Журнал «Если» - «Если», 2001 № 04

• Название: «Если», 2001 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «ЛК Пресс»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: ISSN0136-0140

Эдмунд КУПЕР. НАСЛЕДНИКИ СВЕРХЧЕЛОВЕКА

Они живут в уютном мире, их детство можно назвать счастливым, но в один прекрасный день они обнаруживают: что-то в их жизни не так, да и мир оказывается очень странным.

Стивен БЕРНС. СИСТЕМА СРОЧНЫХ СООБЩЕНИЙ

Межпланетным захватчикам противостоит необычная троица: коп-неудачник, весьма колоритная негритянка и подросток-хакер.

Анкл РИВЕР. ЧЕСТЬ ВОИНА

Новый Пигмалион: обитатели виртуального мира способны преподать урок своему создателю.

Майкл ФЛИНН. ВОЗВЕДЕНО НА ПЕСКАХ ВРЕМЕНИ

На дне пивной кружки можно обнаружить такие истины…

Нил ГЕЙМЕН. СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

«Посчитаем, господа кроты?»

Грей РОЛЛИНС. ЗВЕЗДНАЯ БОЛЕЗНЬ

Нежась в лучах славы, кинозвезды и не помышляют, что в недалеком будущем их отнесут к исчезающему виду.

Мэтью ДЖАРП. УБОРКА ОРБИТ И РЕМОНТ СПУТНИКОВ

И мусорщика подстерегают опасные приключения, если это мусорщик космический.

ВИДЕОДРОМ

Подводная фантастика: за и против… Королевство № 10… Новые фильмы.

Вл. ГАКОВ. БЛУЖДАЮЩИЙ В ОБЛАКАХ

Эдмунд Купер — завзятый антифеминист, но ценим мы его не за это.

Спиридон НАЗАРИН. НОЛЬ-НОЛЬ-НОЛЬ, или О ДЕСТРУКТИВИЗМЕ В НФ

Читатель критикует писателей.

Олег ДИВОВ. НОЛЬ-ТРИ, или КАК РАЗОБРАТЬСЯ С ФАНТАСТИКОЙ

Писатель критикует читателей.

Мария ГАЛИНА. О ЧЕМ ГРУСТЯТ КИТАЙЦЫ

По утверждению московского критика, пришло время «массово-элитарной» фантастики. А что это такое?

Сергей ПИТИРИМОВ. ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

В поле зрения критика — новый сборник А. Столярова.

РЕЦЕНЗИИ

На книжных развалах можно растеряться.

КУРСОР

Первый кон наступившего века и другие новости.

БАНК ИДЕЙ

На этот раз загадка оказалась слишком сложной.

ПЕРСОНАЛИИ

Журналист Геймен, биохимик Джарп, эссеист Флинн и поэт Ривер…

---

— Послушайте, — вмешался Эрнест, — Майкл абсолютно прав. Мы дети, малые дети. Ведь вся реальная власть сосредоточена в руках у них.

— Сухарь есть сухарь, — с усмешкой добавил Гораций Нельсон. Он повернулся к Джейн. — Если я укушу твою губу, Джейн, ты заплачешь. Если ущипну за грудь, ты вскрикнешь. Если я ударю тебя, ты упадешь. А они — нет. Насколько нам известно, они живут вечно.

— Мы не можем оставаться в изоляции, — беспомощно возразила Эмили. — Неужели так и пройдет вся жизнь?

— Мы можем, должны и будем, — жестко заявил Майкл. — Во всяком случае до тех пор, пока не разберемся, что к чему. Нас пятеро, и мы очень близки. Мы все любим друг друга. Полагаю, именно по этой причине мы и называем себя Семьей. Но мы больше, чем просто семья. Так должно быть. Мы боевая единица — не в том смысле, что должны воевать, а в том, что обязаны узнать правду. Правда может оказаться безумной или ужасной — возможно, она сведет нас с ума. Однако мы должны ее искать до тех пор, пока не будем полностью удовлетворены — и нас не устроит то, что они попытаются нам подсунуть. Они не должны узнать о наших истинных целях, пока мы сами не выясним, каковы эти цели на самом деле. Мы не имеем права на риск. Любые действия со стороны сухаря, любые попытки завести с нами дружбу должны вызывать у нас подозрения.

— Ты их ненавидишь? — спросила Джейн. — Или боишься?

— Боюсь, — признался Майкл, — но не того, что они в силах с нами сделать. Гораздо больше меня пугает то, чем мы можем оказаться по отношению к ним.

Эрнест криво улыбнулся.

— Например, домашними животными — вроде кроликов. А вдруг выяснится, что они часть хитроумной системы, которую кто-то изобрел для наблюдения за нами? Я больше не верю в то, что мне говорят: война, внешний мир, да и все остальное. Я ни во что не верю. Теперь я намерен доверять только тому, что я — или мы — сумеем лично доказать.

— Эрнест попал в точку, — кивнул Майкл. — Они могут обращаться с нами, как с детьми, и многое от нас скрывать. Однако мы уже не дети. Игр и забав нам мало. Нам нужно больше. Нам необходима правда. Мы не желаем жить в плену собственных кошмаров. Пора составить план кампании, которой мы посвятим свою жизнь и о которой они не должны даже подозревать… Жаль только, что нас некому повести за собой.

Майкл замолчал и оглядел своих друзей. Все внимательно смотрели на него.

— Я знаю, кто поведет Семью за собой, Майкл, — сказал Эрнест.

— Боюсь, эта ноша ляжет на твои плечи… У меня есть ум, но не хватает мужества. — Он усмехнулся. — С Горацием все наоборот. Что же касается Джейн и Эмили — ну, мы не можем возложить на них такую тяжкую ответственность. Так что у нас нет выбора.

Майкл оглядел присутствующих и ничего не сказал. Кто-то должен быть командиром. Кто-то должен совершать ошибки, зная, что если все пойдет не так, как хотелось, вина ляжет на него. Только теперь ему стало в пять раз труднее и страшнее, чем раньше. Но и это придется держать при себе.

Эмили коснулась его руки, и он с удивлением обнаружил, что она очень холодная.

Глава 11

Теперь у Семьи появилась определенная цель. До того памятного утра в Грин-парке они были лишь группой друзей, которых свело вместе одиночество, разочарование, страх, неведение, неудовлетворенное любопытство — и очевидное физическое отличие от сухарей. Однако компания приятелей постепенно превращалась в подпольное движение, тайный комитет по выходу из лабиринта невежества, в котором, как им казалось, сухари намеревались всю жизнь продержать хрупких.

Внешне их поведение практически не изменилось. Они посещали школу, где вели себя, как примерные ученики. Участвовали во всех домашних делах с родителями. Ходили в кино, встречались на вечеринках, смотрели телевизор, играли в спортивные игры и всячески демонстрировали свою благонадежность. Но втайне Семья начала составлять список самых важных вопросов, на которые следовало найти ответы.

Майкл и Эрнест продолжали учиться читать, но мистера Шекспира о своих успехах в известность не ставили. Одновременно они занимались с Горацием, Эмили и Джейн, которые при всех продолжали демонстрировать полнейшее равнодушие к чтению. Довольно быстро они начали писать. Майкл и Эрнест научились копировать буквы. Теперь они могли записывать свои мысли и обмениваться идеями. Они понимали, что к тому моменту, когда к ним в руки попадут настоящие книги, содержащие подлинную информацию — если, конечно, такие вообще существуют, — они должны быть готовы разобраться в том, что в этих книгах говорится.

Мистер Шекспир продолжал снабжать подопечных легкой литературой — в основном, детскими рассказами и сказками. «Возможно, — думал Майкл, — он пытается отбить у нас охоту к знаниям. Если нам станет скучно, мы подумаем, что в чтении нет ничего хорошего».

Сухарь или хрупкий — они так и не поняли, — мистер Шекспир был персоной таинственной. Большую часть времени он вел себя, как сухарь. Но изредка открывал им что-то новое. С одной стороны, он всячески отговаривал их от чтения, а с другой, не раз повторял, что существует возможность — разумеется, когда они будут готовы — попасть в библиотеку. Мистер Шекспир не сказал, где она расположена, и Майкл с Эрнестом тщетно искали ее на центральных улицах Лондона, однако они ему поверили и не сомневались в ее реальности.

Семья регулярно собиралась для выработки стратегии расследования — так говорил Майкл. Они не скрывали своей дружбы от родителей или других сухарей. Просто обставляли эти встречи как вечеринки или игры. Со стороны можно было подумать, что это беззаботная компания подростков.

Список вопросов, требовавших ответа, стал весьма впечатляющим. Почему родители всех хрупких — сухари? Почему (мистер Шекспир рассматривался как возможное исключение) нет взрослых хрупких? Откуда берутся хрупкие? Откуда берутся сухари? Насколько велик Лондон? Можно ли его покинуть? Действительно ли в Северном Лондоне находится другая школа, где учатся хрупкие и сухари? Не обманул ли их мистер Шекспир, когда говорил о библиотеке? Существует ли за пределами Лондона другой мир с большими городами? Действительно ли на планете идет война? Высадились ли американцы (если они не вымысел) на Марсе (если он, в свою очередь, тоже не вымысел)? Что является настоящим, а что — нет? Кто безумен, а кто сохраняет рассудок?

Все запрещенные вопросы сухари отметали или парировали фразами вроде: «Вы еще слишком молоды и недостаточно умны». Но Эрнест утверждал, что если человек действительно хочет что-то узнать, ему должно хватить ума, чтобы понять хотя бы часть правды по тому, что от него утаивают.

— Всю жизнь, — сказал Майкл однажды поздним вечером, когда Семья собралась на освещенной фонарями набережной, — нас пытаются успокоить, лишить инициативы, настроить против любых проявлений самостоятельности. Это делает нашу задачу особенно сложной, поскольку мы вынуждены бороться не только против заговора сухарей, но и с собой — с собственными страхами, которые они в нас культивировали с самого раннего детства. Нам необходимо победить в себе стремление к безопасности. — Он посмотрел на Эмили. — Возможно, даже придется сражаться со своими чувствами, если они помешают узнать правду.

— Разговоры, разговоры, разговоры, — раздражено проворчал Гораций. — Давайте предпримем что-нибудь эдакое? Почему мы ничего не делаем? Стоит начать действовать, и у нас сразу улучшится настроение.

— Если только наши действия не будут нам ничем угрожать, — добавила Джейн. — Я имею в виду вполне реальную опасность.

— А откуда нам знать, что опасно, а что — нет? — спросил Эрнест. — Я, например, убежден: неведение опасно для моего ума.

— Гораций прав, — сказал Майкл. — Пришла пора действовать. Я уверен в одном: пройдет совсем немного времени, и сухари обнаружат, что мы всего лишь играем в обычных молодых людей. И интересно, какие действия они предпримут?

— Гораздо интереснее решить, что мы будем делать, — заметил Гораций.

Майкл усмехнулся.

— Гораций, ты еще пожалеешь, что с такой страстью призывал нас к активности — когда будешь считать шишки и синяки. — Он повернулся к остальным. — Во-первых, мы сделаем то, что следовало предпринять очень давно. Выясним насчет Лондона… Почему нам до сих пор не разрешают иметь велосипеды? Ответ очевиден, не так ли? Сухари хотят, чтобы мы оставались в центральной части города. Если вы немного подумаете, то сразу поймете: все мероприятия, которые они для нас устраивают, и все экскурсии проходят в самом центре Лондона.

Можно украсть велосипеды, но это значит напроситься на неприятности — открытое объявление войны. Следовательно, придется производить наши исследования пешком, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. В следующую субботу мы с Эмили отправимся на пикник. Мы пройдем по течению Темзы, а потом вернемся назад. Возможно, нам удастся увидеть море. Я не знаю, ведь у нас нет никакой объективной информации даже о таких простых вещах, как расстояния. Может быть, мы окажемся у границы силового поля или будем вынуждены повернуть обратно по другой причине. Во всяком случае, мы обязательно что-нибудь узнаем — даже если и не сможем далеко уйти за один день.