреляли даже не в данванских слуг, а в тех, кто-таки не дал им выспаться как следует. При малейшем затишье бойцы вновь начинали дремать.

— То добрый выстрел! — похвалил Богдан, когда танк, выпустив снаряд, пря­мым попаданием накрыл пулеметный расчет хобайнов. — Часом хоть целуй их — до того красно они своих шерстят!

Богдан, Олег и кто-то из местных пацанов держали оборону в развали­нах вечевого подворья. Танковый снаряд разорвался на обрезе стены, осыпав обороняющихся щебнем. Мальчишка, стрелявший из окна, грохнулся вниз, но тут же сел и потряс головой:

— Ух!

— Жив? — окликнул его Богдан.

— Так что мне сделается? Я откуда только не падал, не то что с окна! — возбужденно почти кричал мальчишка. — С дерева падал сто раз, с лошади — дв­ести, под танк падал...

— Под танк?! — изумился Богдан, меняя магазин.

— А то, — кивнул мальчишка, — танк до сих пор во-он там за околицей ржа­веет!

— То как? — недоверчиво спросил Богдан.

— Ну я ж под него с гранатой падал, — пожал плечами мальчишка и засме­ялся вслед Богдану.

Танковый люк откинулся, из него показалась голова танкиста. Он опасливо поворачивался, смотрел вокруг.

Крах! Танкист дернулся и сполз обратно. Олег перезарядил винтовку, процедил:

— Ну, идите сюда!

Танк, похоже, определился. Но, не прошел он и пары саженей, как из под­вального окна, на треть засыпанного щебнем, выдвинулся ухват, в котором — очень удобно! — лежала противотанковая мина. Ухват опустился точно под накатывающуюся гусеницу...

Рррах! Гусеница «потекла». Разворачиваясь, словно мамонт-подранок, танк кормой въехал в одни развалины, носом — в другие. Пушка, угрожающе качнувшись, начала разворачиваться. В тот же момент мальчишка, содрав с себя куртку, ткнул ее в ствол и, пропихнув ударом автомата подальше, скатился в сторону, крикнув:

— Ложись!

Вместо обычного гудящего выстрела танка раздался настоящий взрыв. Олег оторвал голову от щебня. Ствол орудия был разворочен «цветочком». Из открытого башенного люка валил дым.

Мальчишка сел и, сплюнув, сказал:

— Вот так вот.

А Олег, перевернувшись на спину, захохотал.

— У... ух... ватом, — стонал он, колотя кулаком по щебню и повизгивая. — Ух­ватом и ку-ку-ку...

— Лет шесть еще протяну, — с важным видом сказал мальчишка, — жениться успею, ты только подольше кукуй.

— Курткой! — выпалил Олег. — Ухватом и курткой! Танк подбил! О-о, мне нравится эта война!

— Вольг! — Богдан ткнул в сторону развалин наискось: — Гляди! Уходят!

Правильней было сказать «убегают». Группа хобайнов пересекала развалины.

— Поняли, что они тут не в кассу, — довольно сказал Олег. — Ну уж нет, без базара, я вас не отпущу...

Крах! Бежавший первым дёрнулся и, ткнувшись головой в стену, рухнул на землю. Олег выстрелил в последнего — тот, раскинув руки, повалился тоже. Но остальные, похоже, засекли, откуда стреляют.

— Стерегись! — прокричал Богдан. Струя радужного пламени — высокотемпе­ратурной плазмы — врезалась в развалины немного в стороне, резко запахло испаряющимся камнем. Вторая струя ударила ближе, но Богдан ответил очере­дью, пробив висящий за плечами одного из хобайнов накопитель — и часть улицы утонула в нестерпимой яркости вспышке. Мальчишки выскочили, из раз­валин на параллельную улицу, где горящая машина, словно раненый зверь, во­рочалась среди руин. Очевидно, погиб экипаж, а управление заклинило. Непо­далеку кучей лежали восемь или десять лесовиков.

Олег приложился и выстрелом из подствольника разул машину на вто­рую гусеницу. Потом, подбежав к корме замершего чудовища, постучал прикла­дом в бронедверцу:

— Есть кто живой? Выходи, болезные, по счету три не выйдете — сожжем в Попенгаген! Раз!..

Дверца распахнулась, наружу вылетели две автоматических винтовки, показались двое стрелков. Один из них бормотал:

— Не стреляйте, не стреляйте...

Второй вылез неловко, уже держа руки поднятыми. Олег схватил его за шиворот, бросил к стене:

— Давай, скотина!

Богдан пнул первого в бедро, потом — ниже пояса, крикнул:

— По-внутри — кидай стволы!

Из машины вылетели еще несколько винтовок, один за другим вылезли четверо стрелков. Мальчишка-лесовик, уже заглянувший в башню, доложил:

— Тут мертвые... Эй, ты! — он ткнул одного из стрелков в спину, — Снимай куртку, живо!

— Сейчас, сейчас... — заторопился тот. — Вы только не стреляйте, не стреляйте...