Елена Негва - Меняя завтрашний день

• Название: Меняя завтрашний день
• Автор: Елена Негва
• Жанр: Прочие приключения

---

Вика понемногу стала осваивать полабский язык, в некоторых словах находя лишь незначительные различия от русского произношения, но, тем не менее, девушка уже умела отвечать на вопросы и поддерживать нехитрые беседы с поселенцами, пытаясь отвечать улыбкой, глядя на их приветливые лица. Вика с любопытством разглядывала одежду и го-ловные уборы поселянок: девушки, как правило, покрывали головы шерстяной шапочкой, украшенной бронзовыми подвесками, а женщины постарше использовали головное покрывало, прикреплённое с помощью диадемы или булавки. Одежда женщин состояла из льняной блузки с закрытым воротом и юбки из тонкой шерсти, на которую надевали фартук. Иногда поселянки накидывали на плечи платок, который застёгивался с помощью массивной бронзовой или посеребренной фибулы или огромной булавкой, с одной или несколькими цепочками.

Мужчины поселения одевались также в льняные блузы, укреплявшиеся булавками, шерстяные брюки, длинный шерстяной жилет, подпоясанный кожаным поясом, и шерстяную накидку, скреплявшуюся массивной фибулой.

Девушка помогала Сунильде прясть, готовить и убирать двор, однако, к печке она подходить боялась, и Сунильда шутила, что их гостья как будто бы из снега и непременно растает с наступлением весны.

— По весне наши старейшины решили, что мы будем переселяться — у воды становится опаснее жить, ведь ежегодно наше селение страдает от набегов и нас становится всё меньше, — поведала Вике Сунильда в один из зимних вечеров, когда женщины обрабатывали козью шерсть для последующего прядения.

— А как же ловля рыбы? — поинтересовалась Вика, выбирая из шерсти куски грязи, пучки соломы и стружки.

Сунильда, держа кудель в левой руке, а правой вытягивавшая понемногу пух, скручивая его в нить, задумалась:

— Мы уйдём за холмы, а там и до моря недалеко будет. Нашим рыбакам не придётся долго идти с уловом домой, зато мы будем более защищены от набегов с моря.

— А как же город? Ты говорила мне о городе, где вы под защитой во время набегов…

— Города переполнены людьми, — вздохнула Сунильда и её щёки порозовели. — Говорят, там в последнее время распространилась неведомая болезнь и многие горожане болеют, а то и умирают…

Вика уже знала, что город, о котором так неохотно рассказывала Сунильда, состоящий из множества домов и амбаров, был небольшим, с башнями и мощными укреплениями, которые рассчитывались на узкий круг людей, знатных людей и их дружины, в то время как остальные люди, как и это поселение, жили поблизости в открытых местностях.

За окнами тем временем завывал ветер, занося снегом приземистые деревянные дома деревни и Вика украдкой вздыхала, пытаясь представить, чем сейчас занят её брат в такой же зимний вечер. Ищет ли он её или уже опустил руки, так же как и она, вглядываясь в разрисованное ледяными узорами окно? Узнал ли он что-нибудь о её исчезновении или Анна навестила и его, рассказав какую-нибудь небылицу, а то и вовсе заманив его в такой же водоворот времени? И сколько бы девушка ни думала, на душе ей от таких мыслей и догадок становилось всё тяжелее, и она с удвоенной энергией принималась за работу, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей.

Пару раз девушка под различными предлогами пыталась ненадолго выбраться в лес, надеясь на встречу с Анной, однако, Сунильда и другие жители деревни были категорически против, говоря о том, что несмотря на зимний период, в окрестностях неспокойно, и поселянам всегда нужно быть начеку, быть готовыми отразить нападение врагов.

Зимой Вика сшила себе полотняный мешочек, куда переложила содержимое своих карманов пальто: это была зажигалка Алекса, которой дома девушка пару раз пыталась разжечь камин, и с её помощью защитившаяся от волка, три монеты в сумме четырёх рублей и румынские банкноты, уже изрядно помятые и пожелтевшие, которые ей давала на дорогу Богдэна. Этот мешочек девушка привязывала к поясу, так же она не расставалась с клетчатым шарфом, который ей когда-то подарила мать.

Все эти вещи, за исключением румынских денег, остались единственным напоминанием о доме, о том времени, когда девушка была уверена в том, что больше ничего кардинального в её жизни никогда не произойдёт.

К концу февраля, когда отгремели зимние праздники, население стало готовиться к весне: плотники ремонтировали небольшие ладьи, готовя их к весенней торговле, поправляли ограду, состоявшую из множества заострённых палок, подпирая её камнями и заделывая зазоры, кузнецы ковали оружие и плавили серебро для различных украшений, женщины, собираясь группами, расписывали красками кухонную утварь и покрывали цветной эмалью бусы.

Вика полюбила послеобеденные прогулки к морю, где вдоль каменистого берега тянулась полоса замёрзшей воды под пасмурным бледным небом. В результате сильных ветров, несколько дней терзавших побережье, лёд потрескался, местами образовались разломы, а нагромождения льда в сочетании со скалами образовывали причудливые формы. Вдалеке виднелась иссиня-чёрная вода, неукротимо бьющаяся об лёд, являя собой контраст с белыми берегами и хмурым небом с седыми тучами.

В один из таких дней, сидя на поваленном дереве, Вика почувствовала чужое присутствие рядом. Она уже было решила, что это Анна, и воспрянула духом, однако это оказался местный паренёк — Борислав, нашедший свой предмет симпатий сидящей на берегу моря в одиночестве.

Для Борислава Вика казалась неземным существом: светловолосая девушка с кудрявыми длинными волосами, на солнце отливавшими медью, а в пасмурную погоду и вовсе становившиеся как серебро, имела большие печальные глаза, в которых словно светилась тоска, придавая лицу девушки иной раз поистине мученическое выражение, когда брови сходились вместе, выдавая невесёлые мысли. Когда деревенский народ гулял, пел и веселился, она, как правило, молчаливо стояла чуть поодаль, задумчиво глядя на пламя костров, иногда её взгляд устремлялся в небо, словно она испрашивала волю богов. В дни, когда совершались жертвоприношения и поселяне закалывали козу или барана, девушка и вовсе не показывалась, предпочитая тишину дома и одиночество. В моменты трапезы, когда на праздники селяне собирались вместе, он замечал, как девушка пила из чаши, держала ложку и нож, подносила полотенце к губам — все манеры выдавали в ней знатную даму, но никак не типичную жительницу посёлка или хутора. Примечал он и осанку девушки, её плавные движения, неторопливую речь, и всё гадал о тех краях, откуда гостья прибыла к ним, тем более одна, не имея сопровождающего, лошадей и вещей с собой. Борислав пытался расспрашивать Сунильду о её новой подруге, но женщина пожимала плечами и лишь отмахивалась от его назойливых вопросов, предлагая ему самому поинтересоваться у девушки, которая, как заметила Сунильда, ни с кем не заводила знакомства, а от ухаживаний молодых неженатых мужчин деревни попросту пряталась в доме, отказываясь с кем-либо видеться и встречаться.

Подойдя ближе, Борислав застал Вику в типичном для неё состоянии — отрешённое выражение лица, глубокая складка пролегла между тёмными округлыми бровями, губы были сжаты в тонкую линию, а взгляд устремлён на чернеющее вдалеке неспокойное зимнее море. Он смотрел на неё во все глаза. Как же она ему нравилась, как же всё-таки она отличалась от других поселянок! Даже серое домотканое платье и меховая шуба не придавали ей вид простой деревенской жительницы и Борислав представлял, какова же она будет, если нарядить её в привезённые им весной шелка и парчу, распустить по плечам девушки медового цвета кудри и украсить её белую шею нитками разноцветных стеклянных бус, какие бы он подарил ей, обрати она на него хоть малейшее внимание…

— Мы сегодня пироги печём, всех в гости зовём, байки говорим, да сказаньями потчуем, — обратился он к ней, присаживаясь на другой край поваленного дерева. — Хочешь отведать пирогов наших?

— Нет, спасибо, мне пока не хочется, — Вика чуть заметно улыбнулась и снова уставилась на тёмную полосу воды вдоль горизонта.

— А ты можешь ответить, почему ты такая печальная всё время? Не нравится тебе у нас? — напрямую спросил парень, испытующе глядя на ней.

Вика повернула голову в его сторону и встретилась взглядом с тёмными глазами Борислава, которые наполовину скрывала русая чёлка. Под меховым плащом виднелся вышитый красной нитью округлый вырез полотняной белой рубахи, а порозовевшие от холода руки мяли расшитые орнаментом рукавицы.

— Нравится, — тихо ответила она, опустив голову. — Но мне надо домой, где ждут меня родные и близкие.

Вика встала, отряхивая подол домотканого платья от снега, и двинулась в сторону поселения.

— Почему ты избегаешь меня? — в голосе Борислава послышались истерические нотки. — Али я тебе не люб? Ты всё время убегаешь! Чего ты боишься, ответь мне?