Уолтер Лакер - Черная сотня. Происхождение русского фашизма

• Название: Черная сотня. Происхождение русского фашизма
• Автор: Уолтер Лакер
• Издательство: Текст
• Жанр: Политика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7516-0001-0

Книга американского историка У. Лакера «Черная сотня» — одно из наиболее подробных и аналитически точных исследований правого движения в России от его зарождения до наших дней. Эта уникальная работа, содержащая ценнейший фактический материал, направлена не только в прошлое, но и будущее: автор дает свой вариант ответа на вопрос, который занимает сейчас не только россиян, но и все человечество, — что ждет Россию завтра?

---

Некоторые крылатые слова Столыпина снова стати популярными в период гласности: либералам и революционерам были нужны великие потрясения, а ему была нужна великая Россия; «мы должны дать свободу русскому народу, но сначала он должен стать достойным свободы»; «политика должна заботиться об исправных и сильных, а не о пьяницах и слабых». Так распространилась легенда, что, если бы не убийство Столыпина, все было бы хорошо, а погубили его сатанинские силы, ответственные за падение России.

И в самом деле, обстоятельства убийства Столыпина по сей день окончательно не выяснены. Однако нет никаких оснований полагать, что, останься он в живых, судьба России была бы иной. Его противники при дворе непременно добились бы его отставки — это был лишь вопрос времени. Он нажил себе многочисленных врагов, его политическая база была весьма узкой, он уже слишком часто угрожал отставкой, состояние здоровья ухудшилось. Кроме того, его политику никак нельзя назвать успешной и просвещенной; в отношении нерусских народов он проявлял значительно меньше гибкости и готовности к компромиссу, чем в социально-экономической стратегии. Эти народы никогда не разделили бы его идею «великой России». Столыпин не мог добиться примирения. Рано или поздно произошли бы острые конфликты и, вероятно, взрыв. Говоря коротко, упования на Столыпина основываются на плохом знании фактов. Еще более напрасными представляются в ретроспективе надежды на последнего царя. В момент прихода к власти это был обаятельный молодой человек приятной внешности, неагрессивный и стеснительный. Внешне невозмутимый, в душе он был нерешителен и не отличался блестящими способностями. Он обожал жену и любил свою семью. Доведись ему только представительствовать, как некоторым его европейским кузенам, он, вероятно, играл бы свою роль блестяще. Беда в том, что он вступил на трон в эпоху кризиса, а также в том, что он убедил себя (к этому толкала его и царица), будто может играть активную, даже главную роль в российской политике. Для такой роли он был совершенно не пригоден; правление Николая началось с катастрофы и ею же закончилось. Самое лучшее, что можно о нем сказать теперь: он был слабым человеком с благими намерениями, окружившим себя плохими советниками. Страшное убийство царя и его семьи — преступление по любым стандартам. Но Николай был святым (каким он стал в глазах правых) не более, чем любой другой политический лидер[149]. Обстоятельства убийства царской семьи недостаточно выяснены до сего дня. Поскольку они продолжают занимать важное место в аргументации «русской партии», следует хотя бы кратко их изложить.

Сообщения, опубликованные большевиками сразу же после события, были явно лживы: царь казнен в Екатеринбурге 16 июля 1918 года, семья переведена в безопасное место. Более подробные отчеты, опубликованные как белыми следователями (Соколов), так и советскими официальными лицами (Быков), в основном сходятся: вся семья царя, а также некоторые другие лица были убиты в тот день в доме Ипатьева[150]. Однако в подвале дома и поблизости от него не было обнаружено никаких останков, и вскоре распространились слухи, что по меньшей мере один из членов семьи (знаменитая Анастасия), а может быть, и больше чудом избежали гибели. Такие фольклорные мотивы часто возникали в русской истории после смерти императоров. Можно с уверенностью сказать, что бежать не удалось никому. Однако в отчетах были и несоответствия — например, в попытках ответить на вопросы, кто и почему отдал приказ о казни и кто его выполнил.

Похоже, местное советское руководство опасалось, что царя освободит наступающая белая армия. Столь же вероятно, что приказ был отдан Москвой. Но даже если так, не похоже, что он исходил от Свердлова, как гласит версия правых. Дело такой важности было бы согласовано с Лениным, а то и со всем Политбюро. Троцкий, в частности, ответственным быть не мог: он находился на фронтах гражданской войны. Согласно версии правых, приказ шел по линии: Свердлов — Голощекин (глава местной ЧК) — Юровский (командир отряда, который выполнял функции тюремной охраны царской семьи). Все трое были евреями. Впоследствии на стене комнаты было обнаружено неточно воспроизведенное двустишие Гейне: Belsazar ward in selbiger Nacht von seinen Knechten umgebracht[151].

Согласно официальной версии, Юровский, главное действующее лицо драмы, был старым большевиком. Однако дальнейшие исследования показали, что в том же году, в котором он якобы вступил в партию, он обратился в Берлине в христианство, а затем пытался сколотить состояние коммерцией. Это явно не соответствует образу «старого большевика». Столь же серьезные расхождения имеются в сведениях об охранниках[152]. По одним источникам, это были латышские стрелки, по другим — австро-венгерские военнопленные; по одним отчетам, они были эсерами, по другим — беспартийными.

По сообщению Брюса Локкарта, известного британского агента в Москве, в то время народ не проявил никакого интереса к судьбе царя. Однако для крайне правых его убийство остается вопросом решающей важности — не столько актом мести, сколько ритуальным убийством. Эта тема всегда муссировалась эмигрантской прессой, а после 1987 года стала обсуждаться в России.

Если Октябрьская революция была абсолютным бедствием, то как оценить предшествующую ей Февральскую революцию и отречение царя?

Многие монархисты и правые утверждают, что это начало всех зол и именно здесь надо искать тех, кто ответствен за последующие события. Однако в начале 1917 года царский режим был полностью дискредитирован и, по существу, находился в изоляции, по крайней мере, если говорить об общественном мнении. Не только Милюков обрушился на режим в беспрецедентно резкой речи, объявив его предательским, но и Пуришкевич, глашатай крайней правой, столь же беспощадно оценивал состояние дел. Теперь правая вслед за Солженицыным пытается доказать, что Февральской революции не должно было быть, однако это не означает, что бессмысленная, лишенная цели политика верхов могла бы продолжаться и дальше.

Только крайние правые безоговорочно осуждают отречение царя. В годы гласности возник большой интерес к гражданской войне, и многие основные публикации того времени — воспоминания Деникина, романы Краснова, «Архив русской революции» (впервые опубликованный в Берлине в 20-е годы) — были переизданы в Москве. Если национал-большевики стремились к уравновешенному подходу, пытаясь найти и доброе и злое в обоих лагерях гражданской войны, то традиционная правая после устранения коммунистической цензуры полностью отождествила себя с белыми и не находит у красных ничего, кроме ошибок и преступлений.

Ранее они даже намеком не отваживались на подобное. Где же причина — в отмене цензуры или правые после 1985 года воистину переосмыслили события? Мы уже задавались этим вопросом. Многие правые, включая главных редакторов ведущих правых изданий, раньше были членами компартии. Есть основания полагать, что они вступили в нее не только для того, чтобы закамуфлироваться и обеспечить себе карьеру. Иными словами, некоторые, возможно, и впрямь обратились в новую веру или, по меньшей мере, радикально переменили взгляды. Они не отрицают, что белые также проводили террор, однако, по их мнению, в гораздо меньших масштабах, чем большевики, которые первыми начали массовый террор против населения. Почему же белые потерпели поражение в гражданской войне?[153] Потому ли, что коммунисты были более беспощадны и более едины? В какой-то момент в октябре 1919 года казалось, что белые вот-вот победят. Чем же объясняется их внезапное крушение? Очевидный ответ: большинству крестьян было явно не по душе, что крупные помещики вернутся и потребуют обратно розданную крестьянам землю. Не по душе возвращение старого было и нерусским народам, составлявшим около половины населения страны, — их отнюдь не увлекал лозунг «единая и неделимая Россия». Существовали и другие причины, но и этих было вполне достаточно, чтобы весьма затруднить победу белых армий. Позднее белые заявляли, что их целью была не контрреволюция как таковая, а возвращение прежнего порядка вещей. Однако их политические цели никогда не были разъяснены достаточно четко, если не считать враждебности большевизму, и эта неясность резко ограничивала привлекательность белого движения. Керенский и Милюков, соответственно глава и министр иностранных дел Временного правительства, были анафемой для русских монархистов в эмиграции, и после 1987 года положение не изменилось. В этих кругах не симпатизировали партиям центра, всем тем, кто отстаивал парламентскую демократию, не говоря уже о сторонниках социальной демократии. С наступлением гласности русская правая вновь открыла для себя наследие русской эмиграции, в какой-то мере реанимировала его и приняла на вооружение. Эта тенденция начала проявляться примерно десятилетием раньше: с конца 70-х годов в Советском Союзе возобновился интерес к эмиграции и наметилось явное желание реабилитировать хотя бы некоторых политических противников шестидесятилетней давности[154].