Сергей Гомонов - Возвращение на Алу

• Название: Возвращение на Алу
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Фэнтези

Фраза-лидер:

Я смотрю на корону, венчающую голову Танэ-Ра, корону, что ныне венчает голову моего каменного творения, и шепчу: «Вот убийца, стократ опаснее любого злодея!» И произносит вдова Правителя: «Не обманывай себя, Тассатио! Это оправдание достойно лишь юнца, не умеющего отвечать за поступки свои! Ты когда-то служил храму, но жажда власти затмила твои очи. Ты стал преступником пред лицом моего мужа. Теперь ты убил и его. Не смей говорить, что из любви ко мне!»

Из книги:

Назад, на ту проклятую третью планету, смотреть не буду: я дал себе этот зарок еще в тюрьме, за день до приведения в действие приговора. Не буду — и все. Все, что меня ждет в недалеком будущем, не сулит возврата. И плевать!

Я выглянул. Бесконечное черное пространство без верха и низа, без «право» и «лево». Словно россыпь пластинок слюды, впаянных в черное вулканическое стекло, то дальше, то ближе посверкивают звезды. Миры, миры, миры… Отсюда все выглядит иначе, но узнаваемо. Пропади оно все пропадом, кроме вон той… Сверлит меня единственным красноватым глазком, ждет… Моя родина, моя Ала, Горящая… Да иду я, иду! Уже скоро…

Примечание:

Это — билет в одну сторону. Это — победа духа и воли над бренным и низменным. Это — легенда об аллийцах, поведанная Тессетеном в заключительной части «Душехранителя» и вошедшая в сюжет спектакля, поставленного в Кула-Ори…

Возвращение на Алу — мидквел к роману Изгнанник вечности, лучше поясняющий его события

---

Ну и позорно же здесь у них организована система охраны. Если бы я знал об этом до встречи с Танэ-Ра, мы с ребятами давно бы уже вынесли к темным силам все действующее правительство, и бунт был бы закончен несколько лет назад. Конечно, не у всех моих сторонников так хорошо развит навык лазанья по отвесным стенам, но это дело наживное.

Прости, любимая, но не могу я упустить такой шанс. Прости, твоим мольбам я не внял. Меня приводит в бешенство уже одно то, что этот негодяй смел касаться твоего тела, обладал им на так называемых «законных основаниях», а ты терпела тошноту и молчала.

Сменив крепление для ножен меча, ради удобства я повесил его за спину, стилет вернул на прежнее место, а потом тем же путем, которым проник сюда — через длинный балкон, — покинул опочивальню царицы.

Правитель был в своем кабинете. Я стоял на узком карнизе, он сначала некоторое время сидел в своем кресле, о чем-то раздумывая и хмуря лоб, а затем принялся расхаживать по комнате их стороны в сторону. Да уж, он не просто старше меня, он изрядно старше. Или просто так выглядит — давненько я его не видел. Бледный, глаза ввалившиеся, как у больного. Но вроде не обрюзг, значит, держать свой меч в руках сможет. Дам ему фору. Ко всему прочему я тоже нынче не в лучшей форме. Будем считать, что мы на равных. Его не охраняют сейчас специалисты-менталы, наивно полагающие, что в дворцовых покоях его жизни ничего не угрожает. На моей же стороне внезапность.

Вдоволь налюбовавшись им через окно, в удобный момент я вломился в комнату, стиснул в захвате его горло — так, чтобы он мог только хрипеть и слегка дышать. Правитель не видел моего лица: я стоял за его спиной, пригнув голову, а зеркало напротив нас отразило лишь надвинутый на самые глаза берет.

— Я вызываю тебя на Поединок, и если ты мужчина, то не посмеешь отказаться!

Я успел полностью проговорить формулировку Вызова. Этого достаточно, чтобы даже политик не осмелился юлить перед древним законом воинов-аллийцев.

Правитель простонал, чтобы я ослабил хватку, а потом запросил себе наблюдателя: по правилам, в Поединке должен участвовать еще как минимум один человек — наблюдатель. Я только усмехнулся, и он понял, что никаких поблажек не будет.

— Знаешь ли ты, Тассатио, что Вызов нельзя бросать главе государства и целителям? — спросил он, потирая горло и обреченно снимая со стены свой наследный меч, когда я наконец выпустил его тщедушное тельце из своих пламенных объятий.

— Знаешь ли ты, что я вообще мог бы тебя тихонько прирезать, чтобы не возиться?

— С тебя станется…

Я позволил ему сделать несколько выпадов, не отвечая на них, просто уворачиваясь. Причем даже не особенно прытко, а меч держа за спиной. Это позволило мне оценить его подготовку. Да, плачевно…

Рубились мы недолго. Лучше бы я в самом деле просто его прирезал: он хотя бы не был обесчещен как наследник меча предков. Кто не умеет обращаться с этой реликвией, тот не имеет на нее права.

Дважды он пытался прибегнуть к ментальной атаке, но также потерпел фиаско. Нельзя так надеяться на силы охранников, надо развиваться и самому…

В конце концов мой противник поскользнулся, и будь это любое другое оружие, он сам бы на него и наделся. Но аллийский меч — не кусок железяки. Он выскочил из его рук и зазвенел по паркету. А я с нескрываемым наслаждением рубанул острием своего Правителю по шее. Вслед за выпавшим мечом с глухим стуком поскакала по полу его голова, а мне под ноги из перерубленных вен и артерий туловища толчками хлынула темно-багровая кровь.

Двери растворились, в кабинет вбежала Танэ-Ра, а за нею протиснулись стражники.

— Тассатио, что ты наделал?! Я же просила тебя!.. — вскрикнула она, остолбенев.

И тем самым лишила меня возможности бежать. Что за мода у этих женщин — сначала орут, потом думают! Ну почему бы ей не вломиться молча и не завыть, как порядочной жене над трупом убиенного супруга, вместо того чтобы называть меня по имени? А я бы тем временем сматывался по крышам, пока охрана выясняла бы, что да почему. На нее никто не подумал бы дурного, а теперь Танэ-Ра запишут в соучастницы. Если я сбегу, тогда и подавно отвечать за все будет она…

Я остался.

Танэ-Ра

Она подскочила с постели, словно за окном ударил раскат грома, возвещая о несчастье. Еще ничего не понимая, царица судорожно оделась и прибрала волосы. Она отчетливо ощущала, что вот-вот где-то рядом случится беда. Причем беда случится с ее отчаянным возлюбленным.

Сердце привело ее к дверям мужниного кабинета. Увидев супругу Правителя в невменяемом состоянии, дворцовые стражи кинулись вслед за нею, а она их даже не заметила.

Ноги подкосились у Танэ-Ра, когда встретилась она взглядом с мертвыми глазами отрубленной головы супруга. Неосознанный вскрик, выдавший их с Тассатио, сорвался с ее уст.

Уже готовый сбежать через окно, Тассатио замер, будто примерз к полу. Держа его под прицелом, стражники с двух сторон оббежали неподвижную женщину и взяли убийцу под арест. Да он и не сопротивлялся, только чуть укоризненно взглянул на Танэ-Ра и, проходя мимо, лезвием вниз подал ей свой меч, к которому не посмели прикоснуться конвоиры.

Спасительный обморок оборвал эту пытку. Царица уже не почувствовала, как упала рядом с трупом бывшего мужа.

Используя свидетельства стражи, придворные сыскари быстро дознались, к кому являлся убийца и от кого перебрался в кабинет повелителя. Танэ-Ра приговорили к домашнему аресту, меч Тассатио изъяли в качестве улики, но вскоре вернули, ничего не объясняя. Ей даже подумалось: уж не намек ли это на желательность ее добровольного ухода из жизни? Ярость вскипела в ней. Не дождетесь!

Меч — это всё, что осталось ей в напоминание о лихом лидере повстанцев. Почти всё. Кое о чем она тогда еще не подозревала.

Дни ее слились в единый поток скорби. Она глядела в зеркало клинка, взывая к его хозяину, и вскоре благодаря откровенному помешательству начала видеть Тассатио в отражении, сидящим в одной из темниц для самых отъявленных врагов государства. Она видела пытки, которым подвергали его соотечественники. Но вот беда — он не мог ее видеть и слышать!

Тассатио

Дорвались. Только так я обозначил бы свои встречи с особо рьяными посетителями. Эти ребята под любым предлогом проникали в мою камеру — держу пари, кое-кто очень хорошо поправил свое материальное положение, впуская их! — и давали волю кулакам, а также ногам, цепям, кнутам и… ну, что там еще бывает из ударно-дробящего? Большинство этих смельчаков я не знал. Наверное, они за кого-то мстили или думали, что мстят. А мне было безразлично. И не только из-за одурманивающих средств, которые вкачивались в меня перед их посещением, дабы я терял ментальные способности и координацию движений, отлично притом чувствуя боль.

Мне было безразлично, потому что я достиг своей цели. Равноценный обмен жизни лидера на жизнь лидера — по-моему, это честно. Так и должно быть. Лучше и не придумать. И пусть теперь делают со мной, что хотят. Не всякий повстанец в своей кровавой возне под ногами сильных мира сего может рассчитывать, что обезглавит самую верхушку правительства. Обезглавит как в прямом, так и в переносном смыслах. Может быть, это хоть немного уравновесит возмущение мира За Вратами, несколько лет назад получившего жертву в три с лишним миллиарда душ?

Надеясь, что кто-нибудь из моих добрых гостей не рассчитает сил и наконец избавит меня от порядком поломанной тушки, я, пока мог говорить, злил их самыми отборными оскорблениями — на это я был мастак, у меня были отличные учителя из бывшей дворни! Но даже сравнение их мамаш с псовыми самками не помогли моим замыслам, и на последнем издыхании жизнь, как назло, снова и снова возвращалась в тело. Похоже, я сам был как тот пес, на котором зарастает все…

Иногда доза зелья оказывалась почти смертельной, но и тут не было везения: что-то во мне цеплялось за воплощение и уходить не собиралось. Зато в те благословенные часы мне мерещилось, будто со мною говорит она, моя красавица Танэ-Ра. И я даже отвечал ей в полусне…

— Имя твое подобно свисту лезвия, рассекающего плоть, — говорила она мне, возникая рядом в том же обличии, в каком я видел ее последний раз, высокая, стройная, отрешенная. — Я не могу отныне смотреть в твои глаза, но не в силах и отвернуться… Что наделала судьба, так распорядившись нами?

Я тянул к призраку разбитые пальцы и хрипел, указывая на корону, что венчала ее черноволосую голову:

— Вот убийца, стократ опаснее любого злодея!

В ее глазах вспыхивали и любовь, и гнев, и отчаяние:

— Не обманывай себя, Тассатио! И не пытайся обмануть меня. Это оправдание достойно лишь юнца, неспособного отвечать за свои деяния! Жажда власти затмила твои очи, Тассатио. Ты стал преступником, ты стал бунтовщиком в глазах моего супруга. Но теперь ты убил и его…