Борис Альтшулер - Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)

• Название: Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)
• Автор: Борис Альтшулер
• Издательство: Практика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-88001-020-1

От издателя: Книга включает статьи 72 авторов — в основном ученых, работавших с А. Д. Сахаровым, знавших его в разные периода жизни. Здесь и сотрудники по работе над ядерным оружием, коллеги из Физического института, однокурсники по учебе в МГУ, физики из США, Израиля, других стран. Книга включает уникальные материалы о крупнейшем в истории испытании сверхмощной водородной бомбы, горькой ссылке и трагических месяцах голодовок А. Д. Сахарова.

---

…"Люся, Люся! Иди сюда, послушай, что Леня рассказывает, как они с Машей были на раскопках" — август 87-го, я рассказываю, как мы с дочкой копали ранний неолит в Карелии (археологическая экспедиция под Медвежьегорском) и о том, что испытываешь, когда держишь в руках «находку» — первобытную стамеску из плотного зеленого камня (точный прообраз своих будущих стальных потомков, но с неизъяснимым благородством первозданных линий). Стамеску эту до тебя держал в своих руках человек аж 8 тысяч лет назад! Можно представить, что для него означала утрата этого важного инструмента… В глазах у А.Д. блеск, как у пацана, на лице восторженная улыбка — ему тоже хочется сделать такую находку! Елена Георгиевна кричит с кухни, чтобы ее оставили в покое, у нее и так много дел…

* * *

…Я хвастаюсь, что уже неделю, как бросил курить и, поскольку теперь даже не тянет, наверное, всерьез и надолго. А.Д. начинает меня хвалить и захваливает так, что неудобно. "Ну, чего там, в самом деле, Андрей Дмитриевич. Вы же вот вообще никогда не курили". "О!" — парирует А.Д. "Две большие разницы: блудный сын, вернувшийся к церкви, всегда ей дороже верного сына, никогда церковь не покидавшего", — разговор происходит 21 января 80 года, в прихожей на Чкалова: мы с женой пришли на званный вечер. За столом — хозяева с Руфью Григорьевной и Лизой, чета Владимовых и мы. Руфь Григорьевна (ровесница века!) оживлена разрешением на поездку к внукам в Америку; Лиза — спокойная и общительная; очаровательная говорунья Наташа Владимова (из цирковой семьи наездников Кузнецовых, сама когда-то выступала на арене); выглядящей на ее фоне медлительным увальнем Георгий Николаевич — но зато послушать его!

Владимов много и интересно рассказывал о литературе, в особенности — о Набокове: трижды выдвигался на Нобелевскую премию; в 70-м сам снял свою кандидатуру, пропуская вперед Солженицына- "тому сейчас важнее"; в 75-м наряду с Набоковым выдвинули Максимова от русского зарубежья и Трифонова от Советского Союза, и они своих кандидатур не сняли — может, такое обилие русских среди соискателей и повлияло на то, Набокову премию не дали?

Общее восхищение вызвало восьмистишие Набокова, написанное в 42-м году:

Каким бы полотном батальным ни казалась
Советская сусальнейшая Русь.
Какой бы жалостью душа ни наполнялась —
Не поклонюсь, не примирюсь
Со всею серостью, жестокостью и скукой
Немого рабства! Нет, о нет!
Еще я сердцем жив, еще несыт разлукой,
Увольте — я еще поэт!..

и его политическое кредо, изложенное в ответах на какую-то анкету: "Мои симпатии на стороне той идеологической системы, портреты вождей которой не превосходят размерами почтовой марки".

А.Д. иногда уходил, чтобы закончить составление какого-то документа и принес памятную медаль-монету с изображение английской королевы (портрет политического лидера). В связи с войной между Ираном и Ираком Елена Георгиевна рассказывала о времени, проведенном в Ираке (в 60-м году работала там в составе бригады советских врачей, делали населению прививки от оспы: солдаты приводили на прививочный пункт прячущихся местных жителей); об остатках каннибализма (на приеме в посольстве сидела за столом с вождем какого-то племени, рассуждавшим о том, кто годится в пищу, а кто нет); о том, как ей пришлось оказывать первую помощь руководителю Ирака Касему (его ранили во время покушения и машина с ним буквально ворвалась на территорию госпиталя, в котором работали советские врачи). А.Д. вспоминал, как во время суда в Ногинске над Кронидом Любарским дружинники кричали правозащитникам: "Стрелять не велено, но машиной сбить можем".

Говорили об Андрее Тарковском, о кино, о высказываниях Солженицына по поводу современной советской литературы. "Пушкинский дом" Андрея Битова очень понравился Елене Георгиевне и — местами — А.Д. В общем, был прекрасный семейный вечер. Правда, Елена Георгиевна по временам погружалась в собственные мысли, но потом опять возвращалась к общему разговору. Сказала вдруг, что ввод наших войск в Афганистан не ляп, не промах внешней политики, а сознательный расчет. Стала обосновывать это общим ужесточением режима. В воздухе витал вопрос: если это так, то почему на свободе А.Д., только что осудивший вторжение в Афганистан? Никто этого вопроса не задал, а задал бы — так не задержался бы и с ответом: на следующий день машину с едущим на семинар Сахаровым остановили, пассажира доставили к заместителю Генпрокурора, а потом спецрейсом — в Горький…

* * *

…30 декабря 1976 года — елка для детей на даче у Сахаровых, в Жуковке. Елка не срубленная, а живая — растет во дворе рядом с домом, так что удалось подвести к ней гирлянду. Шестеро малышей в возрасте до пяти лет — сын Юры Федорова, дети Тани и Ефрема, дети Арины и Алика Гинзбургов и наша дочь. Меня наряжают Дедом Морозом (вывороченный тулуп, мохнатая шапка вместо бороды). После ритуальных хороводов и призывов к елочке зажечься — чтение стихов, раздача подарков, бенгальские огни. Потом на дороге перед домом дожидаемся машину, в которой детей повезут в Москву (большая часть взрослых поедет на электричке). Чтобы не замерзнуть, бегаем с детьми наперегонки: я — на одной ноге, а они должны не отстать. Я прыгаю, как бывший легкоатлет: в прыжке протаскиваешь под собой ногу и выбрасываешь ее вперед, чтобы встретить землю «активно», атакующей стопой. Движение ноги при этом резко отличается от обычного. А.Д. тоже пытается так прыгать, старается правильно повторить движения. Ничего не получается…

* * *

…Май 1987 года — мы с приятелем приехали в Горький упаковывать вещи для перевозки в Москву.

Я-то, когда слал в Горький книжки и журналы для прочтения, воображал, что вот они там сидят совсем одинокие и скучают, потому что контактов никаких и заняться нечем; что стоит у них на полке штук тридцать читаных-перечитаных книжек (включая подаренную друзьями на 60-летие А.Д. двадцатитомную "Историю государства российского" Карамзина — профессионально выполненную ксерокопию приложения к «Ниве» за 1903 год). И что поэтому надо товарищей как-то развлекать.

А столкнулся в Горьком с тем, что Сахаровы были буквально погребены под огромным количеством всевозможной печатной продукции. На полках (частично — и самодельных) — комплекты журналов, книги, несколько собраний сочинений и несметное количество физической литературы: "Physical Review D.", "Physical Review Letters", "Успехи физических наук", монографии и присланные со всего света препринты. Мы два дня работали не покладая рук и упаковали больше сорока ящиков. Руководила Елена Георгиевна, А.Д. работал за столом, изредка отрываясь на еду или чтобы сказать, что куда пойдет: в ФИАН или домой.

Вечером ужинали и смотрели по телевизору веселый КВН. После этого я еще посидел с физическими журналами и перед сном пошел в ванную комнату отмыть руки. Все, кроме А.Д., уже легли, он тоже укладывался. Вдруг рядом с ванной раздался его голос: "Леня, я сейчас тебе что-то покажу. Не пугайся, я выключу свет". В приоткрытую дверь ванной просунулась голая рука с какой-то коробочкой на ладони, потом свет потух и коробочка обернулась красиво светящимся в темноте предметом — я не сразу сообразил: то ли глаз, то ли паук какой-то? Или это и есть скарабей? Оказалось — светящиеся часы. Очень удобно — положил рядом с постелью и всегда будешь знать время. Красивая вещь. Вот А.Д. и хотелось поделиться — смотри, как здорово придумали.

А.Д. ушел, а в приоткрытую дверь из темноты донесся голос Елены Георгиевны: "Не забудь упомянуть о том-то и поблагодарить того-то", — напоминалось что-то, относящееся к тексту, над которым весь день работал А.Д. Послышался его ответ: "Я это уже сделал". С тех пор меня не оставляет надежда получить когда-нибудь от Елены Георгиевны как можно более подробный комментарий к трудам А.Д. Какая мысль, под влиянием каких обстоятельств и когда возникла, как видоизменялась? Буквально — по абзацам. Как комментарий Н.Я.Мандельштам к стихам Осипа Эмильевича. Никто кроме Елены Георгиевны не может этого сделать. А без этого многое из "творческой лаборатории" Сахарова останется малопонятным…

* * *

…79-й год, осень, какое-то торжество в доме у Сахаровых, скорее всего — семейное, потому что среди гостей много пожилых людей, а молодежи почти никого. К концу вечеринки из молодежи я остаюсь один. За полночь гости начинают расходиться, группами одеваются в передней, прощаются с хозяевами. Мы с Лизой срочно убираем посуду — нужно освободить стоящие в комнате столы, чтобы один из них я перенес на кухню. Помогают Елена Георгиевна и А.Д., отвлекаясь на проводы гостей. Времени на разборку столов не остается — не успею в метро. "Ничего, иди, иди — разберем сами и вдвоем перенесем". В последний момент все-таки решаю, что еще можно успеть. Быстро разбираю тяжелый кухонный стол и по частям перетаскиваю на законное место, уже не собирая, бегу в опустевшую переднюю. Навстречу А.Д. с двумя салатницами в руках. Он видит убранный стол и тоже доволен: "Все-таки успел!.." Хочет как-то отблагодарить меня- но как? Руки заняты, времени в обрез. На ходу он чмокает меня в щеку.