Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

• Название: Режим бога (Последний шаг)
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Прочие приключения

Продолжение событий, начавшихся в романах «Душехранитель» и «Тень Уробороса».

Во втором романе серии «Оритан. В память о забытом…» монах-фаустянин Кристиан Элинор отправляется в мир странного человека, называющего себя Хаммоном. Отправляется, чтобы отвести беду от мира собственного. По крайней мере, на это он рассчитывал, когда прыгал очертя голову в неизвестность. Но горькая правда нарушила все его героические планы. Теперь он заточен на маленькой планетке Тийро и в течение девятнадцати лет ищет возможность выбраться оттуда Домой. Однако всё не так просто, как может показаться стороннему наблюдателю!

---

— Да так… — уклончиво отозвался он. — Мало что получается.

На узком тротуаре в свете фонарей они столкнулись с тремя роскошными дамами в наипышнейших нарядах. Лица их были прикрыты изощренными масками, но звонкий смех подтверждал их женственность. Впрочем, декольте до солнечного сплетения — тоже.

Лекарь Чумы и Баута посторонились, повернувшись спиной к каналу и пропуская подшучивавших над ними венецианок. Те говорили по-итальянски и весьма бойко, поэтому клеомедянин не понял ни слова.

— Ну вот и наш Харон, — сообщил Лекарь, оглядываясь на воду.

Эфий тоже повернулся, прихватив края своего обширного плаща, и увидел подплывавшую к ним черную гондолу без гребца. Длинноносый добавил, что к Аморе делла Коломбина посуху добираться очень долго, и подкинул в красной ладони малюсенький пульт управления лодкой.

— Прошу вас, синьор Bauta Casanova! — он с гротескным почтением, столь свойственным нарочитой театральности карнавала, что это лишний раз подчеркнуло, где и когда они находятся, склонился перед Эфием, указывая рукой на спускавшиеся в канал каменные ступени набережной-тротуара. — Смелее! Тот, кто носит маску смерти, сам смерти может не бояться и выйти из лодки перевозчика не только живым, но даже сухим. Правда, баркаролу не обещаю…

Эфий спрыгнул в гондолу, очертаниями лихо заломленных носа и кормы напоминавшую туфлю турецкого султана. Туда же грузно вошел и Лекарь Чумы, забираясь на лакированную до зеркального блеска корму лодки, вставая на небольшой коврик в восточном стиле и берясь за весла.

— Ну что ж, синьор, не всякому выпадает честь побыть гондольером у того, кто надел на себя лик Смерти!

И с этим высокопарным эпиграфом к предстоящему плаванию длинноносый оттолкнулся веслом от нижней ступеньки. Гондола заколыхалась и неуклюже повернула в сторону изогнувшегося, словно тот самый Кот, моста между тротуарами одной улицы.

Кажется, с наступлением темноты город еще больше ожил и развеселился. Воздух был пропитан кондитерскими ароматами и запахом жареных пышек-frittelle. Музыка доносилась отовсюду, мотивы смешивались над каналами и становились вовсе неузнаваемыми, но от того на душе становилось как-то невообразимо легко, словно в ожидании чуда.

Эфий сел в кресло для пассажира, рассчитанное на какого-то вальяжного сибарита. Здесь был даже столик с наполненной фруктами вазой, бутылкой вина и бокалами. Но тревога не давала ему полностью отдаться романтике плавания по древнему городу. То и дело вспоминалась Эфимия и происшествие в Нью-Йорке. Наконец, не выдержав, он решил подглядеть хотя бы одним глазом, что происходит на другой стороне планеты, и расслабился на бархатной обивке кресла.

Универсальное подпространство промелькнуло и исчезло вместе с радугой. Мыслеприказ вывел Эфия в нужное место, но найти саму девушку было не так-то легко в этих темных лабиринтах коридоров Управления. И тут она позвала. Сама. И очень тихо.

Эфий увидел светлую комнату, кровать, опутанную какими-то проводами Эфимию и окруживших ее людей — трех женщин и мужчину. Все, кроме одной дамы, были ему знакомы. Эфимия поглядела прямо на него, благодарно улыбнулась, но быстро отвела взгляд, чтобы ответить на заданный кем-то из них вопрос. Клеомедянин пожалел, что ничего здесь не слышит, и тихонько присел неподалеку, на какой-то из приборов.

* * *

— Не постигаю, как можно было не учесть того, что произошло с нами самими?! — восклицала Фанни, то и дело прижимая к себе измученную Эфимию и бросая недоумевающие взгляды на Дика. — Это же почти полное повторение истории с супругами Чейфер и Харрисом, с той только разницей, что не во времени, а в пространстве!

Стефания барабанила по столу штыками ногтей и молча наблюдала за сборищем, которое, судя по всему, намеревалось разнести всю размеренную жизнь КРО в пух и прах.

— У меня и мысли такой не возникло, — сказал подполковник. — Снаряд два раза в одну и ту же воронку…

— …падает! — перебила Паллада. — Падает, потом выскакивает и падает еще раз! И пора бы это уже уяснить спецотделовцу, который сталкивался в своей профессии со всем, что можно вообразить и даже сверх!

Дик коснулся руки спокойно курившей Джоконды, в своем спокойствии откровенно запамятовавшей, что в присутствии Луиса и Эфимии она не курит:

— Надо сообщить отцу…

— Я сообщила сразу, — Бароччи с интересом посмотрела на огонек своей сигареты. — Синьор будет здесь через несколько часов, уже вылетел. Знаете что, а позвольте мне поговорить с девочкой с глазу на глаз? М?

— Ты что-то поняла, да? — в голосе Фанни прозвучала надежда, и такая же надежда блеснула в глазах Дика.

— Я пока еще ничего не поняла, но надеюсь понять. Эфимия, бамбини, ты сможешь сейчас говорить?

Девушка, только что приветливо улыбавшаяся пустоте, повернула лицо к Джоконде:

— Как вы сказали?

— Можем мы с тобой поговорить, детка?

Эфимия просияла:

— Да, конечно! Я уже так устала от всей этой путаницы, загадок… Так хочется обычной заурядной жизни!

Все невесело засмеялись и, оставив их с Бароччи tete-a-tete, покинули бокс.

— Прежде всего, — заговорила Джо, подсаживаясь к ней, — давай определимся, с кем из вас я буду общаться: с Эфимией или…

— Или Нэфри, — вставила девушка в образовавшуюся паузу. — Я Нэфри. Я не могу разбудить Эфимию. У меня все мутится в голове — я иногда как будто она, иногда как будто я… Мне казалось, этот человек… ее отец… казалось, что он поймет меня.

— Ты просто поспешила. Он просто безумно любит Эфимию. Ты, наверное, уже знаешь благодаря ее воспоминаниям, что он смог прийти в себя после смерти тети только после рождения дочери. Я и не подозревала в нем таких чувств…

Нэфри улыбнулась. Это была улыбка взрослой женщины, а не юного существа, чья оболочка по стечению роковых обстоятельств сделалась и ее пристанищем.

— Да, конечно, знаю. Это… так необычно — вспоминать о том, чего… и кого у тебя никогда не было.

— У тебя не было отца?

— Нет, конечно, он был. Теоретически. Иначе как бы… впрочем, здесь и это не преграда. Но мы еще так не умеем…

— Вы… — задумалась Джо. — Расскажи мне о своем мире.

— А вот что это вы все делаете? — Нэфри уселась на постели поудобнее и изобразила курение сигареты, пытаясь подражать Джоконде, Стефании и Дику. — Зачем это?

— У вас так никто не делает?

— Нет, у нас дым глотают по-другому и только специально обученные, — (они обе засмеялись), — люди. Шаманы. Что мне рассказать… хм… — Нэфри помяла между пальцами ткань простыни и пожевала бледные губы. — Мир как мир. Нам до вас еще ой как далеко… В космос летаем редко, да и то об этом стараются не говорить.

— Почему?

— Протоний покарай, да наши задвинутые правители просто помешаны на безопасности, шпионаже и…

Темные глаза итальянки широко распахнулись:

— Как ты сказала?

— Ах, ну да, вы же не знаете наших порядков… Столица нашей страны разделена на две части: Восточный Кийар и Кийар Заречный. Его еще называют Тай…

— Кийар? Ты сказала «Протоний покарай», ты сказала «Кийар», — Джоконда мягко взяла ее за плечи. — Мадонна миа! Ну говори же, говори! Ты была в этом… в подземном Кийаре?

— С этого-то все и началось…

И, рассказав свою историю, Нэфри с удивлением смотрела, как, прикрывая лицо ладонями, плачет и смеется от радости эта странная женщина необъяснимой, колдовской красоты…

* * *

Эфий очнулся с улыбкой на губах. О чем бы там они ни договорились, у них теперь все хорошо — он видел по их лицам, что хорошо.

А гондола все еще покачивалась на воде канала, хотя давно уже заплыла далеко от центра города в малолюдные кварталы. Лекарь Чумы по-прежнему ловко управлялся с веслом и молчал.

— А далеко нам еще плыть? — спросил клеомедянин. — Мы ведь не заблудились?

— Нас невозможно сбить с пути, — протянул в ответ Лекарь, отвлекаясь от своих дум. — Мы уже очень, очень скоро. Аморе делла Коломбина уже видна.

Он с высоты своего роста указал за спину Эфию, и тот оглянулся.

Гондола дрогнула. В следующую секунду странный запах пробился в ноздри клеомедянина, и специфическая форма его маски лишь удержала вещество. Он успел лишь повернуть голову и поплывшим зрением уловить рядом черную фигуру своего спутника. Мысли мгновенно спутались и пропали.

Лекарь Чумы аккуратно принял на себя обмякшее тело Бауты, отклонил на спинку кресла — в точности так же тот сидел еще пару минут назад и, кажется, дремал — а затем снял с него маску. Гондола тем временем вынырнула из темноты моста.

Гондольер уже стоял на своем месте и деловито греб в неведомом направлении.

5. Дважды проклятый

Ах, и какого можно требовать сосредоточения на работе, когда вокруг творится такая неразбериха!