Георг Лукач - Исторический роман

• Название: Исторический роман
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Литературный критик
• Жанр: Философия
• Год: 1937

Литературный критик, 1937, № 7, 9, 12; 1938, № 3, 7, 8, 12.

---

Лучшие из современных писателей не хотят, чтобы психология получала перевес в их произведениях, они стараются изобразить психологическое развитие своих героев посредством их действий. Это очень здоровая, прогрессивная тенденция современной литературы. Но биографическая форма мешает и здесь, настойчиво возвращая героя к одиноким размышлениям, кропотливому анализу и самоанализу. Вполне оправданный протест против психологизма буржуазно-декадентской, литературы переключается в этом случае в искусственное урезывание критических моментов, в обеднение отдельных человеческих фигур и произведения в делом.

Повторяем: уклончивость и вялость, которые проявляются именно там, где писатели хотят изобразить большие исторические перемены, отраженные в жизни героев, объясняются не индивидуальным художественным малосилием; но это и не случайность, а неизбежное следствие самой формы биографического романа. Точнее: это следствие того мировоззрения, тех тенденций, которые пока еще заставляют даже очень крупных писателей избирать для исторических романов форму биографии.

4

Все вопросы содержания и формы современного исторического романа на Западе концентрируются вокруг вопроса о культурном наследстве. Нет в этой области ни одной глубокой эстетической проблемы, ни одной подлинной эстетической ценности, которая не определялась бы усилиями ликвидировать политические, идеологические и художественные влияния периода буржуазного упадка, борьбой за возобновление традиций, выработанных в великие прогрессивные периоды, за возрождение революционного демократизма, художественного реализма и народности. Это по-новому ставит вопрос об актуальном значении классической формы исторического романа.

Самая постановка этого вопроса в нашей работе и его анализ показывают, надеемся, как мало можно считать классическую форму "чисто эстетической" проблемой. Развитие исторического романа служит отличным доказательством того общего положения, что за чисто формальными, на первый взгляд, опорами скрываются серьезнейшие вопросы самой жизни и ее идеологического отражения. (Это, конечно, не относится к дискуссиям между современными формалистскими "школами".) Даже вопрос о том, можно ли считать исторический роман особым жанром, со своими собственными, особыми художественными закономерностями, или следует признать, что нет принципиальной эстетической разницы между историческим и всяким другим романом, — даже этот вопрос нельзя разрешить иначе, как в связи с постановкой основных общеидеологических и политических проблем определенной эпохи.

Мы убедились, что решение всех эстетических вопросов зависит от отношения писателя к народной жизни. Принятие классических традиций исторического романа или отказ, от них — это вовсе не художественно-ремесленная задача. Дело не в том, что Вальтер Скотт или Манцони стоят, как художники, выше наших современников; главное и решающее здесь то, что Скотт и Манцони, Пушкин и Лев Толстой понимали народную жизнь и изображали ее более исторично и человечно, чем даже самые крупные демократические писатели-гуманисты наших дней. И если классическая форма исторического романа адэкватно выражала жизненное восприятие авторов, то есть и фабула и композиция этих романов были предназначены для того, чтобы пластически изобразить существенность, богатство и многообразие народной жизни, как основу всех исторических перемен, то в исторических романах наших выдающихся западных современников мы видим на каждом шагу разлад между осознанным мировоззрением, жизненным чувством писателя и средствами художественного выражения.

Поэтому критика современной литературы, основанная на изучении классических образцов, с одной стороны, и закономерностей эпической и драматической формы, с другой, — вдвойне оправдана.

Установление непреложного факта, что такое-то литературное направление должно было возникнуть и возникло в определенных общественных условиях, что оно является необходимым продуктом экономических условий и классовой борьбы своего времени, еще не дает критерия для эстетического суждения.

Исторический роман художественно отражает движение исторической действительности, и критерий для оценки его содержания и формы должен быть взят из той же действительности — из жизни народа, из ее развития, проходящего через ряд кризисов.

Анализируя известный период литературы, мы сталкиваемся, скажем, с тем фактом, что даже самые выдающиеся писатели этого времени, такие, как Густав Флобер или Конрад Фердинанд Мейер, ограничены начавшимся упадком своего класса, не обладают способностью видеть подлинную народную жизнь и понимать ее неисчерпаемо богатое содержание и создают "новую форму" исторического романа на основе такого обедненного восприятия современного общества и его корней. Может ли марксистско-ленинская критика удовлетвориться генетическим, общественно-историческим объяснением этого явления и не итти дальше? Нет, она Должна также оценить его с эстетической точки зрения, на основании своих высоких требований к художественно-реалистическому отображению мира.

Но и провозглашением права на критику и даже "а осуждение художественной продукций целого периода (причем, само собой разумеется, такое осуждение не только не отрицает исторической необходимости декаданса, а, напротив, исходит из ее признания) проблема оценки современного исторического романа еще, конечно, не разрешается: ведь между литературной продукцией выдающихся авторов современного исторического романа и типичными романами времен буржуазного упадка есть огромная идеологическая разница, даже противоположность. Следовательно, оценка современного романа — задача чрезвычайно сложная.

Современный роман далеко не так чужд классическим принципам, как буржуазный роман середины и, в особенности, конца XIX века.

Классический и современный гуманистический романы во многих отношениях, в очень важных моментах как бы перекликаются между собой. И тот и другой стремятся изобразить историческую жизнь народа в ее движении, объективной правде и, в то же время, в ее живой связи с современностью. Активное отношение к современности, усилия построить общее реалистическое мировоззрение на основе живого участия в политической борьбе еще больше сближают сегодняшнюю литературную продукцию западных гуманистов с историческими романами классического периода.

Но эта связь очень непроста. Характернейший пример; умеренный: тори Вальтер Скотт чувствовал себя гораздо естественней и свободней в обработке материала из народной жизни, чем революционный демократ Генрих Манн, борющийся против либеральной идеологии, которая приобрела в последние десятилетия еще больше реакционных черт, чем во времена Скотта.

Связь с народной жизнью для писателей классического периода еще была естественным фактом, социальной данностью. Капиталистическое общественное разделение труда, отделяющее писателя" от народа, тогда еще только начинало развивать свое враждебное искусству воздействие. Правда, в творчестве реакционных романтиков вредное влияние этой силы достаточно заметно уже и в то время; однако лишь в последующие десятилетия отрыв от народа стал господствующей чертой всей буржуазной литературы.

Основной мотив творчества крупнейших гуманистов наших дней — это протест против обесчеловечивающего влияния капитализма. Мучительное переживание изоляции писателя, его трагического отчуждения от народа, замкнутости в самом себе играет в этом протесте очень важную роль. Но такой протест не мог сразу перерасти из абстракции в полную конкретность. Конкретная связь этой группы интеллигенции с народом может быть восстановлена, выработана только постепенно, шаг за шагом; имеет значение и внутренняя диалектика борьбы передовых писателей против общественной изоляции литературы в условиях империализма. Эта диалектика предопределяет относительную медленность и неравномерность размежевания с современной либеральной идеологией.

Значительнейшие из писателей нашего времени горели желанием преодолеть общественную изоляцию литературы и вытекающие из нее эстетство, художественную ограниченность и самоудовлетворенность; поэтому они стремились немедленно и практически воздействовать на современное общество, — такое, как оно есть, — и искали себе в нем союзников. Эти поиски побуждали их сближаться с теми общественными течениями, философскими направлениями и людьми, которые позволяли хоть немного надеяться, что их удастся втянуть в движение протеста против капиталистической, бесчеловечной жизни.

Это положение таит в себе немало опасностей; а влияние меньшевистской идеологии еще увеличивало трудности, стоящие на пути революционизирующихся демократических писателей. Излишние силы, затраченные современными передовыми художниками, могут служить хорошим мерилом того вреда, какой нанес меньшевизм всей мировой культуре нашего времени.