Б. Травен - Сокровища Сьерра-Мадре

• Название: Сокровища Сьерра-Мадре
• Автор: Б. Травен
• Жанр: Прочие приключения

«Вокруг света», 1988, №№ 8-12.

Пер. Е. Факторович.

Жизнь и судьба писателя Б. Травена в течение почти полувека были одной из загадочнейших литературных тайн нашего столетия. Он как бы нарочно бежит от любопытствующих читателей и журналистов, скрываясь под множеством псевдонимов, и ни один из издателей не мог похвастать тем, что лично беседовал с писателем. И потому подозревали даже, что под этим именем выступает не кто иной… как Джек Лондон, по неизвестным причинам избравший судьбу отшельника.

А Травен все продолжал работать, и работать много. Рукописи его произведений, приходившие в Германию и Швейцарию, переводились на многие языки, но сама личность автора полутора десятков романов, лучшие из которых «Сборщики хлопка», «Корабль смерти», «Мексиканская арба», «Проклятье золота», «Сокровища Сьерра-Мадре» и другие, оставалась по-прежнему тайной. Сам он впоследствии скажет своему близкому другу: «У писателя и не должно быть иной биографии, кроме его произведений».

В Советский Союз книги Б. Травена пришли в конце тридцатых годов. Предлагаемый читателю «Вокруг света» роман «Сокровища Сьерра-Мадре», который публикуется в журнальном варианте, был написан в 1927 году.

А что же легенда о Б. Травене? Благодаря усилиям многих людей, и главным образом самоотверженному поиску литературоведа из ГДР Рольфа Рекнагеля, удалось установить, что настоящее имя писателя — Травен-Торсван-Кровс, родился он в 1890 году в Чикаго, в семье выходцев из Скандинавии, жил в Германии, где начал писать на немецком языке под псевдонимом Рет Мерут. За участие в революционных событиях 1919 года в Германии был приговорен к расстрелу, однако ему удалось бежать. Он попал в Мексику, жил среди индейцев, был сборщиком хлопка, искал золото, нефть, плавал матросом на кораблях. И писал об этом занимательнейшие книги, которые и стали его настоящей судьбой. Б. Травен умер в 1966 году.

---

Но вскоре на этом последнем участке все внезапно изменилось. Порывы ветра подняли в воздух густые тучи удушающей пыли. Стало трудно дышать. От песчинок слезились и болели глаза. Порой Доббсу казалось даже, будто он ослеп.

Из-под полуприкрытых век ему удалось разглядеть деревья вдоль дороги. Подумалось, что неплохо бы здесь остановиться и передохнуть.

Доббс направился к деревьям. Ослы, сгрудившиеся в тени, вели себя спокойно. Доббс прополоскал рот, сплюнул и вволю напился.

— А сигареты у тебя не найдется, приятель? — услышал он вдруг чей-то голос.

Доббс вздрогнул. За несколько дней — первый человеческий голос.

Он подумал о Куртине, а затем о Говарде. Но в ту же секунду сообразил, что ни тот, ни другой не стали бы говорить с ним по-испански.

Повернув голову, Доббс увидел лежащих под одним из ближайших деревьев троих мужчин. Это были метисы в немыслимом рванье. Доббс достаточно пожил на белом свете, чтобы сообразить: сейчас он оказался в одном из самых идиотских положений, в какие только мог попасть. Таких подонков он навидался. Этим людям нечего терять ни в прямом, ни в переносном смысле слова. И ему подумалось, что напрасно он сошел с главной дороги, чтобы передохнуть в тени.

— Сигарет у меня нет. Сам за десять месяцев ни одной не выкурил.

Это прозвучало к месту. Ведь тем самым он как бы давал понять, каков перед метисами бедняк — не смог даже купить себе сигарет.

— Но немного табачку у меня завалялось, — добавил он.

— А бумага на закрутку? — спросил один из метисов.

Сначала эти трое спокойно и лениво лежали на животах. Потом один из них присел, второй оперся головой на ладонь, а третий так и остался лежать на животе, только скосил глаза, чтобы лучше видеть Доббса.

— Есть кусок газеты, — ответил Доббс.

Он достал кисет с табаком, вытащил из кармана бумагу и протянул ближайшему метису. При этом пришлось нагнуться — тот даже не дал себе труда встать и принять табак Как полагается, из рук в руки.

Метисы оторвали себе по полоске, насыпали табаку. Свернули сигареты, и ближний вернул кисет.

— Спички? — последовала новая просьба.

Доббс опять полез в карман и вынул спички. Коробок метисы тоже вернули.

— В Дуранго? — спросили его.

— Да, хочу продать ослов. Мне нужны деньги. А то я совсем пуст.

«Толково ответил, — подумал Доббс. — Теперь они поймут, что в кармане у меня нет ни шиша». Метисы рассмеялись.

— Деньги! Это именно то, чего и нам не хватает. Правда, Мигель? — сказал тот, что лежал на животе. — Мы только и думаем, где бы их раздобыть!

Доббс прислонился спиной к дереву, не упуская из виду никого из этой троицы. Набил и раскурил свою трубку. Усталость словно рукой сняло. Он искал выход. «Я мог бы, например, нанять их в погонщики, — подумал Доббс. — Тогда на наше появление в городе никто внимания не обратит; это лучше, чем пригнать караван одному. И метисы успокоятся на том, что каждый получит за работу по песо, а другие мысли выбросят из головы. Они, наверное, уже предвкушают сытный обед и стаканчик-другой текильи».

— Мне могли бы пригодиться два-три погонщика, — сказал он.

— Да неужели? — лениво заметил один из метисов.

— Да, одному с ослами трудно справиться.

— И как ты намерен расплатиться?

— Одним песо.

— На всех троих?

— Каждому. Но не раньше, чем придем в город и я получу причитающуюся мне сумму.

И опять Доббс похвалил себя за умный ответ.

— Ты что же, совсем один? — поинтересовался метис, что лежал, опершись головой на руку.

«Что тут сказать? — спрашивал себя Доббс. — Чтобы не тянуть с ответом и не возбуждать излишних подозрений?»

— Нет, не один. За мной едут еще двое моих друзей — верхом.

— Странное дело, Мигель, как ты считаешь? — спросил метис, все еще лежащий на животе.

— Да, — подтвердил тот. — Дело и впрямь несуразное. Идет себе человек, один-одинешенек, за длинным караваном, а дружки его едут верхом на расстоянии.

— А не видать ли его дружков — тех, что на лошадях? — последовал новый вопрос.

— Погляжу, — ответил Мигель. Он медленно поднялся, вышел из-за деревьев и оглядел дорогу — верхний ее участок с того места виден был даже лучше, чем последний отрезок пути. Вернувшись, сказал:

— Его приятели на лошадях еще далеко отсюда. Никак не меньше, чем в часе пути.

— Странное дело, Мигель, как ты считаешь?

— Я тоже считаю, что это странно. Что это у тебя за груз? — тут же спросил он Доббса.

Постучал по одному из тюков:

— По-моему, шкуры?

— Да, и шкуры — согласился Доббс. Он чувствовал себя все неувереннее, хотелось скорее отправиться в путь.

Чтобы скрыть нарастающее чувство тревоги, Доббс начал натягивать ремни на одном из ослов, хотя в этом не было никакой необходимости. Потом подтянул ремень на своих брюках, показывая, что собрался идти.

— Ну, мне пора… надо идти дальше, чтобы попасть в город еще засветло, — Доббс выбил чубук трубки о каблук сапога. — Так кто же пойдет со мной погонщиком до Дуранго?

Никто из метисов ему не ответил, они только переглянулись. Перехватив один из этих взглядов, Доббс пнул ногой ближайшего осла. Тот засеменил к дороге. Второй лениво последовал за ним. Остальные же остались на местах и преспокойно пощипывали траву.

Доббс подошел еще к одному ослу, прикрикнул. Тот поплелся за первыми двумя.

Тут метисы разошлись между оставшимися ослами и начали — как бы случайно — отпихивать их назад или просто вставали на пути животных.

— Эй вы, прочь от ослов! — злобно крикнул Доббс.

— Почему это? — задрал голову Мигель. — Мы можем продать их с таким же успехом, что и ты. Оттого, что их продадим мы, они не станут хуже!

— Прочь от ослов, я вам сказал! — Отскочив на шаг, Доббс выхватил револьвер.

— Этой пукалкой нас не запугаешь, — ухмыльнулся Мигель. — Ну, убьешь одного — что ж, он тебя простит!

— Отойдите от ослов! — Доббс направил револьвер на ближайшего метиса и нажал на собачку.

Однако револьвер лишь холодно и сухо щелкнул. Три раза, пять раз, семь раз щелкнул револьвер. Но выстрела не прозвучало.

И в это время один из метисов нагнулся и поднял с земли тяжелый камень…

Затем прошла секунда, всего лишь секунда. Но за эту секунду, когда решалась его судьба, в мозгу Доббса промелькнуло столько мыслей, что он даже успел удивиться: как это получается, что за иной миг успеваешь вспомнить о такой куче вещей? Как могло случиться, что отказал револьвер? И тут же из подсознания выплыло… Вот он, Доббс, подкрался к спящему Куртину, вытащил его револьвер, из которого потом и стрелял. У Куртина тогда было два револьвера — свой и его, Доббса. Оба они были с именными насечками, и Говард при случае смог бы их опознать, а потому Доббс подбросил револьвер, из которого стрелял, к трупу — это уже когда он вернулся и выстрелил второй раз. А свой собственный револьвер он сунул с самого начала в карман. Если бы кто-нибудь и натолкнулся на тело Куртина, он мог бы предположить, что на того напали и он отстреливался. Револьвер Доббса был другого калибра, и Куртина убили не из него, с этим бы каждый согласился.

И лишь об одном забыл Доббс. Взяв свой револьвер, он так его потом и не зарядил: он напрочь забыл, что, отняв у него оружие, Куртин отщелкал все патроны…

В ту же секунду Доббс вспомнил о другом оружии. Он стоял рядом с ослом, из тюка которого торчало мачете. Доббс сделал шаг вперед: вооружившись мачете, он, наверное, нашел бы время зарядить револьвер — в нагрудном кармане рубахи лежало несколько патронов…

Но тут секунда закончилась, и камень попал ему в голову. Доббс видел этот летящий камень, однако не успел вовремя пригнуться, потому что все его мысли были о мачете.

Удар камня сбил его с ног.

И прежде чем он успел вскочить на ноги, Мигель был уже у мачете, на которое обратил внимание только после импульсивного движения Доббса. Ловким движением он выхватил мачете из длинных кожаных ножен, подскочил к лежащему Доббсу и резким коротким движением отсек ему голову — как бритвой срезал.

Не столько испуганные, сколько пораженные случившимся все трое уставились на труп.

— Это твоих рук дело, Мигель, — негромко подытожил один из метисов.

— Заткнись! — злобно прикрикнул на него Мигель и так резко повернулся, будто собрался убить и его. — Я сам знаю, кто его прикончил, слышишь ты, слабак! Но если это всплывет, вас расстреляют так же, как и меня. Мне тоже есть о чем рассказать жандарму. Если мне не жить, то и за вас я не ответчик.

Ослы обычно не имеют такой привычки вмешиваться в дела людей, как, например, собаки; они неторопливо двинулись к дороге. А так как эти животные намного умнее, чем привыкли полагать люди, никогда с ослами дела не имевшие, то и направление они сразу выбрали правильное — прямо на Дуранго.