Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

Фридрих-Вильгельм III. Гравюра работы Л. Бухгорна с портрета кисти Герарда

послать 18-го числа через Лукезини второе письмо импера­тору такого же характера.

Гогенлоэ и Калькрейта Фридрих-Вильгельм также не захотел отпустить, как Ломбарда и Лукезини; он передал главное командо­вание прусскими силами Гогенлоэ, сам обратившись в бегство. Калькрейт должен был сохранить самостоятельное командование над войсками, с которыми его нельзя было заставить выступить в бой под Ауэрштедтом! Против этого бушевал Нейдгардт: «Если король передал команду князю, то пускай он увидит, что тот собой представляет. Я больше ничего не знаю». К тому же Калькрейт был так же бездарен, как и Гогенлоэ; 15-го он издал в Зоммерда следу­ющий приказ: «Войскам должен выдаваться хлеб; если же хлеба совсем нет, то им должны выдаваться порционные деньги».

Полнейшая бессмыслица, которая побудила даже прусско­го принца Августа, по крайней мере, к логическому переводу: давайте людям деньги, которых у вас нет, чтобы они покупали хлеб там, где нечего покупать. Как раз этот принц, брат Люд­вига-Фердинанда, помешал вместе с Блюхером трусу Калькрейту капитулировать 16-го с обеими своими дивизиями под Вейсензее перед 800 всадниками. После этого он исчез, одна­ко, для того чтобы вскоре вынырнуть снова.

Гогенлоэ имел, таким образом, теперь единоличное коман­дование, но, совершенно потрясенный своим поражением, он ничего не мог уже спасти, если даже что-нибудь и можно было еще спасти. В Нордгаузене происходили ужасающие сцены гра­бежей; приказы офицеров не выполнялись командами и даже высмеивались; улицы были полны отставшими от своих частей; дезертирство увеличивалось со дня на день. Жестокий голод заставлял бросать знамена не только чужеземцев, но и корен­ных жителей; в том же направлении действовало и их весьма понятное нежелание позволять себя безбожно стегать тем са­мым юнкером, которые только что были сами безбожно разби­ты. Когда одному лейтенанту Гельвигу удалось с 50 гусарами напасть под Эйзенахом на эскорт с 10 000 пленных и освобо­дить их, то они один за другим стали уклоняться от службы.

Некоторый порядок сохранился лишь среди тяжелой ар­тиллерии в количестве тридцати 12-фунтовых пушек, послед­них, которыми обладала еще армия. На своих измученных ло­шадях она не могла продвигаться по крутым горным дорогам, и Шарнгорст указал ей дорогу, которая огибает Гарц с запада и юго-запада; он взял на себя командование колонной; так как не хватало людей, необходимых для ее защиты, он обратился к Блюхеру, имевшему еще один батальон и одну сводную кава­лерийскую команду. Артиллерия выступила 17 октября, в тот самый день, когда при Галле был разбит и бежал на Магдебург прусский резервный корпус, вследствие чего неприятель устра­нил последнее препятствие на открытом пути своем к Берлину. С большими трудностями достигли Блюхер и Шарнгорст Вольфенбюттеля, где они нашли герцога Веймарского, которого извес­тие о поражении под Йеной заставило бросить свои авантюристи­ческие рекогносцировки в Тюрингенском лесу. Быстрыми марша­ми он прошел мимо Эрфурта, через Лангензальц и Мюльгаузен к Хейлигенштадту, откуда вышел на ту же дорогу, по которой дви­гались Блюхер и Шарнгорст со своей артиллерийской колонной. Герцог имел при себе еще 11 000 чел. По предложению Блюхера он отказался от своего намерения двигаться на Магдебург; если

они хотели достигнуть Эльбы, требовалась величайшая поспеш­ность; но так как переходить через Эльбу у Тангермюнде не было уже безопасно, они направились на Зандау; 24 октября Блюхер и Шарнгорст со своей артиллерийской колонной, а двумя днями позже и герцог Веймарский перешли через Эльбу.

Гогенлоэ, со своей стороны, достиг Магдебурга 20 октяб­ря с остатками войска, которое пришло в еще худшее состо­яние, чем в день поражения, вследствие дезертирства, тяже­лых дорог, недостаточного снабжения и настойчивого пре­следования неприятеля. В Магдебурге не было ничего заготовлено, чтобы его снабдить; не было ни хлеба, ни фура­жа, ни снаряжения. Чудовищный обоз загромождал улицы, по которым сновали уже переодетые французские офицеры. К тому же французы стояли у Виттенберга, на самой Эльбе; ни за этой рекой, ни за Одером нельзя было рассчитывать на какой-нибудь покой и безопасность.

Таким образом, Гогенлоэ снова выступил с жалкими остат­ками своего войска, чтобы через Бург, Гентин, Ратенов, Руппин и Пренцлау достигнуть Штеттина.

5. ПРЕНЦЛАУ И РАТКАУ

Три первых перехода от Магдебурга были сделаны непос­редственно по дороге в Штеттин. Это было абсолютно необхо­димо, так как 23 октября три французских армейских корпуса были уже в Трейенбритцене, недалеко от Берлина. Только в том случае, если бы Гогенлоэ пошел ближайшей дорогой, не боясь трудных переходов и решительно нападая на каждого не­приятеля, пытавшегося загородить ему путь, можно было наде­яться, что он спасет свои войска. Но этой надежде не суждено было исполниться. Первую ошибку сделал Гогенлоэ 24-го, ког­да он вместо перехода из Ратенау на Фризак сделал крюк через Нейштадт на Доссе, потеряв целый день. Это произошло по совету Массенбаха, который изнывал под бременем каких-то своих географическо-стратегических построений. В Нейштадте Блюхер и Шарнгорст встретились с Гогенлоэ. По его предло­жению они приняли на себя командование арьергардом, состав­ленным из остатков резервного корпуса, который должен был быть подкреплен войсками герцога Веймарского, как только последние перешли Эльбу.

Это, однако, не могло уже ничему помочь. 25-го францу­зы вступили в Берлин, и в тот же день капитулировала кре­пость Шпандау. Французы тотчас же предприняли преследо­вание Гогенлоэ. 26-го их всадники роились уже на фланге прусских войск. Последние были в высшей степени ослабле­ны и утомлены, оставались лежать на дороге, проклинали своих офицеров; не помогло и то, что Гогенлоэ приказал од­нажды расстрелять одного солдата перед фронтом; он дол­жен был с ужасом убедиться, что многие солдаты сами лиша­ли себя жизни, так как смерть была для них приятнее, чем продолжение их страданий. Также и Блюхер, получив при приближении врага приказание быстро присоединиться к глав­ным силам, ответил угрюмо, что «он боится ночных перехо­дов более, чем врага». Чем ближе люди подходили к своим родным кантонам, тем более усиливалось дезертирство.

И все же войска еще не совсем погибли, когда 28 октября Гогенлоэ капитулировал под Пренцлау с 10 000 чел. пехоты и 1800 чел. кавалерии. Полное переутомление его людей, которые накануне совершили 14-часовой переход, а затем плохо одетые провели холодную ночь в открытом поле, дет­ские галлюцинации начальника его штаба Массенбаха и, на­конец, фокус-покус, сыгранный французами с самим князем, лишили бедного простофилю последних остатков рассудка, так же как и всех его штаб-офицеров, из среды которых не раздалось ни одного возражения, когда он спросил их мне­ние, следует ли сложить оружие.

Арьергард под командой Блюхера и Шарнгорста получил сообщение о капитуляции Гогенлоэ в то время, когда соби­рался идти к Пренцлау. Его командиры решили взять направ­ление несколько восточнее, чтобы, объединившись с войска­ми герцога Веймарского, продвинуться в Ганновер и Вестфалию и тем увлечь часть неприятельских сил из коренных прусских земель, освободив, таким образом, дорогу начав­шим наконец проявлять признаки жизни войскам восточных областей и приблизившимся русским. Между тем герцог Вей­марский по приказу Наполеона оставил службу прусского ге­нерала, и стоявшие под его командованием войска находились на пути в Ротшок, чтобы здесь погрузиться на суда. Гонцы Блю­хера сначала не могли их отыскать, но случайно пути обеих групп скрестились 30 октября в Мекленбург-Стрелице, и ге­нерал Виннинг, преемник герцога Веймарского, отдал себя под команду Блюхера. Последний имел теперь войско чис­ленностью в 22 000 чел., которое внутренне было совершен­но деморализовано; очень мало помогла его попытка сыграть на чести офицеров, для чего 31-го был издан приказ,

Князь Гебхард Лебрехт фон Блюхер фон Вальштатт. Гравюра с портрета того времени

по которому каждый, кто не имел желания продолжать поход, мог добровольно вернуться домой.

Предприятие было заранее безнадежно. Три французских армейских корпуса, силой в 50 000 чел., преследовали по пя­там изнуренное войско; оно храбро защищалось, но и думать не могло о том, чтобы перейти Эльбу; если же оно не могло уйти за море, капитуляция была неизбежна. Уже 4 ноября оно было почти окружено превосходными силами; и оно покон­чило бы с большей честью, если бы не продлило свое упор­ное сопротивление на лишний день ценой пожертвования города Любека.

Вечером 5 ноября Блюхер бросился в вольный имперский город, не состоявший в войне ни с Францией, ни с Пруссией.