Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

• Название: Режим бога (Последний шаг)
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Прочие приключения

Продолжение событий, начавшихся в романах «Душехранитель» и «Тень Уробороса».

Во втором романе серии «Оритан. В память о забытом…» монах-фаустянин Кристиан Элинор отправляется в мир странного человека, называющего себя Хаммоном. Отправляется, чтобы отвести беду от мира собственного. По крайней мере, на это он рассчитывал, когда прыгал очертя голову в неизвестность. Но горькая правда нарушила все его героические планы. Теперь он заточен на маленькой планетке Тийро и в течение девятнадцати лет ищет возможность выбраться оттуда Домой. Однако всё не так просто, как может показаться стороннему наблюдателю!

---

«РЕЖИМ БОГА{1} (ПОСЛЕДНИЙ ШАГ)»

Из эпилога романа «Тень Уробороса{2} (Лицедеи)»

…Вот уже много лет я живу в сельве отшельником. Попытки хотя бы в «третьем» состоянии разведать, где на соседнем материке находится действующий портал в Агизской пустыне, не привели ни к чему: да, я увидел установку, но в ней не хватало составляющих. Охранялся ТДМ тщательно, да и люди, владеющие корпорацией, где некогда работал Фараон, были очень непросты, как и шаман, тот самый человек-в-шкуре.

Араго, сын вождя, выздоровел полностью. О былом укусе напоминали только два белых шрама на ноге и немного деформированная правая икра. Он сменил своего отца после его смерти через десять лет. Когда Араго стал главой племени, шаман, его родной старший брат, покинул сородичей и ушел к соседям.

Хаммон перебрался в город на этом же континенте. Звал он с собой и меня, но я решил остаться в сельве. Что нового я увидел бы в городе? И чем здешние горожане могли быть интереснее моих дикарей?

А в голове часто, так часто повторялся смех и слова Желтого Всадника: «Ты мог бы беспрепятственно путешествовать по всем без исключения мирам»… Да, воссоздавая себя во мне, Александр-Кристиан Харрис даже не предполагал, что может совершить такой чудовищный просчет. Вероятно, он не мог и представить, что я усмотрю свое-его предназначение в глупейшем за всю историю человечества акте медленного самоубийства, ведь чем по сути, как не суицидом, было мое нынешнее затворничество без права вернуться Домой?

Мне оставалось только ждать. Ждать неизвестно чего, неизвестно кого и неизвестно когда. Надеяться, нащупывать под ногами дно и ступать по нему в поисках сокровенного брода…

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я останавливаюсь в замешательстве. Точно помню: именно здесь должен начинаться другой коридор. В прошлый раз мы преодолели его столь быстро, что подробности не запечатлелись в сознании.

Стою. Думаю. А нужно спешить!

Коридор должен поворачивать на юго-запад и спускаться под уклон. Я чувствую направление, как чувствуют его перелетные птицы. Кажется, тяжесть времен гнетет твои плечи в этих таинственных руинах!

Я зажмуриваюсь и вдруг отчетливо вижу собственную руку в черной бархатной перчатке, и она указывает на гигантские башни вдалеке. Словно каленым стержнем по сердцу, подобно грозному приговору горит, полыхает призыв: «Уничтожить!»

И тут приходит явственный ответ.

Я выхватываю из рюкзака короткую штыковую лопату, бегу в угол и начинаю разгребать песчаный занос. В горле першит от пыли, моргать больно, однако теперь не до мелочей.

Постепенно, нехотя открывается неглубокий провал. Я рою лихорадочно, уже не чувствуя тела и не думая больше ни о чем, кроме проклятого лаза в юго-западный коридор.

И вот лопата проваливается в пустоту. Не жалея рук, отгребаю остатки песка и земли, а потом лезу вниз. Здесь невыносимо жарко и совсем нечем дышать. То ли дело при нашем прошлом путешествии, вдвоем с Учителем, когда все эти неудобства не имели ровным счетом никакого значения, и опасными могли быть только Соглядатаи!

Песок липнет к потной коже, забивает ноздри и рот, скрипит на зубах. Я чувствую вкус его острых песчинок; опасаюсь открывать глаза, рою вслепую, крепко смежив веки.

И наконец-то я в потайном коридоре храма! Если все это правда, то о нем знают только умершие много тысячелетий назад строители, да еще, пожалуй, те, кто сделал здесь тайник.

Это совсем узкий проход. Узкий настолько, что даже хорошо зная архитектурные особенности Тайного города, невозможно заподозрить существование пустот между залами и камерами.

Святой Доэтерий! Будь благосклонен к нам сегодня!

Металл лязгает, встречая на своем пути что-то твердое. Я осторожно расчищаю углубление по периметру, поскольку предмет, который зарыт у стены, обладает прямоугольной формой и относительно невелик. Вынимаю изо рта маленький фонарик, чтобы перевести дух и глотнуть воды из фляги, и снова принимаюсь за дело.

Это шкатулка. Старинная каменная шкатулка с инкрустацией, а внутри нее перекатывается что-то тяжелое.

Все еще не веря собственным глазам, я ставлю ее на пол и приподнимаю крышку.

Святой Доэтерий, благодарю тебя! Свершилось почти невозможное!

ЧАСТЬ I НЕВОЗМОЖНЫЕ УБИЙЦЫ

Когда на землю, сбросив покрывало,

Спускается мерцающая ночь,

Я выхожу из тела и устало

Бреду в миры за гранью смерти прочь.

Когда мой дух неспешно и лениво

Ступает по росе склоненных трав,

Бываю неумеренно счастливой,

У времени мгновение украв…

М.Новиковская «Тропой шамана»

1. «Там» что-то есть…

Мэтр Гэгэус нащупал в кромешной темноте кнопку на стене и включил бра. Неосознанный первобытный страх ослабил хватку, откатился и уступил позиции здравому смыслу.

Вроде бы — и что такого? Ну, снится уже вторую неделю проклятый Франтир, поселение аборигенов, мутноватая горная речка… Можно подумать, он, Гэгэус, кому-то там задолжал денег и теперь вынужден испытывать упреки нечистой совести, скрытые под маской навязчивых снов! Но даже если бы и задолжал, то все равно ничего страшного в природе вечнозеленой сельвы Франтира не было и быть не могло. Буйство растительности, горы и долины, птичьи песни от зари до зари, тропические ливни… Дикари с копьями загоняют травоядных животных в ловушки-сети, а потом, вечером, в потемках пляшут возле своих костров, пируя в честь удачной охоты… Ну не идиллия ли?! Разве что хищники, однако хищников во снах редактора не обреталось. Отчего же так страшно?

Присутствовало во сне мэтра Гэгэуса еще что-то, о чем он никак не мог толком вспомнить после пробуждения. Это темное пятно на задворках сознания… Именно оно порождало тревогу, граничащую с паникой.

А еще он с самого начала знал, что надо командировать туда кого-то из своих подчиненных. Но так как свободных журналистов в ближайшие два, а то и три месяца не предвиделось, Гэгэус все тянул и откладывал, а сны тем временем становились все муторнее и причудливее, как будто вынуждали совершить наконец необходимый шаг.

Сегодня ему мерещился вкрадчивый голос, нашептывавший над костром аборигенов странные речи, и мэтр точно знал, что тот, кому принадлежал голос, желает видеть во Франтире некоего человека из Гэгэусовых подчиненных. И хотя подобная командировка не противоречила политике издания, объяснить вышестоящему начальству необходимость финансирования столь дальней поездки будет не очень-то просто.

Гэгэус провел толстенькой короткопалой ладошкой по лоснящемуся от испарины лицу.

— Мамуля! — окликнул он посапывающую рядом секретаршу.

Та зевнула и сладко потянулась:

— Юлан?

— Мамуля, мне нужен список имен наших новых сотрудников…

— Профиль?

— Журналисты, корреспонденты… Можно даже фотокорров, в крайнем случае! Срочно, мамуля, это срочно!

— Гм! — она отбросила простыню и, совершенно обнаженная, лениво отправилась в смежную комнату, где, проникая в открытые окна, хозяйничал прохладный ночной ветерок. — Минутку, шеф. Сейчас загружу и соединюсь…

Домашний э-пи[1] замигал разноцветными светодиодами, загудел и, соединяясь с удаленным сервером редакции, начал тихонько попискивать. Зевая и ежась от сквознячка, заспанная секретарша сидела в кресле и ждала полной загрузки. Ее не удивляли внезапные приказы шефа: за годы работы во «Вселенском калейдоскопе» бок о бок с Гэгэусом она была готова к любым причудам с его стороны и выполняла их неуклонно, без лишних вопросов и, уж тем более, возражений.

Через семь минут она вернулась в спальню, держа между указательным и средним пальцами лист бумаги.

— Благодарю, мамулечка! — выхватывая распечатку, пылко воскликнул мэтр Гэгэус.

— Не за что. Обращайтесь… — она широко зевнула, — еще! — и в следующую минуту уже опять сопела на своей половине кровати.

Гэгэус пробежал взглядом по фамилиям сотрудников-новичков. На седьмом пункте его будто бы кто-то щелкнул по темечку. Мэтр редактор подпрыгнул и даже на всякий случай оглянулся. Но «мамулечка» безмятежно досматривала прерванный сон — было совершенно понятно, что похулиганить она не могла. И не в ее это стиле. Гэгэусу снова стало не по себе.

— Так… седьмой номер, — пробормотал он вслух, нарочно, чтобы приободрить себя звучанием собственного голоса. — Сотис! Ну, Сотис так Сотис, мудрствовать не будем…

Больше сон о Франтире его не донимал.

* * *

«Нашел я эту тональность! Какой я молодец! Вот так, вот так! Ха-ха!»

В душе Ноиро щебетали птицы, светило солнце, а сам он будто мчался в седле с победным кличем. Самое главное в его деле — поймать нужную ноту, сделать ее основной темой, а поверх накрутить остальную информацию. Она ляжет как надо.