Борис Альтшулер - Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)

• Название: Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)
• Автор: Борис Альтшулер
• Издательство: Практика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-88001-020-1

От издателя: Книга включает статьи 72 авторов — в основном ученых, работавших с А. Д. Сахаровым, знавших его в разные периода жизни. Здесь и сотрудники по работе над ядерным оружием, коллеги из Физического института, однокурсники по учебе в МГУ, физики из США, Израиля, других стран. Книга включает уникальные материалы о крупнейшем в истории испытании сверхмощной водородной бомбы, горькой ссылке и трагических месяцах голодовок А. Д. Сахарова.

---

Мы до сих пор, к сожалению, не можем утверждать, что права человека соблюдаются повсюду. Мы, члены международного научного сообщества, должны выступать против каждого случая нарушения прав человека, о котором нам станет известно.

Сохранить верность памяти Сахарова не означает развесить его портреты на стенах и на этом успокоиться. Мы будем упорно работать во имя цели, достижению которой он отдал свою жизнь. Мы надеемся, что ученые всего мира продолжат дело Сахарова — борьбу за права человека.

Спасибо вам, Андрей Сахаров!

Л.В.Келдыш Слово об Андрее Сахарове

Речь на открытии I Международного конгресса памяти А.Д.Сахарова "Мир, прогресс, права человека" 21 мая 1991 г.

Глубокоуважаемые дамы и господа!

Андрей Дмитриевич был не только выдающийся гражданин и общественный деятель, но и выдающийся физик. Более того, сам он неоднократно и совершенно определенно говорил, что призванием своим считает именно исследовательскую работу, что именно участие в процессе научного познания доставляет ему, по его собственным словам, "глубокую внутреннюю радость". Поэтому невозможно сколько-нибудь полно представить его, не сказав об этой стороне его жизни. О той роли, которую он сыграл и продолжает играть в развитии физики второй половины ХХ века, о том, каким его видели коллеги.

Андрей Дмитриевич был поразительно одаренным человеком, и к тому же очень разносторонне одаренным. Эти слова не преувеличение. Их произносят все, кто когда-либо с ним сталкивался. Но чтобы реализовать в полной мере все свои таланты, ему понадобилось бы много жизней, а она у него оказалась одна и не очень длинная, да и к тому же еще и с купюрами. Поэтому свой удивительный талант физика он реализовал далеко не полностью. По существу, он принес его в жертву тому, что считал своим общественным долгом. И приходится поражаться тому, насколько велик вклад его в современную физику, несмотря на эту жертву.

Я понимаю, что большинство присутствующих в этом зале далеки от физики. Поэтому постараюсь лишь очень коротко и в самых общих чертах охарактеризовать основные его научные идеи и результаты, их место в нашем сегодняшнем взгляде на природу физического мира. Зато мне хотелось бы сказать и о самом Андрее Дмитриевиче как о творческой личности, о стиле его работы и мышления, также весьма необычных. Тем более, что Андрей Дмитриевич был удивительно целостным человеком, и многие наиболее характерные черты его научной и общественной деятельности имеют, как мне кажется, одни и те же глубинные корни.

Для тех же, кого научное наследство Андрея Дмитриевича интересует более профессионально, хочу сообщить, что на следующей неделе в понедельник (27 мая 1991) в Физическом институте им. П.Н.Лебедева, где он работал, начинается международная конференция, посвященная современному состоянию тех областей физики, в создание или развитие которых он внес решающий вклад.

Андрей Дмитриевич всегда возмущался мифотворчеством вокруг его собственного имени. Я постараюсь поэтому по возможности избегать мифов. Однако должен сказать, что это действительно не просто. Потому что его имя было окутано легендами с самого начала его научной деятельности. Слово «легенда» в том или ином контексте присутствует в большинстве опубликованных о нем воспоминаний. И это не удивительно — настолько необычны и сама личность Андрея Дмитриевича, и его судьба. Поначалу это были легенды о совершенно поразительном сочетании таланта физика-теоретика и изобретателя. Дело в том, что вопреки распространенному мнению талант исследователя, особенно теоретика, и талант инженера или конструктора совершенно различны. Каждый крупный талант — большая редкость, а сочетание в одном лице двух различных крупных талантов — редкость исключительная. Андрей Дмитриевич был, конечно, в первую очередь физиком-теоретиком. Характерным для него было, однако, и то, что нередко, выдвинув какую-нибудь физическую идею, он тут же начинал рисовать эскизы экспериментальных или даже промышленных установок для ее реализации и делать количественные оценки возможных результатов. Мышление Андрея Дмитриевича было конкретным и образным, даже в самых абстрактных вопросах теоретической физики. Недаром, наверное, он имел обыкновение, размышляя, рисовать какие-то не всегда понятные образы. В то же время сам ход его мысли был крайне необычен, а зачастую и просто непонятен. Именно это служило основой множества легенд. Еще собираясь поступать в аспирантуру, Андрей Дмитриевич послал несколько своих работ своему будущему руководителю — И.Е.Тамму. Игорь Евгеньевич любил потом с гордостью рассказывать: "Я ничего не понял. Понял только, что это тот человек, который нужен". А Игорь Евгеньевич тоже был острый человек. И это вполне типичный случай. Примерно то же произошло на кандидатском экзамене. И школьные и университетские друзья свидетельствуют, что обычно он быстро давал правильный ответ задачи, но объяснения его нередко были непонятны. Впоследствии, когда никто уже не сомневался в его высочайшей квалификации и способностях, также бывали случаи, когда крайне трудно оказывалось проследить за ходом его мыслей и логикой рассуждений.

Когда-то давно я слышал, что наши сны не протекают во времени, как нам кажется, а возникают, как единая мгновенная картина. Я не физиолог и не знаю, насколько это верно. Кажется, эта гипотеза уже оставлена. Но доклады Андрея Дмитриевича иногда производили впечатление, что он, в отличие от большинства из нас, не строит цепь последовательных рассуждений шаг за шагом, а в голове его каким-то образом сразу возникает законченная картина явления или даже совокупности явлений, и он не всегда сразу может объяснить, почему она именно такая. Но она его редко подводила. Хотя, конечно, случались и сбои. В подтверждение приведу еще раз слова того же Игоря Евгеньевича, который его хорошо знал и любил (из отзыва на докторскую диссертацию Андрея Дмитриевича): "…весь стиль его творчества свидетельствует о том, что физические законы и связи явлений для него непосредственно зримы и ощутимы во всей своей внутренней простоте". Иными словами, он понимал язык природы.

Другая, важнейшая черта Андрея Дмитриевича — абсолютная раскрепощенность мышления, отсутствие для него каких-либо незыблемых авторитетов, каких-либо незыблемых догм, кроме догм нравственных. Тот же Игорь Евгеньевич говорил: "Сахаров рассматривает любую проблему так, как если бы перед ним был чистый лист бумаги, и потому делает удивительные открытия". И это не имело ничего общего с нигилизмом или высокомерием. Андрей Дмитриевич умел слушать и уважать мнение собеседников. Но выслушав всех, изучив все, что было известно, и переработав в своем мозгу всю полученную информацию, он не попадал под чье-либо влияние, а выносил свое собственное суждение, которое и было для него решающим. Именно этим определяется его поразительная способность уклоняться от исхоженных троп и для каждой задачи находить свой наиболее адекватный подход и путь решения.

И еще одна характерная черта Андрея Дмитриевича — абсолютно точное соответствие слов и мысли. Многие обращали внимание на то, что он говорит, как бы с трудом подбирая слова. В каком-то смысле так оно и было: он действительно тщательно подбирал слова, чтобы они максимально точно соответствовали тому, что он думал и хотел сказать. Несомненно это было взаимосвязано и с четкостью самого мышления. А с другой стороны, я думаю, глубоко присущее Андрею Дмитриевичу чувство собственного достоинства, так же как и уважение к слушателям, не позволяло ему жонглировать словами, делать непродуманные высказывания, говорить что-то, когда сказать нечего, а тем более словами прикрывать или приспосабливать к собеседнику свои мысли. Он всегда говорил правду и только правду, а иначе, по-видимому, просто не умел. И еще. Мне кажется, что Андрей Дмитриевич совершенно четко представлял себе и свои возможности, и свое значение как в науке, так и в обществе. Но в сочетании с его незыблемыми этическими нормами это осознание давало ему не чувство превосходства над окружающими, проявлений которого у него никто и никогда не видел, а, наоборот, воспринималось им как некий возложенный на него долг, а иногда и крест.

"…Для меня представляются главными принципы, которые владели Игорем Евгеньевичем — абсолютная интеллектуальная честность и смелость, готовность пересмотреть свои взгляды ради истины, активная бескомпромиссная позиция — дела, а не фрондирование в узком кругу". Это уже слова самого Андрея Дмитриевича об Игоре Евгеньевиче. Но с не меньшим основанием они могут быть отнесены к нему самому. И несомненно также, что с этими чертами — раскрепощенностью мышления, осознанием своей значимости и глубочайшей внутренней порядочностью — неразрывно связана и та несгибаемая, несокрушимая сила духа, которая так поражала всех в этом мягком, предельно деликатном человеке.