Ричард Уэст - Иосип Броз Тито. Власть силы

• Название: Иосип Броз Тито. Власть силы
• Автор: Ричард Уэст
• Издательство: Русич
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-758-7;1-85619-437-Х

Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.

---

«Я точно знаю, что даже францисканцы из Боснии-Герцеговины проявили себя самым жутким образом, – как-то вспыльчиво заявил кардинал Тиссеран. – Отец Симич с револьвером в руке возглавлял вооруженную банду и разрушал православные церкви. Ни один цивилизованный и культурный человек не повел бы себя таким образом»[220].

За исключением этого желчного эльзасца кардиналы и сам папа предпочитали выслушивать ложь об усташском режиме из уст его главного апологета, архиепископа Степинаца, как это явствует из письма, отправленного Русиновичем в Загреб 9 мая 1942 года:

Как вы уже, должно быть, знаете, Его Преосвященство Степинац недавно вернулся из Загреба после двенадцатидневного пребывания в Риме. Он находится в прекрасной форме и воинственно настроен ко всем врагам государства! Степинац представил Святому Отцу отчет на девяти машинописных страницах. Он показывал мне его, и я могу заверить вас в том, что он поддерживает нашу точку зрения. Выступая против сербов, четников и коммунистов, он обнаруживает доводы, которые мне и не приходили в голову. Никому не будет дозволено выступать против Независимого Хорватского Государства и показывать хорватский народ в невыгодном для него свете. Это как раз та причина, которая побудила его направиться в Рим, для того, чтобы заклеймить позором ту клевету, что распространяется в отношении папского престола[221].

Во время пребывания в Риме в мае 1943 года архиепископ Степинац рассказал преемнику Русиновича графу Эрвину Лобковичу о том, что «он молчал о некоторых вещах, с которыми не совсем согласен, для того, чтобы показать Хорватию в наиболее выгодном свете. Он упомянул о наших законах, о запрете абортов, вызвавшем одобрение в Ватикане. Основывая свои аргументы на этих законах, архиепископ оправдывал отчасти меры, предпринимавшиеся против евреев, которые в нашей стране являются главными защитниками преступлений такого рода и самыми частыми преступниками»[222].

Пока папский престол поддерживал правительство НХГ, итальянские солдаты и муссолиниевские фашистские власти пытались защитить его жертвы. Итальянская армия начала со вмешательства, имевшего целью остановить истребление сербов, и продолжала вооружать четников в Боснии-Герцеговине и на юго-западе Хорватии.

К концу февраля 1942 года немецкий полномочный представитель генерал Гляйзе фон Хорстенау обратился с жалобой в Берлин о том, что четники «маршируют в каждой занятой итальянцами деревне в полном вооружении… В Герцеговине даже дошло до того, что итальянцы фактически передали четникам хорватскую военную колонну. Хорватская независимость буквально попирается ногами»[223].

А итальянский генерал Марио Роатта в своих написанных после войны мемуарах признавал:

Таким образом, несмотря на протесты Берлина и Загреба и просьбы правительства из Рима… мы продолжали играть нашу роль в сотрудничестве с четниками. Их подразделения снабжались оружием и прочим почти регулярно – пока число их не достигло 30 тысяч человек[224].

Подобно остальным итальянским генералам, в Югославии Роатта никогда не передавал евреев в НХГ, «так как их обычно отправляли в Ясеновац, из которого никто не возвращался». 7 сентября 1941 года его коллега, генерал Витторио Амброзия, дал «слово чести» защищать евреев. Отношение итальянцев к евреям неизменно вызывало неудовольствие у их союзников – немцев. Немецкий посол в НХГ, Зигфрид Каше, жаловался, что около пятисот евреев проживают в Карловаце и кое-кто из них сдает комнаты итальянским офицерам, так что хорваты не в состоянии «осуществлять меры против еврейства».

В декабре 1941 года обер-лейтенант Вейс из германского отдела военной экономики был шокирован, обнаружив следующее:

Особые отношения между итальянскими офицерами, евреями и сербами – факт абсолютно неотрицаемый. Итальянских офицеров можно часто видеть вместе с женщинами-еврейками в «Кафе Градска»… В Дубровнике сейчас находится около пятисот евреев. Большинство их прибыло из Сараева. Сюда они добирались при помощи итальянцев. 10-50 тысяч куне – это обычная цена за нелегальный переход границы с фальшивыми документами… В Мостаре ДЕЛА ОБСТОЯТ ЕЩЕ ХУЖЕ. Итальянцы просто отменяют все приказы хорватов и тем самым позволили евреям заполонить этот город…

Директор немецкой академии в Дубровнике герр Арнольд присутствовал вместе с некоторыми хорватскими официальными лицами на приеме… и был возмущен высокомерием итальянского генерала Амико… Говоря о Хорватии, тот заявил, что итальянцы находятся в ней для того, чтобы защищать бедных и гонимых – евреев и сербов – от зверств усташского террора.

Некоторые итальянцы брали взятки за помощь евреям, остальные же действовали из соображений обычной человеческой порядочности – об этом повествует Джонатан Стейнберг в очаровательной истории, рассказанной ему неким Имре Рохлитцем:

Последний со своей семьей прибег к трюку, достойному комиков братьев Маркс. Каждый из членов семьи сошел с поезда в Дубровнике, заявив, что документы у одного из родственников, который находится в заднем вагоне поезда, последний же из них сказал, что они у того, кто едет в голове поезда. Карабинеры просто пожали плечами и выпустили их всех из поезда[225].

Вследствие того, что сердца итальянских солдат не лежали к войне, они неохотно ввязывались в стычки с партизанами и в июле 1942 года начали уходить из НХГ на свою территорию на побережье. Когда итальянцы стали покидать места вроде Бихача, Дрвара, Калиновицы, Карловаца и Петрова Гор, сербы и евреи снова оказались под угрозой усташского террора. Некоторые из них убежали с итальянцами, тогда как те, кто остался, все чаще стали искать защиты у партизан, которые в конце своего «долгого марша» достигли этих мест.

Итальянцы продолжали помогать евреям, которые теперь оказались перед угрозой осуществления гитлеровского «окончательного решения». 18 августа 1942 года князь Отто фон Бисмарк, советник германского посольства в Риме, отправил письменное требование, обращенное к итальянскому правительству, – «приведены в действие меры, разработанные немцами и хорватами для массовой транспортировки хорватских евреев на восточные территории». На этом документе Муссолини начертил два слова: «Nulla osta» («Возражений нет»).

В Югославии, как и в других зонах оккупации в Греции и Франции, итальянцы просто отказывались повиноваться этому приказу.

27 сентября 1942 года генерал Роатта направился в Кралевицу, в главный лагерь, где содержались евреи, и заново подтвердил слово чести, данное им о защите евреев, добавив, что он сожалеет, что у него нет подводных лодок, чтобы переправить их в Италию, где они были бы в еще большей безопасности. В течение всего 1942 года и вплоть до капитуляции Италии 8 сентября 1943 года итальянцы не передали ни одного еврея немцам, хорватам или кому-либо другому, намеревавшемуся убить их.

На состоявшемся после войны процессе над Адольфом Эйхманом многие оставшиеся в живых после «окончательного решения» евреи благодарили тех итальянцев, которые доставали им фальшивые документы, нарушали дававшиеся сверху приказы и законы, а также всяческими другими способами способствовали спасению евреев. Датчане также вели себя достойно, но, тем не менее, как замечает в своей книге «Эйхман в Иерусалиме» Ханна Арендт: «То, что в Дании было проявлением чисто политического чутья, врожденным пониманием ответственности гражданина… в Италии было выражением общего гуманизма древнего и культурного народа».

Хотя немцы поощряли преследования евреев в Независимом Хорватском Государстве, они не одобряли истребления православных христиан и видели, что это толкает сербов в объятия партизан. Немецких дипломатов, аккредитованных в НХГ, отвезли в Ясеновацкий лагерь, после чего те сообщили в Берлин, что две трети узников были евреями или коммунистами и их якобы кормили лучше, чем обычных рабочих в Загребе[226].

Тем не менее полномочный генерал Гляйзе фон Хорстенау не поверил лжи усташей и стал относиться к режиму Павелича с отвращением. К осени 1942 года он уже называл Павелича лживым и жестоким человеком. А Дидо Кватерника он именовал «патологическим сыном патологического маршала», а его мать – «полуеврейкой, но тем не менее единственным достойным членом этой семьи»[227].

Хотя не похоже, что фон Хорстенау особенно увлекался жуткими историями, все-таки он сам видел и слышал то, о чем докладывал, – повседневное варварство усташского государства.

Однажды, проезжая в машине вдоль реки Савы, он попал в место, которое именовалось хорватскими военными «партизанская зона».

Мы не увидели ни малейшего признака партизан, зато нам бросились в глаза бесхозные лошади и другие животные, не говоря уже об огромном количестве гусей. В Чрквени Боке, несчастливом месте, где усташами, которыми командовал офицер в чине подполковника, были казнены около пятидесяти «йокелей» (бродяг) в возрасте от 15 до 20 лет, женщин сначала изнасиловали, а затем замучили до смерти. Не пощадили и детей. В реке (Саве) я увидел труп женщины с выколотыми глазами и засунутой в половые органы палкой. Она была не старше 20 лет. Свиньи жадно пожирали плоть непохороненных людей. Все дома были разграблены. Те жители деревни, кому «посчастливилось» остаться в живых, были загнаны в один из жутких поездов-товарняков. Многие из этих невольных «пассажиров» в пути вскрывали себе вены[228].