Журнал «Если» - «Если», 2001 № 04

• Название: «Если», 2001 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «ЛК Пресс»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: ISSN0136-0140

Эдмунд КУПЕР. НАСЛЕДНИКИ СВЕРХЧЕЛОВЕКА

Они живут в уютном мире, их детство можно назвать счастливым, но в один прекрасный день они обнаруживают: что-то в их жизни не так, да и мир оказывается очень странным.

Стивен БЕРНС. СИСТЕМА СРОЧНЫХ СООБЩЕНИЙ

Межпланетным захватчикам противостоит необычная троица: коп-неудачник, весьма колоритная негритянка и подросток-хакер.

Анкл РИВЕР. ЧЕСТЬ ВОИНА

Новый Пигмалион: обитатели виртуального мира способны преподать урок своему создателю.

Майкл ФЛИНН. ВОЗВЕДЕНО НА ПЕСКАХ ВРЕМЕНИ

На дне пивной кружки можно обнаружить такие истины…

Нил ГЕЙМЕН. СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

«Посчитаем, господа кроты?»

Грей РОЛЛИНС. ЗВЕЗДНАЯ БОЛЕЗНЬ

Нежась в лучах славы, кинозвезды и не помышляют, что в недалеком будущем их отнесут к исчезающему виду.

Мэтью ДЖАРП. УБОРКА ОРБИТ И РЕМОНТ СПУТНИКОВ

И мусорщика подстерегают опасные приключения, если это мусорщик космический.

ВИДЕОДРОМ

Подводная фантастика: за и против… Королевство № 10… Новые фильмы.

Вл. ГАКОВ. БЛУЖДАЮЩИЙ В ОБЛАКАХ

Эдмунд Купер — завзятый антифеминист, но ценим мы его не за это.

Спиридон НАЗАРИН. НОЛЬ-НОЛЬ-НОЛЬ, или О ДЕСТРУКТИВИЗМЕ В НФ

Читатель критикует писателей.

Олег ДИВОВ. НОЛЬ-ТРИ, или КАК РАЗОБРАТЬСЯ С ФАНТАСТИКОЙ

Писатель критикует читателей.

Мария ГАЛИНА. О ЧЕМ ГРУСТЯТ КИТАЙЦЫ

По утверждению московского критика, пришло время «массово-элитарной» фантастики. А что это такое?

Сергей ПИТИРИМОВ. ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

В поле зрения критика — новый сборник А. Столярова.

РЕЦЕНЗИИ

На книжных развалах можно растеряться.

КУРСОР

Первый кон наступившего века и другие новости.

БАНК ИДЕЙ

На этот раз загадка оказалась слишком сложной.

ПЕРСОНАЛИИ

Журналист Геймен, биохимик Джарп, эссеист Флинн и поэт Ривер…

---

Док слегка потемнел лицом и наставительно постучал пальцем по стойке.

— Я положил ее сюда, а теперь она исчезла. Кто-то ее слямзил!

— Надеюсь, вы не собирались оставить ее вместо чаевых, — осведомился я, заразившись духом общего веселья.

Док оскорбленно уставился на меня, не ожидая такого предательства.

«Et tu, Mickey?»[1], — словно говорил его взгляд.

Но тут вмешался Сэм.

— Полагаю, это зависит от того, сколько зубов осталось в челюсти. Стоит положить ее под подушку, и можно вытянуть у гномов кругленькую сумму, — заметил он, лукаво сверкнув глазами.

Хеннесси только головой покачал, поражаясь вздору, который способны нести простые смертные.

— Кому нужно красть подобные вещи? — вопросил он, вступая в общий оркестр голосов.

— Самсону, — предположил Денни, — если бы филистимляне вздумали сюда забрести.[2]

Денни, человеку религиозного склада, легко приходили на ум примеры из Библии. Док, весьма неплохо разбиравшийся в Священном Писании, перегнулся через беднягу, сидевшего между ним и Денни и вынужденного слушать перепалку с обеих сторон, и протянул сладким голоском:

— По-моему, речь идет не о твоей челюсти!

— Слишком много пены, — пробормотал вышеуказанный бедняга.

Денни и док дружно выпрямились, ошеломленные подобным кощунством. Сэм так и взвился:

— Слишком много пены, говорите? Черт возьми, я всегда наливаю по мерке, а тот, кто утверждает обратное, грязный лжец!

Мужчина растерянно моргнул.

— Что? А, это…

Он вытаращился на толстостенную пивную кружку.

— О, я не имел в виду ваше прекрасное пиво. Просто отвечал на вопрос джентльмена относительно его челюсти. Я говорил о квантовой пене.

Хеннесси задумчиво поскреб подбородок.

— Квантовая пена, говорите? Так речь идет об австралийском пиве?

— Нет. О вневременности, наступившей до Большого Взрыва. Мы называем ее «квантовой пеной».

О'Дохерти налил очередную кружку и торжественно водрузил ее на стойку перед незнакомцем.

— В самую точку, парень, и, пожалуй, стоит поставить добрую пинту, чтобы узнать, какая связь между этим самым Большим Взрывом и челюстью дока Муни.

— Это не моя челюсть, — снова запротестовал док, но никто уже не обращал на него внимания.

— Не челюстью, — поправил мужчина, — а исчезновением челюсти.

* * *

— Меня зовут Оуэн Фицхью. Сам я физик, служу в университете, но моим хобби всегда были капризы и странности Вселенной. Квирки[3] и кварки, — как любит говаривать мой коллега. Одной из таких причуд я называю то, что принято именовать «фантомной памятью» и «беспричинные или необоснованные предметы». Нетомистические события, если хотите получить достойное философское наименование моей теории[4]. Приходилось ли вам когда-нибудь безуспешно разыскивать предмет, помещенный, как вы твердо помните, в определенное место? Или наоборот, находить небольшие вещицы, о существовании которых понятия не имели? Вспоминать телефонные номера или свидания, которых, как позже выяснялось, в природе не существовало?

— Как-то у меня на брелоке висел ключик, — вставила Мора Лафферти, — который не подходил ни к одному замку. Я и сейчас не представляю, откуда он взялся.

— Однажды я должен был встретиться с девицей в Бридли Линч, — добавил Денни, — но когда пришел, она клялась, что ни о каком свидании слыхом не слыхивала.

Док расплылся в злобной улыбке:

— Подумаешь! Тут нет ничего таинственного.

Фицхью кивнул.

— Мои любимые аномалии напрямую связаны с маленькими объектами или обрывками информации. Обычно, если мы вообще соизволим заметить что-то неладное или необычное, относим это на счет плохой памяти, но я от природы скептик и задался вопросом: а вдруг это не мы, а сама Вселенная иногда страдает забывчивостью?

Денни и док пригвоздили беднягу к месту скептическими взглядами. Сэм одернул передник и, наклонив голову, с интересом воззрился на клиента.

— О чем это вы?

— История — это цепь случайностей, — изрек Фицхью.

Сэм кивнул.

— Так оно и есть.

Но Денни поскреб в затылке.

— Если и так, я в жизни этим не заражался.

— Мне следовало бы сказать, что история — цепь причинно-следственных событий, — поправился физик. — Одно ведет к другому, к третьему и так далее. Часто великие деяния основаны на крошечных, вроде бы ничем не связанных происшествиях.

Из кабинки за спиной физика донесся голос Уилсона Картрайта, университетского профессора истории:

— Святая правда. В 1762 году курьер конфедератов потерял копию карты диспозиции войск генерала Ли. Двое северян-фуражиров нашли документ, и Маккеллану с величайшим трудом удалось выиграть битву при Антитаме, что дало Линкольну повод обнародовать Манифест об освобождении рабов. Когда новость достигла Англии, кабинет министров пересмотрел свое решение послать помощь конфедератам. Вследствие чего… — он поднял кружку и отсалютовал всему бару, — …мой дед стал свободным человеком.

Хеннесси кивнул.

— Па точно так же познакомился с мамой. Еще один незначительный факт, хотя исход был не столь монументальным. Как война и свобода. Он был в бегах… все это происходило в Тревожные годы[5], когда Большой Парень сцепился с Длинным Парнем и это плохо кончилось для них обоих. Так вот, па оказался не на той стороне… ну, вы понимаете, о чем я. В итоге па улизнул в Уотерфордские холмы и, оказавшись на перекрестке, подбросил монетку. Так простой шиллинг послал его в Баллинахинч, где моя старушка-бабушка содержала паб, а ма обслуживала столы. Ну, па был не из тех, кто пройдет мимо паба, не промочив горло, вот и…

Длинное мучнистое лицо Хеннесси внезапно залилось краской:

— Вот и появился я. Упади монета решкой вверх, он давно уже валялся бы мертвым в канаве, поскольку его враги сидели в засаде на другой дороге. Одно вело к другому, и…

Он показал отвислым подбородком на стену напротив, где висело фото, на котором совсем молодые Хеннесси и О'Дохерти красовались во всем черно-белом великолепии перед только что открытым ирландским пабом, скрестив руки на груди.

Док Муни поднял кружку.

— Я всегда считал вас необыкновенным человеком, Хеннесси. Не похожим на других.

— Именно это я и хотел подчеркнуть, — обрадовался Фицхью. — Все на свете необыкновенно. Уникально и, следовательно, хрупко. Недолговечно.

— Хрупко, — повторил Хеннесси. — Любопытное слово.

— Хрупко, — утвердительно кивнул физик. — Слабый толчок, едва заметный удар… Видите ли, квантовая пена подвержена внезапным, спонтанным возмущениям. Я сказал бы, нарушениям равновесия. Это создает вероятностные волны в континууме, который распространяется вниз по временному потоку, создавая новое прошлое. И стирая старое. Того, что было вначале, нет и уже не будет.

Сэм поморщился от неуклюже переделанной цитаты, но Денни Маллони мгновенно просветлел, что, на мой взгляд, было плохим знаком.

— Желаете сказать, — пропел он, — что все эти скелеты динозавров и тому подобное могли попасть в землю всего несколько тысяч лет назад?

Фицхью задумчиво мигнул.

— Разумеется, это вполне возможно, — медленно протянул он. — Да. Предположим, эволюция с самого начала шла иным путем. Что если эти странные создания из Берджесс Шейл, о которых я читал, задушили наши привычные филюмы[6], и через некоторое время странные твари населили нашу землю шестьдесят миллионов лет назад, твари, не имевшие никаких возможностей превратиться в человека. Потом в пене лопнул пузырек, пославший рябь по временной линии, и вот теперь вместо безымянных существ в глине оставили свои скелеты динозавры. Поэтому, да, в одном смысле новое прошлое могло образоваться несколько тысяч лет назад, но в другом… как только это самое прошлое было создано, иного просто не существует.

Денни поджал губы. Не думаю, что задавая свой вопрос, он представлял себе иную эволюцию. Но сидящие вокруг стойки ошеломленно пожимали плечами и покачивали головами. Заметив волну недоумения, пробежавшую по бару, Фицхью объявил:

— Может, с помощью рисунка станет яснее.

Он схватил салфетку и принялся энергично чертить. Со своего места я никак не мог понять, что он там малюет, и Хеннесси, видя мою досаду, поманил меня внутрь заповедной зоны.

— Идите сюда, — пригласил он. — Сегодня яблоку негде упасть и лишние руки не помешают.

С этими словами он удалился утолять ненасытную жажду.

Подвязав передник, я возвратился к стойке — как раз вовремя, чтобы услышать объяснения Фицхью.

— Это континуум в исходном состоянии.

Я взглянул на салфетку и увидел три буквы:

А→ В→ С

— Потом квантовое возмущение изменяет событие «А» на событие «А*». Блуждающий хронон — квант времени — вылетает из пены и ударяет, как бильярдный шар.